Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

Здесь — то, в корнях этих растений, и прячутся куропатки в дни, когда выпадает глубокий снег. Здесь они и корм кое — какой находят — семена трав, почки, ягоды.

Ребята не дошли еще до этих расщелин, когда Ашот распорядился:

— Кидайте камни, шумите!

На ощупь отыскивая в снегу камни, мальчики стали бросать их в кусты, кричать, свистеть. Надрываясь, лаял Бойнах.

И расчеты Ашота оправдались. Несколько куропаток встревоженно покинули свои убежища и побежали вверх по скале. Движения их были неуверенны. Птицы вязли в мягком, только что выпавшем снегу, утопали в нем, а некоторые даже останавливались и просто прятали в снег голову. Вероятно, они думали, что так их не увидят. Это характерно для куропаток. Когда спрятаться некуда, а взлететь невозможно — мягкий снег не позволяет опереться и оттолкнуться, — они от ужаса зарываются головками в снег.

Ашота брала досада — нельзя подняться на скалу! А ведь тогда так просто было бы живьем взять их, этих уткнувшихся в снег птиц.

— Пращами, пращами! — крикнул он товарищам, — Асо, есть у тебя камни?

Хлоп, хлоп, хлоп! — швыряли ребята камнями. Но какое же существо согласится стать пищей другого! И куропатки, так же как воробьи, находят пути к спасению. Зарываясь в снег, они невольно стряхивают его с острых камней и таким образом получают опору, тот трамплин, который им необходим для взлета.

Фр… фрр… фрр…

Сметая снег со скалы, куропатки одна за другой поднялись, взлетели и сели несколько повыше пещеры, в которой приютились ребята.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

О том, что получается, когда неопытные люди пытаются заниматься охотой

Итак, добыча ушла из рук. Асо и Гагик от огорчения скисли. Ашот же, наоборот, почему — то еще больше воодушевился.

— Видали? — спросил он. — Вот теперь — то все будет в порядке! Пойдем.

Но Гагик не тронулся с места.

— Пока я не пойму, почему ты так считаешь, не пойду, — заявил он решительно.

— Нашел время для объяснений! — возмутился разгоряченный близостью дичи Ашот, но все же пояснил: — Не видишь разве, что они сели на плоскую верхушку скалы?

— Так… Что же с того? Ты скажи так, чтобы мне понятно стало! — постучал Гагик пальцем по лбу.

Асо тоже не понимал Ашота. Он никогда не охотился на куропаток и не знал, как их ловят. Но он считал, что спорить и задавать вопросы сейчас не время. Раз Ашот приказывает, надо подчиняться. Так, по крайней мере, Асо научился вести себя на ферме. Прикажет что-нибудь старший пастух — приложи руку к правому глазу и скажи: «Слушаюсь! Сделаю!»

— Тупица! — сказал Ашот Гагику. — Не говорил я разве, что, когда много снега, куропатки или прячутся в расщелинах, или зарываются в снег? А там, наверху, нет никаких щелей, плоско. Не видишь? Как сели, так и пропали все — утонули в снегу. Значит, надо пойти и взять их. Скорее!

— Дошло, — согласился Гагик.

На этот раз путь был не так труден. Чтобы попасть на вершину скалы, ребятам нужно было вернуться по проложенной тропе к своей пещере, свернуть здесь влево и уже отсюда подниматься на гору. Но тут — то и начались настоящие испытания. Снег доходил мальчикам до пояса. Спускаться отсюда вниз было бы просто, но вот подниматься… Для этого, по крайней мере, нужно было быть сытым.

— Асо, отведи Бойнаха к Шушик и поскорее возвращайся, — тяжело дыша, распорядился Ашот.

— Ладно. Давайте я и эти молоты заодно отнесу, зачем они нам?

— Да, отнеси, и так тяжело…

Внизу из — за кустов показалась голова Саркиса. Он стряхивал снег с веток и внимательно осматривал их — искал ягоды. Находил он их или нет, кто знает, но если не бросал это занятие, значит, хоть что-нибудь там было…

Асо вернулся со своим пастушьим посохом в руках и быстро пошел вперед. Ему — то не был в редкость такой снег. Много раз вместе с отцом мальчик пробивал овцам путь с фермы на пастбище, а там отгребали снег лопатами, чтобы животным легче было искать траву.

Вот и сейчас. Опираясь на крепкий кизиловый посох, мальчик делал скачки вперед — так, словно должен был перепрыгнуть через какое-нибудь препятствие. Раньше всех добрался он до верхнего края скалы и спустил посох Ашоту.

Подражая пастушку, такими же, хотя и не столь ловкими прыжками поднялся Ашот, а уже за ним, по протоптанной дорожке, — Гагик.

Достигнув «крыши» скалы, ребята остановились, чтобы передохнуть, но вскоре Ашот начал осторожно продвигаться вперед. Ребята видели, что он чем — то сильно взволнован. Приложив палец к губам, он призывал к молчанию и кивком головы на что — то указывал.

Гагик вгляделся и заметил в центре «крыш» несколько маленьких ямок — словно кто — то бросил камни и они утонули в снегу, оставив в нем кривые, неровные вмятины. Теперь уже всем было ясно, что в глубине каждой из них сидит по куропатке.

Ашот сделал еще несколько шагов вперед. Он продвигался так легко, бесшумно, что куропатки и не подозревали о грозившей им опасности.

Дойдя до первой ямки, Ашот, напряженно припоминая все приемы отца, осторожно запустил в нее руку, и уже через секунду — другую в его руках трепетала куропатка.

Ах, этот трепет! Он волнует сердце охотника так, что оно, кажется, вот — вот разорвется… От радости кричать хочется!

Гагик стремительно кинулся к другой ямке, упал на нее грудью и, почувствовав в своей руке перья птицы, закричал:

— Поймал, поймал, скорее!

Но куропатка выскользнула, обсыпав снегом все лицо Гагика.

— Ссс! — сердито цыкнул Ашот.

Однако Гагик, кажется, совсем потерял голову. Перебегая от одной ямки к другой, он наваливался на них всем телом, суетился. Но куропатки не давались ему — взлетали то из — под мышки, то из — под ладоней — в общем, из — под самого носа охотника.

Асо тоже бросался то в одну, то в другую сторону и тоже впустую: с таким же шумом и клохтаньем куропатки ускользали и от него.

Ашот стоял, дрожа от гнева.

Руки его были заняты пойманной птицей — он не успел ни спрятать ее куда-нибудь, ни отдать товарищам, чтобы заняться дальнейшей охотой…

— Дурак! Что ты делаешь? — крикнул он Гагику, Но было уже поздно: Гагик с Асо разогнали всех птиц.

— Почему мы не сумели их поймать? — удивленно спросил Гагик.

Рядом с ним стоял Асо и виновато улыбался.

— Дурак! — сердито повторил Ашот. — Не видел ты, что ли, как я ловил? Разве можно наваливаться на ямки? Надо просто тихо сунуть туда руку и… Фу, да кому я говорю! Ты только и умеешь над людьми смеяться, над тем, над другим… Ах, как они удирали!

Сожаление и досада с такой силой овладели Ашотом, что он готов был сесть на снег и заплакать. Кто знает, встретится ли им еще когда-нибудь такая возможность удачно поохотиться? Ведь как только поверхность снега чуть — чуть подмерзнет, куропатки спасены. Они с такой легкостью и быстротой будут убегать, что «за ними не поспеет и конный», как любил шутить отец Ашота.

Молча, опустив головы, вернулись ребята в пещеру.

— Ай, куропатку поймали? — обрадовавшись, вскочила с места Шушик. — Но почему вы носы повесили?

Ашот ничего не ответил.

Молча ощипали они куропатку, голову и внутренности отдали Бойнаху. Подержав птицу на ладони, Гагик все же не утерпел:

— Сколько же она весит?

Ашот не ответил. Он был мрачен и молчалив. В его воображении одна за другой — фрр… фрр… фрр… — взлетали и исчезали куропатки.

— Полкило будет, — сам себе ответил Гагик. — Да, в наших местах каменные куропатки не меньше домашней курочки. Десять — двенадцать куропаток, каждая по полкило. Значит, Асо, по нашей неопытности у нас с тобой пять — шесть кило мяса из рук вылетело. Жаль, ах как жаль! — огорченно покачивал он головой, и только в уголках маленького рта притаилась едва заметная улыбка.

А куропатка и на самом деле была крупная и жирная. Ее быстро зажарили, разделили на пять равных частей и с аппетитом начали есть. Бойнах ловко подхватывал косточки, и жадный взгляд собаки ясно говорил: «Все? Нет ли там еще чего-нибудь?»

Мог ли пастушок выдержать этот взгляд? Конечно, он поделился с Бойнахом не только косточками.

Саркис же и костей собаке не дал — разгрыз их и обсосал изнутри и снаружи.

После «обеда» ребята прилегли отдохнуть. Ашот, Асо и Гагик все еще думали о первой своей охоте; Шушик вспоминала о маме, а Саркис… Он вспоминал о том, как сегодня утром отделился от товарищей, как сам для себя набрал шиповника и крушины, поел их, ни с кем не делясь. «Почему же они дали мне кусок куропатки?» — искренне удивлялся он.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

О том, как иногда счастье улыбается недостойным людям

Это произошло на шестой день.

В тот день природа, казалось, начала подавать ребятам кое — какие надежды. Небо было безоблачным, на южных склонах Барсова ущелья таял снег, да так быстро, что его тяжелые глыбы с гулом скатывались с гор, со скал, с деревьев. То, что снег был глубок, ничего не значило: выпав нынешний год раньше времени, он мог быстро сойти. Ведь ноябрьское солнце на южных склонах Малого Кавказа бывает таким же жарким, как, например, августовское где-нибудь на Урале.