Наследники. Покорители Стихий - KateRon

— Мой отец был в руках Волдеморта?! — вскрикнул Гарри, мгновенно забыв обо всём, кроме этого факта.

— Да, — коротко ответил Снейп. — Я был потрясен идиотизмом ситуации, когда Джеймс, едва держась на ногах от слабости, рвался спасать меня. Совершеннейшая глупость! Ведь в тот момент помощь требовалась ему самому… Мне удалось вытащить вашего отца, хотя Люций что-то заподозрил. Потом… больше месяца я прожил в Годриковой Лощине, в доме Поттеров, — Гарри непроизвольно вздрогнул:

"В том самом доме?!". Алхимик продолжал, не заметив реакции:

— За тот короткий месяц много чего произошло… как ни странно, Джеймс оказался не таким уж болваном… он здорово удивил меня… незаметно ненависть ушла… и мы постепенно стали друзьями… только вот братьями стать не успели…

…Пришёл третий страшный день в моей жизни. Точнее, вечер… Я опоздал всего на пару минут…Дом полыхал, крыша только что рухнула… Магический пожар нельзя потушить… Можно попытаться войти в пламя… Защитный Кокон выдерживал около 5 минут, потом приходилось выскакивать на воздух и обновлять его… Я видел Блэка — этот кретин шёл без Кокона, расчищая себе дорогу струёй воды… что он там видел в дыму — не знаю… но всё же нашёл ребёнка первым… Я опоздал… опоздал дважды… не предупредил… не спас… оказался бесполезен…

— Вы… — Гарри не знал, что сказать или спросить… мысли путались — всё казалось неестественно и странно, — вы… так и шпионили для Ордена? — задал он первый пришедший в голову вопрос, и сам ощутил, как издевательски это прозвучало. Снейп глянул тяжёлым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего:

— Я помогал по мере сил. Вы, Поттер, такой же, как и большинство недалёких людей — многие, очень многие не доверяли мне, и сейчас продолжают подозревать в двойной или тройной хитроумной игре… Особенно это касается Блэка — при хроническом отсутствии мозгов, трудно мыслить здраво и логично, — пренебрежительная улыбка змеилась по губам профессора зельеделия. Гарри сжал кулаки и сдерживался из последних сил. — Вот и тогда — шестнадцать лет назад — этот идиот помчался мстить Питеру и попал в историю из-за своей чрезмерной вспыльчивости. Получил, так сказать, по заслугам! — этого Гарри уже вынести не мог:

— Не трогайте Сириуса!!! Не смейте так говорить о нём! Он думал только о том, как защитить друга, или отомстить за него! Он выжил в Азкабане, потому что считал свой долг не выполненным, потому что был не виновен, потому что боялся за меня! — перегнувшись через стол Гарри кричал прямо в лицо Снейпу. Накопившиеся раздражение, непонимание, обида и боль вырвались наружу. — Крёстный всегда стремился помочь мне и защитить! А вы… Как вы смеете говорить, будто стали другом моему отцу?! Вы даже ни словом не обмолвились, что, оказывается, являетесь моим родственником! Почему же меня тогда отправили к магглам?! Почему ничего не говорили столько лет?!!

— Если немного напрячься и подумать, можно без труда понять причины, — негромким язвительным голосом, словно объясняя урок, отозвался профессор, холодные чёрные глаза смотрели бесстрастно. — В то время Пожиратели Смерти были в ярости от падения их господина и везде искали вас, Поттер, дабы уничтожить и отомстить. Они думали — Пророчество сбылось, и Лорд убит. Блэк кинулся ловить Петтигрю. Я… Я был предателем для одних, и изгоем для других… Дамблдор принял единственно верное решение — спрятать вас, Поттер, у магглов, родственников Лили, подальше от волшебного мира… к тому же кровь вашей матери течёт в жилах её сестры — и значит, древнее заклинание Кровной Защиты продолжает действовать даже после гибели женщины, создавшей эту защиту…

…Пожиратели смерти тогда словно с цепи сорвались — они зверски уничтожали всех, кто попадался под руку. Лонгботтомам здорово не повезло… Никогда им не симпатизировал, но произошедшее до сих пор ужасает меня… я тоже вынужден был скрываться — даже с Мари, моей законной женой, приходилось встречаться тайно… Только благодаря Дамблдору удалось остановить этот кошмар…

— Но почему же тогда я не узнал обо всём в год поступления в Хогвартс?! — спросил Гарри, постаравшись взять себя в руки, однако холода в его голосе хватило бы, чтоб заморозить Запретный Лес. Снейп молчал, он смотрел мимо юноши и видел нечто, известное только ему одному.

…Когда на распределении в Большом Зале я увидел тебя в первый раз — мне показалось, что мир рушится, что время пошло вспять — передо мной стоял одиннадцатилетний Джеймс, такой, каким я его помнил с нашего первого школьного дня… но при этом… при этом ты смотрел на меня глазами Лили… ужас и возмущение — вот чувства, овладевшие мной. Как смел этот наглый мальчишка быть так невозможно похож на дорогих мне людей, как смел он воскрешать мёртвых… тех, вина за смерть которых лежит и на мне… на мне — не успевшем во время… Ты всегда будешь мне наказанием, немым укором… твоя жизнь, твоё одиночество — всегда будет причиной моих угрызений совести… Я стал ненавидеть тебя, едва увидев… но не знаю как относиться к тебе теперь… Никто не поймёт меня — и тем более ты… я сам себя не понимаю…

— Дамблдор не хотел раскрывать тайну, — прошелестел безжизненный голос. — Он не хотел, а я не мог. Так было лучше и спокойнее — для вас, Поттер, в первую очередь.

— Значит, вот в чём дело, — произнёс Гарри и слова падали, как льдинки, а огонь ненависти полыхал всё сильнее. — Вы заботились о моём спокойствии?! О моём благополучии и безопасности, не так ли?!! — Снейп навалился грудью на стол, положив перед собой руки с синевато-белыми судорожно переплетёнными пальцами

— Нравится вам это или нет, но я несу ответственность за вас, поэтому и выручаю из различных передряг с самого первого курса — взбесившаяся метла, учитель, пустивший в себя Тёмного Лорда, неадекватный Блэк, дементоры, Пожиратели смерти, охотящиеся на знаменитого Поттера — пока мне удавалось находиться поблизости и поспевать вовремя. Но всё это время я, будто бы видел не вас, а кого-то другого — то Джеймса, то Лили, искал знакомые черты, находил и не находил их… Только после Тремудрого Турнира, когда Дамблдор рассказал, что именно вы сделали (а мне ли не знать, насколько трудно сопротивляться Тёмному Лорду) — я вдруг увидел совершенно незнакомого человека, самостоятельную личность, чья судьба похожа на мою собственную… Однако какие бы мысли не возникали у меня, главное — я отвечаю за вас перед памятью Джеймса и Лили, и перед своей совестью… — слова прозвучали с глубокой искренностью и серьёзностью. Но Гарри этого не заметил — гнев ударил ему в голову, и он уже ничего не слышал и не воспринимал:

— О! На пятом курсе вы тоже защищали меня?! Как странно это выглядело! — голос Гарри звенел, слова сочились ядом. — Вы издевались надо мной, когда я учил Ментальную блокировку, вы подло читали мои мысли и делали мне больно! Вы всё врёте! Все ваши слова — ложь от начала и до конца!

— Неправда! — загрохотал профессор, выпрямляясь. — В первый же урок ментальной блокировки я проник в ваши мысли, и это получилось само собой, ведь барьера не было — вы не смогли его установить, даже не старались. Увиденное поразило меня и вызвало желание узнать побольше, узнать, как вы провели детство у этих магглов… Другой возможности у меня могло и не быть!

— Значит, вы вторгались в мои мысли, чтобы узнать побольше обо мне? — с сарказмом проговорил Гарри. — Как это похоже на вас, профессор. А потом вы меня вышвырнули, потому что я сумел увидеть ваши воспоминая! Но ведь в мои вы вторгались без спроса?!

— Я прекратил занятия по иной причине, Поттер, — едва заметно поморщился Снейп. — Возникла реальная опасность, что вы узнаете нашу с Джеймсом тайну. Узнаете правду… Этого я не мог допустить! Да и Дамблдор уверял, — правда будет вам не по силам…

— Почему же сейчас вы вдруг решили мне всё рассказать? — холодно поинтересовался Гарри. — Могли бы опять скрыть и продолжать притворяться из очень добрых намерений.

— Вы нашли фотографию… и узнали всё остальное… К тому же, моя непослушная дочь открылась мисс Грейнджер… — Гарри застыл поражённый, не веря своим ушам — выходит, Гермиона знала?! Знала — и не сказала ему ни слова!

"Как она могла!" — грудь сдавило при мысли, что самый дорогой человек скрыл от него такую тайну.

— Я взял с обеих честное слово, и они поклялись не проговориться, хотя, думаю, не раз порывались сделать это… — у Гарри немного отлегло от сердца, значит, Гермиона молчала не по своей воле.

— Мы обязаны были сказать тебе гораздо раньше, Гарри — послышался тихий печальный голос — в кабинет зельеделия вошёл Дамблдор. И мужчина, и мальчик вздрогнули от неожиданности. — Мы виноваты, особенно я… Но лучше поздно, чем никогда… Я пришёл для того, чтобы просить тебя подумать, Гарри, постараться понять и простить нас… Конечно, это сложно и тяжело, но я надеюсь…