Последние драконы - Кир Булычев

Все это звучало не очень убедительно, но ни господин Рахман, ни его сын ничем не выразили удивления. Господин Рахман сокрушенно качал головой и потом сказал:

— Я поражен отвагой слабой женщины, которая решилась на такое путешествие.

— У меня не было выбора, — ответила Регина. — Речь шла о моей чести.

Сын с отцом некоторое время спорили о переводе последней фразы, и Дороти поняла, что они никак не сойдутся в понимании женской чести. Не договорившись, они прекратили спор и предпочли слушать.

— Сколько же времени уважаемая госпожа пробыла в открытом море?

— Больше недели. Точнее — восемь дней.

— Удивительная отвага и большое везение, — сказал господин Рахман. — Что же вы намерены делать дальше?

— Я хотела бы узнать, куда направляется ваш корабль, — произнесла миссис Уиттли.

— Мы идем с грузом муската и ванили с острова Тидоре, а также погрузили в Малакке несколько ящиков хорошей китайской посуды, — откровенно ответил Рахман. — И держим путь в порт Оман, где мы разгрузимся и, возможно, некоторое время будем отдыхать от трудов.

— О! — произнесла разочарованно Регина. Она знала географию. Дороти была не настолько образованна, но по тону госпожи поняла, что судно господина Рахмана плывет вовсе не туда, куда следует.

— А где мы сейчас находимся? — спросила Регина.

— Сейчас мы находимся в двух днях пути от южного берега Цейлона.

— А есть ли там английский порт?

— Еще два дня пути до Коломбо. Но мне говорили, что тамошняя фактория захвачена французами. Это слух не проверенный, но упорный.

— А сколько отсюда пути до Рангуна? — спросила миссис Уиттли.

— Пять дней. При хорошем ветре. Может, немного меньше или немного больше.

— Вот туда мне и надо. Мой муж ждет меня, — сообщила Регина господину Рахману.

— Наверное, — сказал господин Рахман, — мы встретим в Омане суда, направляющиеся в Ост-Индию.

— В Омане?

— При благоприятном ветре уже в этом году вы счастливо воссоединитесь со своим мужем.

Регина медленно моргала большими светлыми прозрачными глазами, словно птица, залетевшая по неосторожности в собачью конуру. Потом смысл слов Рахмана дошел до нее и вызвал гневную реакцию.

— Вы издеваетесь надо мной? — спросила она тихо. — Или просто несете чепуху?

По мере того как она говорила, ее голос все поднимался, пока не превратился в визг. Груди ее совершили привычный фокус, разорвав спереди платье, но никто и бровью не повел при виде этого представления.

— Несете что? — вежливо спросил горбатый Камар.

— Че-пу-ху, — по складам ответила Регина.

Камар перевел. Его отец задумался, почесывая небольшую, аккуратно подстриженную бороду.

— Я не хочу обижать госпожу и не хочу обижаться на гостью, — ответил он. — Хотя мне глубоко прискорбно слушать оскорбления, которых я не заслужил. Но войдите в мое положение, госпожа Уиттли. Я плыву по морю, потому что этим я зарабатываю деньги. Я не последний человек в этом мире. В море я вижу ничтожную лодочку и в ней четырех человек, англичан. Одна из спасенных мною особ объявляет без всяких на то доказательств, что она — знатная дама и жена английского фактора в Рангуне. Правильно ли я понял?

— Как вы еще могли понять? — раздраженно ответила Регина, которая с трудом сдерживалась, выслушивая ответ господина ар-Рахмана. — И я не вижу основания ставить под сомнение мои слова. В крайнем случае вы можете допросить моих спутников.

— Но вы же сами утверждаете, что они лица низшего звания, ваши рабы.

— У нас в Англии нет рабов, и показания матросов и Дороти могут быть приняты во внимание любым судом.

— Мы не на суде, госпожа Уиттли. Я просто рассказываю вам, какими представляются со стороны ваши обстоятельства.

— Зачем я должна это слушать? — Щеки Регины раскраснелись, как всегда бывало, когда она возбуждалась. Но здесь ее никто не боялся.

— Затем, что мне нет никакого смысла губить свое путешествие, отказываться от большой прибыли только ради того, чтобы отвезти неизвестную женщину неизвестно куда.

— Но я — миссис Уиттли!

— Может быть, это и правда, — кивнул достопочтимый Рахман. — Я даже знаю, что с недавних пор именно господин Джулиан Уиттли и в самом деле стоит во главе фактории в Рангуне. Море — это большая дорога. Путники встречаются и обмениваются сведениями.

— Тогда вы должны были слышать о нападении Сюркуфа на «Глорию»!

— Я плыву с востока и неделю никого не встречал.

— Так что вы хотите получить за то, что отвезете меня в Рангун?

— Ничего, — вежливо улыбнулся Рахман. — Ровным счетом ничего. Но я обещаю вам бесплатный кров и постель на борту моего корабля на все время путешествия до Омана.

— Я его готова убить, — прошептала Регина.

Дороти поглядела украдкой на свое колечко. Камешек был розовым, никакой угрозы Дороти от арабов или хозяйки не исходило.

Дороти понимала, что разум здесь на стороне арабского купца. Она будто была знакома с ним, потому что в детстве сосед сверху рассказывал ей сказки про Синдбада-морехода. Вот она и сидит сейчас перед Синдбадом, который постарел, растолстел, обзавелся несчастным сыном, но, в общем, не очень изменился. И если раньше она плыла по океану на английской шлюпке, и потому ей не могла встретиться птица Рок или кит размером с остров, то теперь любое чудо могло стать явью.

— Я полагаю, что моя гостья устала, — произнес ар-Рахман. — Вам принесут пищу в каюту. Простите, что не могу разделить трапезу с вами, но нам не разрешает этого наш закон.

Регина была мрачнее тучи. Она не поднималась с места.

— Сколько будет стоить, — упрямо спросила она, — если ваше судно… — Последнее слово она произнесла, вложив в него все возможное презрение, но Камар или не понял, или не захотел понять интонацию миссис Уиттли. — …если ваше судно отвезет меня в Рангун?

— Это очень дорого стоит, — ответил Рахман и поднял руку, прекращая разговор. А так как Регина упорствовала, не поднимаясь, поднялся он и, кинув взгляд на Дороти, причем той показалось, что глаза его из-под нависших век улыбаются ей, последовал прочь из каюты, пройдя совсем близко от Регины, но не взглянув в ее сторону.

И тогда миссис Уиттли не оставалось ничего иного, как последовать за хозяином судна. Замыкал шествие Камар, и Дороти чувствовала всей спиной, как он ее рассматривает. Но когда она обернулась и поймала его взгляд, Камар виновато отвел глаза. Может быть, он жалел женщин и хотел бы им помочь, да был бессилен…