Древний свет - Мэри Джентл

Нелум Сантил поднял голову от кучи тонких пергаментных свитков: сообщений, доставленных рашаку .

— Вы не Т'АнСутаи-телестре , — весело сказал он, — и я хочу направить туда Т'Ан Командующего сегодня. Если Т'Ан Медуэнин согласится отправиться.

Утро этого Третьего дня Второй недели Меррума было пасмурным, влажным, и сквозь окна-щели наклонно падал водянистый солнечный свет. В комнате, как и везде в Цитадели, окна были обращены в один из многочисленных внутренних дворов. Я сидела, нетерпеливо ерзая, на узком выступе. Хал и Нелум Сантил восседали среди гор сообщений, половину которых они предназначили для сжигания на железной жаровне, а другую складывали на низкие кресла-кушетки, на которых сидели сами. Каменные стены создавали в комнате прохладу.

— Готовы ли вы? — настойчиво продолжал Нелум Сантил.

Блейз Медуэнин повернулся от соседнего окна и посмотрел в лицо Т'АнСутаи-телестре . Я не знала, что он вернулся из Свободного порта Морврен, и не была теперь уверена, рада ли.

— Сражение в Свободном порте прекратилось. В основном потому, что жители Свободного порта оставили Малый Морврен и Самый Южный на разграбление. Я уже мало что смогу там сделать. Да, я отправлюсь на острова.

На нем был тускло-коричневый плащ, надетый поверх римонских сорочки и брюк, вдоль по спине тянулась всклокоченная светлая грива. На поясе висели харур-нилгири и харур-нацари . По этому покрытому шрамами лицу трудно было что-либо угадать, но я подумала, что его что-то мучит. Нелум Сантил помолчал, словно хотел дать ему возможность объяснится, но коренастый ортеанец молчал.

— А вы, Представитель?

— Мне хотелось бы знать, что вы намерены делать с… — я вдруг вспомнила, что он из телестре Римнит, и выразилась иначе, чем собиралась: — …с Мелкати и людьми хайек , которые там находятся.

Хал досадливо пробормотал что-то, сунул худые шестипалые руки в рукава, а затем подавил в себе раздражение и стал разговаривать с вошедшим в комнату аширен -посыльным. Нелум Сантил пожал плечами.

— Если воины с Пустынного Побережья ушли, земля может излечиться…

— Да, если . Возможно, Повелительница-в-Изгнании все еще там. Мне хотелось бы знать, что намерены делать вы.

Нелум Сантил опустился в низкое кресло-кушетку и с серьезным видом посмотрел на меня снизу вверх.

— Могу ли я спросить вас, т'ан Кристи, какое до этого дело представителю Компании?

«Для меня он по-прежнему начальник порта Алес-Кадарета, предавший СуБаннасен и Орландис, причем обоих удивительно глупым образом. Но проходят годы, и меняются люди, — подумала я, — и он — Т'АнСутаи-телестре …»

— Это и наше дело, пока в руках хайек оружие высокого уровня технологии, которое, мне кажется, есть и в Мелкати. И это все, Т'Ан Сантил. В принципе мне хотелось бы вернуть его или вывести из строя. Допустив подобную ошибку, «ПанОкеания» хотела бы обрести определенную уверенность в том, что оно не будет использовано.

Он задумчиво кивнул в знак согласия.

— Да, это нужно принять во внимание. Сегодня позже мы поговорим с вами об этом, т'анС'арант .

Когда я встала, поняв, что от меня откровенно отделываются, Блейз Медуэнин сказал:

— Я пойду с вами вниз, в город.

В переполненных толпами галереях Цитадели из серого камня не было возможности поговорить. Выйдя наружу, приходилось проталкиваться мимо с'ан и т'ан , поднимавшихся по Ступеням Короны, и я не останавливалась, чтобы перевести дух, пока не выбралась на Площадь, где оглянулась по сторонам в поисках скурраи-джасин .

Здесь, в тени отвесной скалы, покрытой серо-голубыми вьющимися растениями, мы на мгновение оказались вне толпы. Чья-то рука схватила меня за локоть… Вывернувшись, я поняла, что это был Блейз н'ри н'сут Медуэнин, повернувший меня к себе лицом, и воздержалась от резкого возражения, увидев выражение горечи на его испещренном шрамами лице.

— Ни слова, — произнес он. — Ничего! Вы можете доверять Халтерну, Нелуму Сантилу и наполовину — своей Компании, но не мне…

— Не понимаю, что вы…

Он с ощутимым усилием положил один палец с когтистым ногтем мне на плечо.

— Я видел ее.

Ее? И тут мне все стало ясно.

— Я годами думал, что она мертва, что Халтерн ее убийца, — правда, косвенный — и вот теперь, без предупреждения…

Я стряхнула его руку и отвернулась, не видя ничего кроме Площади, людских толп и стены Дома-источника, не видя и этого обвиняющего лица. Справившись с собой, я повернулась к нему.

— Это не имеет никакого отношения к доверию. Вы были в Морврене, а это — не то, о чем я могла бы сказать вам по коммуникатору.

— Нет?

— Нет! Послушайте, Медуэнин, вы полагаете, при всем том, что здесь происходит последние несколько дней, у меня было время заботиться о вашей… вашей гордости?

Ветер задувал светлую гриву на покрытое шрамами лицо. Он отвел глаза, на мгновение наклонив голову.

— Если вы называете это так… Я думаю…

Я заставила его перейти в оборону и сделала это очень легко, подумав при этом: «Блейз, ты не политик!» Но непорядочно пользоваться чьей-либо честностью:

— Нет, это не гордость… Во всяком случае, она теперь не Рурик. Или, точнее, не только Рурик.

Одна его рука легла на рукоятку харур-нилгири , поглаживая большим когтистым пальцем потемневшую от пота гарду. Голубые глаза прикрылись мигательными перепонками, затем снова открылись, и он разразился громким смехом.

— Что тут смешного, Бога ради?

— Вы, если вы думаете, что теперь в ней не виден знак Башни… С'арант … — Веселье сменилось недоумением. — Она и Орландис и не Орландис. Я говорил с ней… Если люди Хала не убили амари Рурик, то я думаю, что по-своему это сделала Башня. Это меня печалит. Но помните ли вы, что я однажды сказал вам, С'арант ! Теперь Орландис мне не соперница.

— Соперница?

Его глаза, затуманенные мигательными перепонками, намеренно искали моего взгляда.

— Я больше не стану ждать, — сказал он. — Вы все медлили и медлили, арикей , и я думал, что причина в Рурик, в живой или мертвой, или в одном из мужчин вашей Компании, а теперь я перестал ждать и хочу получить ответ.

Прошел всего день с тех пор, как джаты и джат-рай стали на якорь среди Островов Сестер, но он показался годом. «Если бы я не чувствовала такой усталости, — подумала я, — если бы не была так разбита, знала бы я, что сказать?»