Украинская революция. 1917-1918 - Олег Федюшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
События в Украине после Февральской революцией 1917 года произвели гораздо большее впечатление на германские журналистские и ученые круги, чем на власти. Все происходящее тщательно изучалось и анализировалось различными правительственными учреждениями, но они не повлияли на официальные взгляды, в результате чего германские планы в отношении Украины после Февральской революции не претерпели серьезных изменений. Польская проблема продолжала занимать в них особое место, но еще более важным оказалось желание Берлина и Вены договориться с новым русским правительством. Бетман Гольвег и Чернин наглядно продемонстрировали это стремление, провозгласив 27 марта 1917 года (по новому стилю) «мирную программу». Австро-Венгрия была особенно заинтересована в скорейшем окончании войны на Востоке. Продовольственный вопрос в государстве крайне осложнился. Чернин сообщил немцам, что продолжение боевых действий приведет к краху габсбургской империи – точка зрения, которую разделяли другие руководители Австро-Венгрии. Германское Верховное командование, не возражая открыто против мирных шагов, сохраняло пессимизм в отношении возможного успеха и рекомендовало проявлять сдержанность при обсуждении вопросов с новыми политическими силами на Востоке. «Начало русской революции, – писал генерал Людендорф, – явилось тем фактором в ходе войны, который ни один генерал не осмелился бы учитывать с полной определенностью».
Бесконечные споры между политическим и военным руководством рейха, а также с их австро-венгерскими партнерами относительно целей центральных держав на Востоке продолжались и в 1918 году. Они ясно показывают неопределенность и отсутствие четких планов, касающихся региона в текущий период. Краткий обзор деятельности Союза освобождения Украины в Германии и Австро-Венгрии после Февральской революции еще больше показывает нерешительность и смятение, сопровождавшие выработку конкретной программы действий относительно Украины как Берлина, так и Вены в течение 1917 года – решающего в войне.
Украинские военнопленные в Германии и Австрии с большим энтузиазмом встретили крах царской империи, но немецкие и австрийские власти не спешили использовать эти настроения с выгодой для себя. Лишь в апреле 1917 года немцы согласились, по просьбе Союза, создать специальный лагерь военной подготовки украинских военнопленных-офицеров в Ганновере-Мюндене. Через два месяца, в июне 1917-го, Вена последовала немецкому примеру, создав такой же лагерь для украинских офицеров в Иосифштадте (на австрийской территории). (В 1915 году немцы сформировали финский добровольческий батальон, а в 1916 году – грузинский легион.)
Австрийцы испытывали меньший энтузиазм в отношении перспектив формирования воинских частей из украинских военнопленных, чем немцы. В августе 1917 года МИД рекомендовал Верховному командованию Австро-Венгрии обратить особое внимание на пропагандистскую деятельность Союза в украинских лагерях. Согласно этим рекомендациям украинское движение предлагалось ориентировать против России. Следовало не заострять внимание на украинско-польских разногласиях или, по крайней мере, преуменьшать их значение. Однако, несмотря на большую заинтересованность немцев в таком плане, Берлин и Вена согласились на переброску некоторых из этих частей в Украину лишь после заключения сепаратного мира с Радой в феврале 1918 года.
Нет каких-либо свидетельств того, что немцы играли какую-нибудь роль в процессе «украинизации» Южного фронта и создании в течение 1917 года сепаратных украинских формирований. Различные военные инстанции немцев регулярно докладывали по данному вопросу, но явно не придавали ему большого значения.
Весь 1917 год германский МИД занимался сбором доступной информации о событиях в Украине: о деятельности различных партий и организаций, а также о чаяниях простых украинцев. Немцы получали сведения в основном из следующих источников:
1) сообщения с Восточного фронта и от германских дипломатов в Швеции, Дании и Швейцарии;
2) материалы различных германских экспертов;
3) бюллетени и другие публикации Украинского пресс-бюро в Лозанне, а также других украинских информационных агентств.
В целом немцы предпочитали оставаться в тени, ограничиваясь такими незначительными мерами, как публикация украинской литературы, благодаря которой они надеялись, говоря словами канцлера Георга Микаэлиса, «стимулировать процесс дезинтеграции России изнутри». Хотя и ранее некоторые украинские публикации уже переправлялись в небольших количествах через линию фронта, немцы решили обратить особое внимание на распространение книг и пропаганду лишь с осени 1917 года. Ответственные официальные лица отнеслись к данному вопросу довольно серьезно. Канцлер Микаэлис и Гертлинг лично интересовались продвижением этого проекта. Данный проект осуществлялся под непосредственным контролем военного министерства Германии. Якову Оренштейну, издателю-еврею и бизнесмену из Галиции, предложили контракт на публикацию этих материалов. Для чего предусмотрены средства – в 250 тысяч марок. Осуществление проекта началось с публикации 50 тысяч экземпляров избранных поэм выдающегося украинского поэта Тараса Шевченко. Документ с Оренштейном подписал генерал Эмиль Фридрих из военного министерства, но в его практической реализации участвовали также Рудольф Надольны из МИД и граф Бото фон Видель, германский посол в Вене. В целом данное предприятие оказалось весьма успешным, книги, изданные Оренштейном, до сих пор хранятся во многих библиотеках.
Другой мерой, призванной способствовать украинско-германскому сближению на том этапе, стала отправка в Брест-Литовск сформированного в Германии небольшого отряда украинцев во главе с казачьим ротмистром с литературой, плакатами и прочими пропагандистскими материалами.
Масштабы несколько возросшей финансовой помощи Берлина и Вены Союзу за освобождение Украины накануне Февральской революции 1917 года не идут ни в какое сравнение с «неиссякаемым потоком средств по разным каналам и под различными вывесками» (они намного превышают суммы, выделенные Союзу), которые направлялись немцами большевикам весной и летом 1917 года. Еще более щедрую помощь предоставляли своим сторонникам на Востоке союзники. На этом этапе германские официальные круги продолжали испытывать серьезные сомнения относительно значимости украинского движения. Они знали об отсутствии стремления у руководителей Рады в относительно более тесного сотрудничества с центральными державами. Поэтому неудивительно, что германская финансовая помощь Союзу в 1917 году составила всего лишь несколько сотен тысяч марок, а австрийская – лишь 60—70 тысяч крон.
Увеличение финансирования Германией Союзу произошло в основном за счет выделения 250 тысяч марок на издание украинской литературы Оренштейном. Ежемесячные субсидии (предназначенные большей частью для расходования на просветительскую работу среди 80 тысяч украинских военнопленных, размещенных в специальных лагерях в Германии и Австрии) составляли около 25 тысяч марок. Общие расходы Союза за трехлетний период (1915—1917 гг.) составили 743 295 марок. Немцы финансировали также украинские информационные центры в нейтральных странах, однако для этих нужд выделялись небольшие суммы. Например, информационное бюро в Лозанне – наиболее активный зарубежный украинский пропагандистский центр, спонсируемый немцами, – получало в качестве ежемесячной субсидии 5000 швейцарских франков. Любопытно, что немцы продолжали финансовую поддержку деятельности Союза среди украинских военнопленных весь 1918 год. В это время финансирование было урезано до 12 тысяч марок. (Два украинских правительства, сформированные во время немецкой оккупации в 1918 году, не имели ничего общего с продолжением финансирования Союза и, насколько известно, не одобряли, но и не критиковали программы.) Что касается Австро-Венгрии, то материалы одного австрийского исследования свидетельствуют о «нескольких больших суммах», выделенных Союзу в тот период: 38 тысяч крон – в октябре 1917 года и 12 тысяч – в декабре того же года! В апреле 1918-го организация получила от Вены еще 30 тысяч крон, а в последующие месяцы вынуждена была обходиться ежемесячными субсидиями 3000 крон.
Между тем только Парвусу (Александру Гельфанду) выделялись миллионы на оплату деятельности русских социалистов, как в России, так и за рубежом. Госсекретарь германского МИД Рихард фон Кюльман лично занимался этими программами. Незадолго до прихода к власти в России Ленина Кюльман в обращении к ставке Верховного командования прямо заявил, что «большевистское движение никогда не достигло бы того размаха и влияния, которыми сейчас пользуется, без нашей постоянной поддержки». Большевики, таким образом, были, очевидно, основными получателями германской финансовой помощи. Общая сумма, выделенная Германией на подрывную деятельность в России за период войны, разнится: цифра, которую приводит Эдуард Бернштейн, – 50 млн марок; исследователи же, изучавшие проблему по новым источникам, настаивают на 30 млн.