Орбинавты - Марк Далет

Когда сознание ненадолго возвращалось, он чувствовал, будто его куда-то везут. Это ощущение было бы даже приятным, если бы не толчки на ухабах, от которых боль становилась настолько всеобъемлющей, что он опять погружался в беспамятство.

Обрывки бессвязных снов сменяли друг друга. В них он не всегда помнил, как его зовут, и не всегда был Мануэлем. Как-то ему показалось, что он лежит в мягкой постели и что рядом кто-то есть. Открыть глаза не было сил, но ноздри улавливали лекарственный запах, а голова утопала в мягкой подушке. «Какой хорошенький!» — воскликнул молодой женский голос, и Мануэлю стало сниться, что он стоит с виуэлой в руках под балконом прекрасной Долорес. За этим последовала круговерть сновидений, каждое из которых начисто стирало в памяти предыдущее.

Через какое-то время Мануэль снова пришел в себя и наконец сумел открыть глаза.

Он лежал в большой кровати, укрытый легким одеялом. Левая стена комнаты, на которой висела картина с изображением волхвов, принесших дары младенцу Иисусу, была ярко освещена лучами солнца. Окно находилось справа, но располагалось таким образом, что изголовье кровати оставалось в тени, поэтому солнце не било в лицо. Рядом с кроватью, на небольшом столике стояли склянки с лекарствами.

Мануэль потянулся, чтобы присесть, но острая боль, пронзив затылок, заставила его застонать и снова положить голову на подушку. Следующую попытку он предпринял спустя несколько минут, на сей раз двигаясь медленнее и осторожнее. Усилия принесли плоды, и он сумел присесть, опираясь спиной об изголовье.

В комнату вошла смуглая пожилая служанка. Встретившись глазами с Мануэлем, она ойкнула и выскочила. Вскоре служанка вернулась в сопровождении одетого в дорогие шелка человека средних лет с проницательным взглядом карих глаз.

— Рад приветствовать вас, сеньор, в моем доме, — произнес вошедший приятным низким голосом. — К вашим услугам Хосе Гардель, шерстяник и торговец тканями.

Мануэль слабым голосом представился и спросил, в каком городе он находится и какое сегодня число.

— Это Кордова, дон Мануэль, — ответил Гардель, усаживаясь в кресло напротив кровати. Служанка, которую, как выяснилось, звали арабским именем Рехия, готовила в это время чистый перевязочный бинт с мазью. — Сегодня двенадцатое апреля.

— Я должен был отправиться вчера в долину Гранады с войсками его высочества. — Мануэль почувствовал легкую дурноту.

— Вы правы, — подтвердил Гардель, — армия вчера отправилась на юго-восток. Вы в вашем состоянии не можете сейчас присоединиться к ней. Но ничего не мешает вам сделать это позже. Осада Гранады наверняка продлится не один месяц. У вас есть все шансы успеть полностью оправиться и принять участие в этой войне. По счастью, среди наших друзей есть весьма искусный лекарь, падре Нуньес. Он уже осмотрел вас и оставил Рехии наставления по тому, как делать перевязки. Сегодня святой отец снова навестит вас.

— Не знаю, как вас благодарить, сеньор Гардель. — Мануэль окинул взглядом комнату, нигде не видя своих доспехов. — А где мой конь, одежда, оружие? И не окажете ли вы мне любезность, рассказав, что со мной произошло и как я оказался в вашем доме?

Хосе подождал, пока Рехия сменит бинты на голове молодого человека, после чего обстоятельно ответил на его вопросы. Мануэль, к своему ужасу, узнал, что люди, напавшие на него, когда он спал под деревом, забрали его меч, щит и кошелек с деньгами и увели коня. Было непонятно, почему они оставили шлем валяться рядом с ним в траве и почему не попытались снять с поверженного рыцаря медальон. Спешили? Боялись, что кто-то увидит их, например мельник?

— По словам добрейшего падре Нуньеса, вы родились под счастливой звездой, дон Мануэль. — Хосе Гарделю хотелось как-то успокоить и приободрить собеседника. — Если бы мой племянник Алонсо не нашел вас там, где вы лежали, и не привез сюда, мы бы сейчас с вами не беседовали.

— У меня пропали все деньги, уважаемый сеньор Гардель! Я должен списаться со своей матушкой. Уверен, она в самом скором времени вышлет мне средства, которые позволят расплатиться с вами за вашу доброту и гостеприимство.

— Дорогой дон Мануэль, вы мой гость, — сказал Хосе и добавил, изумив Мануэля: — Мы христиане, но родом из мавров. А мавры не берут денег за соблюдение законов гостеприимства. Прошу вас, располагайте этим домом. Как только падре Нуньес позволит вам вставать, милости прошу к нашему семейному столу, а до тех пор слуги будут приносить вам еду в эту комнату. Что же касается иных потребностей тела, то, когда сможете ходить, будете спускаться в отхожее место во дворе, а пока…

Гардель показал рукой куда-то в направлении пола, и покрасневший Мануэль понял, что там, под кроватью, стоит ночной горшок.

Как следовало из дальнейших объяснений Хосе, слугам было отдано распоряжение очистить боевые доспехи Мануэля от крови. Его кинжал и шлем хранились в соседней комнате вместе с доспехом и дорожной одеждой. Слуги Гарделя уже успели привести их в порядок. Рубашка и панталоны, в которые Мануэль был облачен в настоящий момент, происходили из лавки Хосе.

— Пожалуйста, примите эту скромную одежду в дар как знак нашего расположения, — произнес хозяин и, пожелав гостю приятного отдыха и скорейшего выздоровления, направился к двери вместе со служанкой. Перед самым их уходом Мануэль попросил:

— Сеньор Гардель, я хотел бы лично поблагодарить своего спасителя, сеньора Алонсо.

Оставшись наедине с собой, саламанкский дворянин предался печальным мыслям.

Итак, на него напали, когда он, почти добравшись до цели, столь легкомысленно улегся прямо на землю и заснул, не позаботившись даже спрятаться где-нибудь в кустах. Кем были нападавшие? Просто разбойники? Или его догнали обиженные им лавочники из Талаверы?

Неожиданно вспомнилась сценка: в толпе на площади, наблюдавшей аутодафе, он наклонился к Пепе и сказал в присутствии доносчика Марио, которого он тогда еще не знал, чтобы слуга искал его в Кордове. Итак, оскорбленный Мануэлем лавочник вполне мог услышать эти слова и сообщить своим дружкам в трактире, куда он держит путь. Но неужели они действительно сели на коней и мчались галопом всю дорогу до предместий Кордовы? Было в этом что-то неправдоподобное. Откуда им было знать, что, добравшись до города, Мануэль, вместо того чтобы сразу примкнуть к отправлявшимся к Гранаде войскам, уляжется под первым попавшимся деревом?

Гадать было бессмысленно. Так или иначе, но пропал меч. Пропал кошелек, на котором матушка собственными руками вышила вензель Фуэнтесов. Пропал Цезарь (при этой мысли Мануэль заскрипел зубами, отчего резко усилилось пламя в затылке)! Как же теперь ему добраться до осадного лагеря? На какие средства он купит оружие и лошадь? Неужели все-таки придется писать матушке? Хосе наотрез отказывается брать плату за пребывание и лечение в его доме. Так следует ли беспокоить мать? Ведь она и без того всячески противилась его решению отправиться на войну. Нет, просить ее о помощи можно будет лишь в том случае, если не останется никакого иного выхода!

Ах да! Еще и Пепе Крус, верный оруженосец. Ведь он ничего не знает о том, где искать Мануэля. А где искать его самого? Не причинили ли ему вреда завсегдатаи трактира, когда он вернулся туда с провизией? Удалось ли ему без приключений убраться оттуда?

Все эти вопросы так утомили Мануэля, что он решил отложить поиск ответов на более поздние времена, когда тело будет здоровее, а голова — яснее. Это решение принесло ему некоторое облегчение, и он тут же погрузился в сон, полный ярких и вздорных обрывочных сновидений.

Вечером опять приходила Рехия, чтобы сменить повязку. Вместе с ней пожаловал лекарь, пожилой, маленького роста священник. Если бы не сутана и крест, по его покрытому морщинами, очень смуглому, похожему на сморщенный абрикос лицу можно было решить, что он араб. Впрочем, он, скорее всего, и был арабом, ведь это — Андалусия, Кордова, бывшая столица халифата. Морисков здесь значительно больше, чем в центральных и северных областях Кастилии.

Ну да, ведь Гардель и его домочадцы тоже мориски. По вере — христиане, по гостеприимству — мавры, как сказал Хосе. А внешне, в отличие от своей служанки, они совершенно не походили на мавров.

Ко всему этому еще придется привыкать.

Лекарь осмотрел больного. Оказалось, что, кроме раны на голове, у него были ушибы в нескольких местах на теле. Доспех смягчил удары. Видимо, били дубинкой. Почему его не добили? Решили, что он уже мертв?

Падре Нуньес подтвердил, что, если бы не Алонсо, Мануэля сейчас не было бы среди живых. Он сказал своему пациенту, что через день-два тот может начать осторожно передвигаться по дому. Это известие обрадовало Мануэля.

Утром следующего дня к нему зашел молодой человек примерно его возраста, может быть, немного моложе. Мануэль сразу понял, что это его спаситель Алонсо. Если бы Рехия не предупредила о его приходе, он застал бы саламанкского идальго врасплох, двигаясь бесшумно кошачьей походкой. Как и другие члены семейства Гардель, он был на полголовы ниже Мануэля. Вошедший смотрел на лежащего дворянина в упор, почему-то не произнося ни слова. Глядя на его правильные, несколько заостренные черты лица и аккуратные прямые темно-каштановые волосы, Мануэль сказал: