Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

— Да что уж там она. Много о ней переговорили, и все впустую. Заканчивай, пожалуйста, — Аллен поежилась, и встала с кресел, — вы тут как хотите, но о ней слух пускать нельзя. Ведьма та проклятая. Наведет еще на тебя какую-нибудь порчу, и не поступит Атнишка в престиж. Или еще чего похуже. Совести у тебя нет, горевать надо…

Шла она прихрамывая, покачиваясь из бока на бок. Доселе, сидя, она иногда болезненно стонала и хотела пойти, вот только боль колола стопы. Дошла до порога комнаты напротив такой, к какой подходила Дагель, и обернулась, смотря на нее плачущим взглядом. Госпожа фыркнула, расправила подол и уселась рядом с Джоссоном, и тут же забыла на нее. «Когда же это кончится? — спрашивала себя Розалинда, и все не сводила глаз с входной двери, — туда это Филген с ее племянником умчался? И почему мне лично не сказал? Все в этом доме через Дагель делается. А имя-то ее каково?». Не прошло и пары минут, как из кухни вылезла кухарка — пухлая женщина, по чьему румяному, доброму лицу видна радость. Поверх черного платьица надеты на ней были коричневый фартучек, туго затянутый и белая шапочка на голове. Высунула она голову и, придерживаясь за порог, громко спросила:

— Куда дрова девать изволите?

— Какие дрова? — Дагель быстро обернулась к ней, сконфузившись.

— Да те, что у двора понакидал кто-то. Лежат без дела, хозяев нет.

— Да что хозяев ждать? Топите — и все дела, — ответила она, понурив голову. Стало понятно Розалинде, что присутствие Джоссона заставляет ее постыдиться такой неразумной прислуги.

— Ага, — кивнула кухарка, — а есть сейчас будете? Когда-то на стол накрывать?

— Сейчас иди, — грубо выплеснула она. Кухарки после этого и след простыл, — господин Джоссон, останьтесь еще на обед и поедите. Дорога длинная, проголодаетесь. Я печенье состряпала. Ширан подтвердит, что вкусные и лучше, чем у какой-либо кухарки.

Она упрекающе посмотрела на племянницу. Та, кивнув, добавила:

— Несомненно, Дагель. Вам понравится, и еще попросите, и заезжать к нам почаще будете! А мы вас с распростертыми объятьями примем, уж знайте это, — Ширан улыбнулась и потрепала Розалинду по плечу, — и ты с Филгеном останешься. Вот, не понимаю, где вы такого человека найдете, который печет печенье не хуже тетушки? Я говорю, что ехать не стоит. Нигде Вы так сытно не пообедайте и в посылке ничего не передать. Я Филгену уже говорила, чтобы опомнился вовремя.

— А куда Вы, извольте, собрались? — спросил Джоссон.

— А куда сейчас обычно все уплывают? В Гроунстен! — ответила за нее Ширан, — делать людям нечего, а там уж тем более. Так в безделье и просидите до смерти. И что там такого? Даже у подруги моей тетка туда все врется. А я уже, так, в шутку, конечно, но подозреваю в колдовстве. Какому человеку хочется, чтобы правителем был маг? Безумие какое-то — фантазия юродивого!

— В безделье они точно не просидят, как вы выразились. На острове, напротив, рабочая сила нужна. Но и учителя востребованы, я тоже думаю на время туда умчаться, пока люди безграмотны. Мне это выгодно, и не вижу ничего плохо. Что, госпожа Дагель? Вашего Атнишку я не покидаю. Но ему тоже нужен свободный полет, так сказать.

— Что вы говорите! — воскликнула она, — я не вправе запрещать Вам обучать поселение, хоть и магов. И понимаю, что делаете Вы это только из-за желания побольше получить. Если хотите, то можете еще часок к занятиям добавить, а я Вам сумму увеличу. Труд такого человек как вы нельзя недооценивать. Но и Вы меня понимаете. Я говорила с ним недавно, а он как расплакался на руках у меня, говорит, что, мол, без занятий с Вами не может. Вот так сильно он привязан к Вам. И все выучил, что Вы на неделю задавали, лишь бы Вас увидеть раньше. И Аллен видела, да так закудахтала, что теперь уши болят от ее крика. Ну, это ничего, там, кажется, кухарка уже все накрыла. Пройдемте в столовую.

Все полились друг за другом в широкую арку: комнатка была светлая, с бежевыми расписными стенами, белыми столбами, а по середине — большой стол со всякими плюшками. Ступив на мягкий ковер, Розалинда заметила среди остальных тарелок то самое печенье: скромненькое и рассыпное. Дагель вновь взяла вверх над всеми и, рассадив всех по местам, преподносила к каждому блюдце с вафлями, разливала малиновое варенье, и как только пришла кухарка с закипяченным чайником, выхватила из ее рук и любезно улыбаясь Джоссону налила чай ему первому. Ширан сидела напротив Розалинды и поглядывала на тетушку, щурясь, точно плохо видит. «Это лучше, чем тогда, — вспоминала Розалинда случай, когда чай разлили из-за неосторожности, — хотя бы обойдемся без ожогов и криков». С того дня госпожа и перестала доверять кухарке чайник, и за столом делала все сама, как примерная хозяйка в алом обтягивающем платьице. Говорили о разном: о политических обстоятельствах, о судьбе какой-то несчастной сестры Дагель, даже затронули желания Ширан. Она, не уступая госпоже в завладении всеобщего внимания, принялась рассказывать без перерыву, как набрела на незнакомца с светлыми кудрями да шрамом на носу, и как приглянулся он ей, что впитывала все его слова, как увядший цветок живительную влагу. Розалинда молчала; более вопросов к ней не было, только вот насторожил ее порыв господина Джоссона услуживать ей — подавать блюдца с лакомствами, спрашивать о настроении, говорить о своем будущем — и все это выдавало лишь дружеские побуждения, и она верила в свою догадливость. В конце концов, знает же он, что Розалинда чуть ли не помолвлена? Известно ему, и даже был знаком с Филгеном, только ничего общего у них не нашлось. Обед затянулся: Дагель все не хотела отпускать гостя и старалась задерживать, но вот не получилось убедить его в последний раз — Джоссон решительно поднялся со стула и, поклонившись всем сидящим, сказал: «Премного благодарен за такой прием. Но, матушка ждет. Опаздывать нельзя. Будьте добры извинить». И быстро вышел в коридор, не оборачиваясь на прощания хозяйки. Тишина — такая, в какой сразу понятно, что что-то не так. Напряжение прошло по каждому сильным разрядом. Ален загоревала так, поспешно вышла из-за стола, хмыкнула и ушла, покачиваясь в зал. Ширан и значение еë уходу не придала: уплетала баранки, хлебала чай, издавая при этом противный звук, какой Розалинда не могла терпеть. «Ну завтра вернется, чтож теперь… вешаться? — прочавкала она, и тут же получила в отдачу негодующий взгляд Дагель, — чего? Все здесь родные. Учитель ушел, сейчас, наверное, скоро и те придут. Как бывает. И они родные». И не прогадала Ширан — они пришли.

С порога раздались голоса: выглянул высокий парень в белой рубахе да в черных штанах, из которых высовывались потертые носки. Поздоровался со всеми, поклонился и разлегся на освободившимся стуле, краем глаза смотря на заставшего Филгена у арки. Тот выглядел сбившимся, рассеянным и сам себе на уме (как говорила про него порой Дагель). Но что плохого? Пусть и себе на уме, зато никакого переполоха не наводит — за это-то его и любили, за скромность. Ширан встала и пододвинула ему стул, стоящий до того у стены. Юноша ухмыльнулся и крикнул кухарке, стоящей в дверном проеме кухни: «Чаю подавай!».

— Давай я тебе налью, — громко сказала Дагель, — нечего тебе еще рубаху новую портить.

— В тот раз случайность была. Зачем так ругаться-то? Что у вас тут, — он оглядывал стол, — уже все подъели без нас. Как давно сели?

— Час назад, да гостя недавно спровадили. Нужно было ему срочно ехать в соседнюю деревню. Берите Вы, что хотите, не стесняйтесь. Ну, как доехали? Погода в столице какая? А толкотня есть? — госпожа оперлась ладонью о спинку стула, скрещивая ноги, — а-то слышала, что дома новые строят. Все туда мчатся. Нет бы в другие города в стране заехать, все равно ничем не отличаются они друг от друга.

— Да все хорошо, никто не умирает. Толкотня? Да ну… на улицах тихо. А гость — это учитель? Столкнулись с ним в коридоре, поздоровались. Взволнованным вышел, случилось что?

— Как взволнованным? — спросила Ширан, — ничего не происходило того, из-за чего нужно переживать. Поговорили о всяком, да и уехал. Мать его ждет. Завтра пожалует снова. А ты, Филген, чем в городе занимался? Или просто за компанию был? Жара такая, а вы поскакали. Удивляюсь я, как вы живыми туда прибыли.