Украинская революция. 1917-1918 - Олег Федюшин

Кюльман в это время был настроен даже более решительно, чем генерал Людендорф, против активной и открытой поддержки рейхом украинского движения. На совещании политического и военного руководства Германии, состоявшемся 7 декабря в ведомстве имперского канцлера, Кюльман высказался довольно скептически о возможности окончательного отделения прибалтийских провинций от России, а также счел невозможным и нежелательным отделение Украины от России. Без всяких экивоков он предупредил генералитет об опасностях, которые могла таить подобная политика. «Если бы мы настаивали на создании новых государств на Востоке, – говорил он, – это стало бы политическим решением с очень далеко идущими последствиями. Сильная Россия вскоре возобновит экспансию на Запад и вступит в конфликт с этими государствами».

Другие германские высокопоставленные лица, как и Кюльман, проявляли осторожность в вопросе возможного использования украинского движения в качестве средства для полного прекращения войны на Востоке, а также реализации долговременных планов установления «нового порядка» в этой части Европы. Не все сообщения об объединении украинских политических сил обнадеживали. Доклад о национальном движении среди разных народов бывшей царской империи, подготовленный в середине декабря 1917 года высокопоставленным сотрудником германского МИД (он обозначен как «фон Р.». Возможно, Фридрих Ханс фон Розенберг), вызывал сомнения в реальной силе украинского сепаратистского движения.

8 нем содержалось предостережение против слишком больших ожиданий, связанных с этим движением. В докладе был дан прогноз о том, что нерусские народы сыграют весьма важную роль в дальнейшем развитии событий в России. В нем также предсказывалось, что единство России будет сохранено. В этом документе содержался настоятельный призыв: учитывать данные перспективы в будущем политическом планировании.

Примерно в то же время представитель германского МИД при ставке Верховного командования Курт фон Лерснер подготовил довольно обстоятельный доклад о последних национальных выступлениях в Украине, который он передал по инстанциям 16 декабря 1917 года. В нем автор остановился на «украинизации» Юго-Западного фронта, попытках агентов Антанты установить тесные контакты с Центральной радой, а также нарастании конфликта между Киевом и Петроградом. Весьма примечательно то, что он не предлагал противостоять активности Антанты в Украине или использовать в своих целях расширяющийся раскол между Радой и большевиками. Нет никаких доказательств того, что в те недели, которые предшествовали открытию переговоров в Бресте, ведущие политики Германии рассматривали возможность заключения сепаратного мира с Украиной или что они считали такой шаг желательным, хотя отдельные их представители в разное время предлагали это.

Накануне отъезда Кюльмана в Брест-Литовск немцы предприняли новую попытку разработать план, касающийся восточных территорий. 18 декабря состоялось еще одно заседание Совета короны в Кройцнахе под председательством кайзера. Это мероприятие, как другие, не дало желаемых результатов. Планы Германии относительно Польши и прибалтийских территорий остались без изменений. Для других восточных территорий просто была принята неконкретная и довольно непонятная формулировка. Суть ее заключалась в разрешении национальным территориям, которые до войны не пользовались суверенитетом, слиться с тем или иным государством или провозгласить собственную независимость.

Таким образом, госсекретарь по иностранным делам Кюльман отправился в Брест-Литовск без конкретного плана по Украине. Заключенный 9 февраля 1918 года сепаратный мир с Украиной отнюдь не явился логичным и неизбежным результатом тщательно разработанной германской программы, над составлением которой, как часто полагали, германские руководители работали с начала войны. Он стал результатом обыкновенной поспешной импровизации. Будучи принятым, сепаратный мир вынудил германских политиков все оставшееся время до конца 1918 года заниматься поисками конкретной программы, которую можно было бы назвать «остполитик» рейха.

Глава 4

Договор с Украиной в Брест-Литовске

Сейчас имеется большой объем специальной литературы, касающейся договора в Брест-Литовске, и это в дополнение к упоминаниям данной темы во многих исследованиях, посвященных Первой мировой войне в целом. Однако обстоятельное рассмотрение обычно касается германо-русского договора, заключенного 3 марта 1918 года. Соглашение с Украиной, подписанное почти на четыре недели раньше, чем с Россией, как правило, упоминается вскользь, одним-двумя предложениями, или игнорируется вовсе.

Предлагаемый ниже анализ поэтому касается договора с Украиной, заключенного 9 февраля 1918 года, который действительно заслуживает названия «забытый мир». Переговоры, ведущие к заключению этого договора, следует рассматривать как процесс, в ходе которого германские планы, касающиеся восточных территорий, постепенно и неуверенно приобретали более конкретный вид.

Поскольку Совету короны не удалось 18 декабря 1918 года выработать определенную программу по восточным территориям, не говоря уже о конкретных планах, касающихся Украины, германская делегация на мирных переговорах во главе с Кюльманом отбыла в Брест-Литовск 20 декабря с простой целью: вести переговоры о мирном договоре с Россией, как с единым государством. Через заключение быстрого мира с Россией следовало решить важные задачи: 1) обеспечить переброску дополнительных войск на Запад для «решительного наступления» и 2) обеспечить Германию продовольствием и сырьем за счет восточных территорий, с тем чтобы облегчить тяжелое положение страны, вызванное плотной блокадой союзников. Продовольственный вопрос в Германии в это время стоял очень остро, хотя не до такой степени, как в Австрии. Интересно, что с заключением перемирия 15 декабря на Восточном фронте немцы выражали надежду на получение 1 млн т зерна от советского правительства и даже послали соответствующую делегацию в Петроград для переговоров по этому поводу. Именно такое количество зерна украинская сторона обязалась поставить центральным державам по условиям мирного договора.

Между тем германское руководство безучастно наблюдало за событиями, происходящими в Украине. 14 декабря 1917 года, за день до подписания перемирия на Восточном фронте, Фридрих фон Розенберг, основной помощник Кюльмана в Бресте, проинформировал МИД о стремлении представителей Центральной рады прибыть в Брест-Литовск для участия в переговорах. Вначале большевики не позволили украинской делегации пересечь линию фронта, «поскольку они не смогли прибыть в Брест вовремя».

Двумя днями позже советское правительство заявило, что оно разрешило украинцам проследовать в Брест, но немецкая сторона никак не отреагировала на это решение, хотя у представителей рейха они вызвали интерес, раз те прибыли на место переговоров. Генерал Гофман не согласился, чтобы украинская сторона присоединилась своими подписями к соглашению о перемирии, пояснив, что оно заключается «во благо всей России». Призывы австрийцев «не флиртовать» с украинцами из-за возможного негативного его влияния на поляков и другие народности монархии» немцы проигнорировали. Члены делегации рейха в Бресте в приватных разговорах с украинцами не уставали выражать свое сочувствие украинскому делу. Они подчеркивали совпадение во многом интересов двух народов.

Тот факт, что представители Рады присутствовали в Брест-Литовске с 16 декабря неофициально, а 19 декабря участвовали «с согласия делегации России как представители независимой Украинской республики» в русско-германских переговорах по военнопленным, ставил перед немецкой стороной вопрос, каким образом использовать новый фактор в предстоящих мирных переговорах. 17 декабря генерал Людендорф сделал запрос в МИД относительно «руководящих принципов» в подходе к украинской проблеме. В качестве ответа госсекретарь Гилмар фон дем Буше-Хадденгаузен подготовил довольно обстоятельный меморандум по украинскому вопросу. Буше выражал озабоченность в связи с оппозицией Рады советскому правительству, опасаясь, что это может уменьшить шансы на мир на восточных территориях, а также свести на нет усилия украинцев по созданию независимого государства, «поскольку представляется сомнительным, найдется ли иное русское правительство, кроме большевистского, которое признает независимость Украины». Позже Розенбергу порекомендовали передать украинской стороне следующее послание: «У Германии нет никаких намерений вмешиваться во внутренние дела России или Украины, но, как только стороны урегулируют свои разногласия, мы будем готовы официально признать независимость Украины в любое время и попросить своих союзников последовать нашему примеру. Что касается участия украинцев в текущих мирных переговорах, то мы не возражаем, при условии отсутствия у России обиды, иметь с ними дело как с представителями независимой державы, равнозначной России, и позволить им присоединиться к недавно заключенному соглашению о перемирии».