Burglars trip - Valley

Burglars’ trip. Часть третья

Понятие добра и зла доступно лишь тем, кто лишен всех остальных понятий.

Жизнь делится на три части: когда ты веришь в Санта-Клауса, когда ты не веришь в Санта-Клауса и когда ты уже сам Санта-Клаус.

Глава 1. I. Легенда о шерстяных носках 

Настоящий терновый венец долго носить нельзя — тернии обламываются.

История примитивно-теократическая, в которой Старейший Князь знакомит профессора Снейпа с основами диалектики на примере отдельно взятого феникса, а профессор Снейп в очередной раз знакомит Старейшего Князя с изгибами собственного мировоззрения. Без примеров.

 Все настолько закономерно и предсказуемо, что давно пора привыкнуть. И, кажется, я даже привык. Сейчас мне так погано, как не было, наверное, никогда в жизни. Нетрудно догадаться, где я при этом нахожусь. Разумеется, на Тревесе.

Сижу, развалившись на диване, и думаю о том, что хорошо бы выпить. Но не решаюсь. Хватит с меня и тех закономерностей, которые уже есть.

Может быть, следовало уйти к себе и пережить эту ночь там. Но здесь мне… спокойнее?

Да, наверное, спокойнее.

Это во-первых.

А во-вторых, я жду Кеса.

В конце концов, почему бы ни признаться себе честно: несмотря ни на что, только он может сказать мне сейчас, какие это все пустяки. Я разозлюсь, конечно. Меня всегда злит его безразличие ко всему, кроме дел Семьи. Зато поможет.

Всегда помогает.

И я жду его.

А его нет.

Так я и сижу с закрытыми глазами, откинувшись на спинку дивана, пока мне на лоб не ложится холодная ладонь.

- Ужинать хочешь?

- Нет.

- А придется.

Я и так знаю, что спорить бессмысленно. Но при мыслях об ужине внутри все скручивается от дикой тоски и несправедливости. Почему, ну почему это все происходит именно со мной?!

- Что случилось-то? – как ни в чем не бывало спрашивает он, и я, прекрасно зная, кажется, уже все его выходки, открываю глаза и смотрю на него ошарашенно.

Вот ведь опять выгляжу идиотом. Ему смешно? Наверное, смешно. Во всяком случае, он очень доволен.

И не скрывает этого.

- Ничего не случилось, - отвечаю я, стараясь взять себя в руки. – Но ужинать почему-то не хочется.

Он не удивляется. Хотя больше всего я старался его удивить, он совсем не удивляется, а улыбается мне и говорит:

- Вот и отлично. Всего лишь очередной непростой и очень длинный день. Верно, Севочка?

- Верно.

Глупо не согласиться. День действительно был непростой. И действительно очень длинный.

- Пойдем, - он настойчиво потащил меня к столу. - Умерев с голоду, ты все равно Альбе уже ничем не поможешь.

Тоже мне. Шутник.

Стол оказался накрыт, и мне ничего не оставалось, кроме как сесть и начать бессмысленно ковырять вилкой в тарелке, которую Кес, как всегда в подобных случаях, наполнил взмахом руки, совсем не считаясь с моими желаниями.

- Не изображай мне процесс, а займись им, - сказал он после того, как, устроившись напротив, понаблюдал за мной пару минут. - А я пока расскажу тебе одну историю.

- Про что?

Мне было все равно.

Интересно, чем он сейчас занят, после электричества. Я так закрутился в последний год, что и не знаю. Есть повод послушать.

- Про Альбу.

Я выпустил вилку, и глухой звон эхом разошелся по пустому и темному Тревесу.

- Теперь-то уже что? – я неловко попытался исправить свою - такую неправильную - реакцию.

- Самое время. Поверь мне.

Он не сможет сделать хуже, чем есть. Что бы ни рассказал сейчас. Да и вряд ли ему это нужно. Зачем? Может быть, напротив, его рассказ как-то примирит меня со случившимся?

Это вдохновляло.

Я снова схватил вилку, решив побыстрее покончить с ненавистным ужином.

- Давай рассказывай.

- Давным-давно, Севочка, так давно, что я уже и не помню когда, Альбус Дамблдор был весьма молодым человеком.

- Насколько молодым? – Я решил не упускать ни одной мелочи. А то опять не пойму, что он на самом деле хотел сказать.

- Заканчивал школу.

- Какую?

Теоретически я знал, что директор был гриффиндорцем.

Но мало ли.

- Хогвартс, полагаю. Для нашей истории это несущественно. Я могу продолжать?

- Да, извини.

- Он считался крайне талантливым студентом, и ему пророчили выдающуюся карьеру.

Напророчили на мою голову. Да и не только на мою.

- Настолько выдающуюся, насколько он казался талантливым. – Кес налил мне вина и замолчал, дожидаясь, пока я его выпью. - Таланты у него, безусловно, были. Но как это часто бывает в таком возрасте и при больших талантах - совсем не было ума.

- Как это?.. – Я поставил бокал на стол и отодвинул тарелку. В жизни не поверю, что у Дамблдора не хватало мозгов. Пускай и в детстве.

- Вот так. Талант был, а ума не было.

Не верю.

- И еще он был дальтоником.

А это вообще глупость какая-то.

- Дальтонизм - болезнь маггловская. У нас она прекрасно лечится. С конца семнадцатого века, кажется.

- К сожалению, Севочка, наш с тобой молодой человек был не обычным дальтоником, что, безусловно, быстро бы вылечили, а волшебным.

Я достаточно знал Кеса, чтобы это меня рассмешило. Он же вовсе не болезнь имеет сейчас в виду.

- Волшебным дальтоником?

- Да. Он не мог отличить черное от белого и золотое от… бурого. Что наложило на всю его дальнейшую жизнь трагический отпечаток.

Как живописно. Хорошо, что на столе уже ничего не осталось.

- Ко всему прочему, при некотором отсутствии ума и врожденном дальтонизме у него было очень богатое воображение. А это, знаешь ли, чревато.

Знаю.

Даже слишком хорошо.

И в это точно верю.

Воображение у нашего директора до самой последней минуты било через край.

- Альба прекрасно понимал, что он гениален и нечеловечески прекрасен. Так великолепен, что с юных лет обречен на полное интеллектуальное одиночество.

Кого-то мне все это напоминает. Жалко, зеркала нет. Хотя мне оно уже не поможет.

После сегодняшнего дня точно не поможет.

- И тут случилось невозможное. Он встретил человека, равного себе во всех отношениях. И даже в кое-чем превосходящего.

- Тебя, что ли?

- Не хами. У меня, знаешь ли, тоже терпение не безгранично.

Понятное дело, себя мы так не высмеиваем.

- И кого он встретил?

- Он встретил своего ровесника. Молодого человека, обладавшего не меньшими талантами, чем он сам, но не обладавшего настолько же серьезным подходом к реальности.

Тогда это история про меня и Фэйта. Учитывая, что без моралите Кес никогда не обходится, придется ждать, пока выяснится, что он все-таки пытается мне тут вбить в голову на самом деле. Спорить могу, что закончится все опять Наследством.

- Так или иначе, Альба обзавелся другом. Другом, разделявшим его интересы и чаяния.

- И как скоро он лишился этого друга? – Я все пытался свести эту историю к какому-нибудь наиболее стандартному варианту и пойти спать. Не дожидаясь разговора о Наследстве.

- Ты задаешь невероятно сложный вопрос, Севочка.

- Я сейчас усну.

- Не уснешь. Нового друга Альбуса Дамблдора звали Геллерт Гриндельвальд.

Я до сих пор не понимаю, как я умудрился не свалиться со стула.

- Как?!

- Вот так.

- Это что… ты серьезно?

- Дальше рассказывать?

- Конечно!

- Но ты собирался пойти отдохнуть. Можем продолжить позже.

- Не смешно.

- Хорошо. Около двух месяцев они жили душа в душу, строили планы захвата мира проводили вместе длинные летние дни, а расставаясь по ночам, писали друг другу письма.

- Альбус не мог разделять его идей.

- Отчего же? Он считал себя вполне достойным править миром.

- Однако осуществлял свои планы Гриндельвальд в одиночку. Альбус в этом не участвовал. Он как раз был тем, кто остановил этот кошмар.

Нет, мне точно сегодня не спать. Я вообще все это осмыслить не могу. Тупо спрашиваю. Тупо слушаю. А осмыслить не могу.

- Ты поэтому так дико его прозвал? Поэтому, да? И он поэтому злился? Да?

Бедный Дамблдор…

- В целом они проводили время очень приятно.

- Обсуждая планы захвата мира?

- Не только. В область их интересов попало, например, и так любимое тобою бессмертие.

Я ненавижу бессмертие. И Кес наверняка это знает.

- Каким же образом?

- Геллерт Гриндельвальд очень любил своего друга. И в знак вечной любви и дружбы подарил ему феникса.

- Очередной аналог бессмертия, - презрительно фыркнул я и тут же испугался, что Кес снова рассердится, ведь я опять перебил его.

Но ничего такого не случилось. Кес посмотрел на меня очень внимательно и, кивнув, сказал: