Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

Все было готово. Амери прибыл вовремя, когда уже весь груз стоял у порога. Выглядел он как никогда счастливым, и никакой тоски не высказывалось в чертах: но, ведь есть с кем прощаться! Все кончено. Теперь и для него наступил переломный момент. Все складывалось так гладко, что не верилось в такую удачу: кучер прибыл вовремя, следом и повозка подоспела. Извозчик отозвался, чтобы загрузить чемоданы. Садясь в карету, Розалинда облегченно вздохнула:

Вздох, отпускающий все невзгоды прошлого.

12. Спустя года

Время изменило многое: предполагающий ход, судьбу государства, обычаи жителей, и обойти эти перемены не могло и высшее общество. Остров не был клочком земли, где правили «золотые» люди, напротив: избранные маги оставались приземленными к народу, выходили на разговор, принимали жалобы и смилостивились над родственниками погибших. Гроунстен никогда бы не понес тирании — она пришла лишь с дальних земель десять лет назад, оставила кровавые следы, и пустила прочь на восток. Там-то и разгорелось унижение магических существ, только, пожалуй, люди те не смыслят, что убивают своих же, и что «нечисти» в их краях не водилось, даже до их эры. С годами восстание пытались подавить, да только получали охотничьи командиры сильнейший ответный удар: цель их рухнула! Не подвластно оказалось им одно местечко, затерянное среди океанской среды — и вера их в освобождение Гроунстена провалилась в бездну с тем же успехом. Спустя два года люди стихли. Они стали до того безмолвны, что слились с природой, да боялись шептаться. Ошеломила их простейшая мысль, что ведь маги — точно не люди. Этим существам мир дал больше, чем им, простому народу. Такие говоры дошли вплоть до поверий, что маги — дети небес, и, тронув их хоть раз, получишь жгучую язву, какая испепелит тело, а душу отправит в адский котел. Но оставалось фактом, и, видят Боги, очень пугающим фактом — что прежняя мысль о неравноправии должна укрепится в молодых умах, и этот устой будет вечен — маги неровня нам. Тут уж как кто глядит: некоторые придерживаются старых принципов, другие — поверили в божество их, и стыдливо склонили голову. Последнее даже стало наказуемым в Атрандо. Так что такие стали тихо поклоняться, не разглашать, и в народе быть совершенно себе противоречивым. В какой-то день они разом постигли зловещую истину — сила оружия магии. Она крылась на поверхности, и чуть было не ускользнула. Много ситуаций повлияло на расслойку общества: теперь люди из света порицались и носили прозвище — предатели. Что было неоспоримо, потому только, что распространился слух о Темной стороне правительства. Спустя три года они, как и все остальные рабочие, гнулись под косой и мылись в поту. К тем, кому удалось этого избежать, люди воротили нос и относились скептически.

Не раз происходили бунты, кровопролития, разруха городов, но все это было вне Гроунстена. Правительству удалось избежать конфликта с местными населениями, а тем было все равно, лишь бы их мировое дело не касалось. И вот, прошло уже пять лет со дня возрождения магического рубина. Народ до сих пор не знает, где он храниться теперь, но предполагали — в замке под семью замками. Люди жили в шатких домах и работали с рассвета до заката в лесах, горах и пещерах. Спустя полгода появлялись улицы с двухэтажными домами, хотя сильный морозный ветер прожигал лицо, никто не противился, и, даже больными, шли хоть в помощники. До ужаса хотелось тепла. Через щели дула метель, крыши ломились над снегом, и всякое бездомное живье стекалось в замок — он один стоял ровно и неподвижно. С другими государствами Гроунстен более не связывался, а единственным приближенным считался Блоквел, который посылал беженцев на кораблях обратно. Население постепенно разрасталось, и, странное дело — никаких разногласий в первые года не возникало. Каждый знал о пошатанной материальных ценностях, так что на бедность можно было и рассчитывать.

Заботы правительства так же не оставались без внимания. Слуги разносили о каждом приговоре по всей столице, и молчать об этом было непринято. Все интриги, угрозы и ответственность хорошо отыгралась на моральном духе: правительницы жила как затворница, иной раз требовала подать кушанье в комнату, и все законы принимала на расстоянии от приближенных. Смерть Хакан обрушилась на нее такой неожиданностью, что несколько дней Афелиса не могла прийти в себя и мыслись здраво — все-то ей чудилось, что старушка выглянет из шторы, откроет дверь, и, как в детстве, избавит ото всех мук. Такого не произошло, а что самое страшное — всего лишь показалось.

Неприятный осадок все еще оставался, что ничего нельзя было поделать — работа не убавлялась. Дни шли как один, и совсем не менялись. И вот, сегодня нужно было идти к одному из домиков у Большого озера. Спрятанные в листве, эти дряхлые строения с несколькими комнатушками уже подкосились, и медленно рассыпались, точно песок. Меблировка была лишь их примитивных вещей, дверь не запиралась. Обстановка не пугала, напротив, умиротворяла. Никаких чемоданов они не брали, и не нужно это вовсе, потому что пришли они сюда не за отдыхом. Леотар нужно было проверить процесс построения моста, а Диамет плелась с ней, чтоб избавиться от навязчивых мыслей и забыть о городском шуме. Она мечтала посидеть в одиночестве среди этих стен, но Леотар, наворачивая круги у берега, критично смотрела на балки, стоявшие в воде, и подправляла очки, вздернув нос. В ночной глуше тихо стрекотали сверчки, прыгали лягушки где-то в кустах, и ветер доносил запах полевых ромашек.

Высокая ива укрывала ее от неба. Ветер почти не шевелил ее крону: жесткая, богатая, напоминала из далека огромный холм, в котором подрагивал голубой огонек. От озера веяло прохладой. Темный шатер раскинулся над ним. Снова послышалось пение лягушек. Леотар каждый раз вздрагивала и все отстранялась от берега, слыша их кваканье. Спустя минут десять она вернулась под иву. Смотря на распластавшуюся Афелису на тряпке, Леотар хмыкнула и осуждающим тоном сказала:

— Вам лучше беречь свое здоровье. Госпожа, поднимитесь. Сами знаете, как у нас с медициной плохо. А еще лучше — зайдите в дом. Время позднее, да и кто знает, какие безумцы ходят в округе.

— Конечно… — всплеснула она руками, — почему еще не зарезали? Вы проверили то, что надо?

— Да. Все выполнено к сроку. Думаю, месяц, другой, и мост будет стоять. Широкий, с бортами… но это, несомненно, вопрос времени и работоспособности. Ваше предложение все еще в силе, госпожа?

— Предложение? — Афелиса перевела на нее взгляд, вздернув бровь, — а… предложение. Приходите. Но, вот думаю, собрание по военному делу перенести на следующую неделю. Скажите остальным, есть не в тягу будет. На этом достаточно. А-то скоро совсем соображать не буду. Садитесь, — она пригладила место подле себя и качнулась в сторону, — и дома эти нужно снести и построить новые для приезжих. Впрочем, дорогая, разберемся потом…

— А я говорила, — Леотар улыбнулась, и, подправив юбку, села рядом, — говорила, что перетруждаться не стоит. Теперь Вы не способны на работу.

— Говорите так, будто я переломала себе кости, или еще чего. Меня сейчас нужен только покой. Вы сказали, что этой ночью я не в замке?

— Да, конечно.

Разговор их шел о воспитательных процессах. Приплывающие ребята и учителя тяготились жизнью на острове. Было это для них что-то вроде исправительного поселения, куда угодили они по неприступности Гроунстена, следственно доверчивости. Молодежь ожидала, что нравы тут будут гораздо мягче, чем в любых других школах Блоквела, а оказалось наоборот. Частные занятия позволяли себе лишь те, кто работал в шахтах — у них то и была большая прибыль. Самое страшное то, что взрослые брали с собой детей, подвергая их строгой дисциплине, наказаниями и позору, если ребенок чудовищно провинился. Леотар была против и даже предложила лишить их прибыли, вот только дело все не доходило — перестройка застала все государственные дела под угрозой. Часто, конечно, случалось так, что родители оставляли своих детей необученными, и наставляли их на рабочий лад.