Burglars trip - Valley

- Именно.

- Знаешь, я видел уже столько этих аналогов, что от бессмертия меня тошнит.

- Думаю, Альба испытывал похожие чувства. Более того, я полагаю, что и Гриндельвальд с вами солидарен.

- В смысле?

- Это я так. Не бери в голову.

Если я хоть чуть-чуть знаю Кеса, то он сказал мне сейчас…

- Гриндевальд все еще жив?

- Да.

- А феникс - это Фоукс?

- Да, - просто ответил Кес.

Ну и подарочек.

От Гриндельвальда. Который до сих пор жив. Хотя о его смерти я тоже никогда не слышал. Только о том, что Дамблдор победил его, избавив мир от самого страшного чародея. Строго говоря, нашему Лорду до Гриндельвальда далеко. Их даже сравнивать нельзя. Друзья. Еще один «старый приятель»? Господи, когда же это кончится! Кто еще у них в приятелях?! Дьявола, случаем, нет?

Я зло глянул на Кеса, собираясь спросить об этом, и даже открыл было рот, но вспомнил, как Кес отзывался о Геллерте Гриндельвальде. Нет, Кесу он точно не «старый приятель». Кес его не выносил. Практически ненавидел. Сильно. Без своего обычного равнодушного спокойствия. Мне всегда было любопытно - за что. И сейчас самое время это выяснить. К Лорду-то Кес относится весьма снисходительно. Я никогда не мог этого понять, но факт. Очень снисходительно.

- Он тоже подсылал к тебе убийц?

- Кто? – удивился Кес.

- Гриндельвальд.

- Откуда такие мысли?

- А ответить?

- Вовсе нет.

Может, потому и ненавидит? За то, что Гриндельвальд не обращал на него внимания.

Я усмехнулся и, посмотрев на Кеса, увидел, что он тоже смеется.

- Такие пустяки, Севочка. Дело совсем не в убийцах.

- Просто это довольно забавно. Один постоянно пытался тебя убить, а другой никогда не пытался. И терпеть не можешь ты при этом именно того, который тебя игнорировал.

- Его деятельность не входила в область моих интересов.

- А твоя - в его.

- Возможно.

- Чем наш Лорд так сильно отличается от Гриндельвальда, что ты…

- Всем.

- Подробнее, - аккуратно попросил я, затаив дыхание.

- Томми никогда не обманывался относительно себя, своих методов, своих идей и своих целей. Он не обманывал ни себя, ни других. Он не хотел облагодетельствовать человечество. Он хотел властвовать.

- Так в чем разница? Нет, нет, - я увидел, что меня сейчас обвинят в глухоте и идиотизме, - я прекрасно тебя слышал и понял. Но ведь ты сам учил меня смотреть в суть вещей. По сути разницы нет.

- Есть.

- В чем?

- В одном человеке. Разница всего в одном человеке, Севочка. Видишь, как мало.

Мало?..

Он не может так думать. Если только и мало и много одновременно.

Мерлин мой, как все сложно…

- Ты имеешь в виду его самого, да?

- Нет. В данном случае нет. Я имею в виду Альбу.

- Дамблдор не мог разделять его идей, - как мантру повторил я.

- Сложно сказать, Севочка. Вот ты. Ты разделял идеи Томми?

- Нет.

- Разве?

- Он только убивает.

- Это его идея?

- Это…

- Я жду.

- Это методы.

- А идеи?

- Дамблдор разделял его идеи, но ему не понравились методы? Строго говоря, как только их идеи стали осуществляться на практике, директор отступился. Ты это хочешь сказать?

- Нет. Это ты отступился. С тех пор и мечешься между двух огней.

Если бы! Если бы тех огней у меня было только два!

Да я был бы счастлив.

- Они интересовались разными формами бессмертия. Гриндельвальда тоже очень привлекла идея хоркраксов.

- Ты же говорил, что это чушь, неправда.

- Что именно? Сам факт и техника их изготовления – правда. Но души людей разные, и невозможно вывести никаких общих закономерностей. Каждый случай строго индивидуален. Мы всегда говорили исключительно о Томми. Нет сведений, что до него кто-то делал больше одного хоркракса. В этом он превзошел всех.

- Дамблдор сделал это? – окончательно ошалев от всего услышанного, спросил я. – Тогда, в молодости? Вместе с Гриндельвальдом?

- Нет. Они только обсуждали такую возможность.

Описать не могу, какое я почувствовал облегчение.

- Но тогда получается, что Альбус ничего не сделал. Ведь у него всего лишь было намерение.

- В некоторых случаях, Севочка, намерения более чем достаточно. Я могу продолжать?

Кажется, я опять извинился.

- Намерение было, и было оно вполне серьезным. Ведь именно для этого Гриндельвальд и подарил Альбе феникса.

Он замолчал, как делал всегда, когда желал дать мне время подумать.

Я подумал.

- Кес, это гениально. Птица – не бездушный предмет, и она… ее же практически невозможно уничтожить!

- Уничтожить, разумеется, можно все что угодно. Но в случае с фениксом это действительно представляет некоторую сложность. Не только техническую, но и этическую. К фениксам отношение примерно такое же, как к единорогам. На такую птицу мало у кого рука поднимется.

- Гриндельвальд подарил Дамблдору феникса, чтобы директор поместил в него часть своей души?

- Да.

- А свою он куда предполагал засунуть?

- Туда же.

- Как это?

- Я же тебе говорю, каждый случай индивидуален. Они были очень молоды и по глупости решили, что настолько близкие души должны быть вместе навсегда.

- То есть они даже не о бессмертии думали, а хотели навсегда остаться вместе?

- Сложно сказать, Севочка. Полагаю, они сами не знали, чего хотели. Когда вдруг открывается такое обилие возможностей, люди часто теряются и очень редко выбирают то, что им действительно нужно. У них был широкий круг интересов.

- Альбус тоже хотел править людьми?

- Он допускал такую возможность.

Тогда допускал. Тогда! Когда школу закончил. Потом-то уже не допускал! Он же не один раз отказался от поста Министра магии.

- Гриндельвальд пришел к власти под лозунгом о всеобщем благе. Это они тогда придумали?

- Весьма вероятно.

Чушь какая-то. Хотя вот это как раз очень на Альбуса похоже. Он вполне мог мечтать сделать всех счастливыми. Особенно если ему казалось, что он знает как. Но невозможно добиться всеобщего счастья. Что хорошо для одного - кошмар для другого. Благо. Кто может знать о моем благе? Кто может сделать меня счастливым? Да никто! Я сам не знаю, что сделает меня счастливым. Ничто не сделает. Такого вообще нет.

- Ерунда, - раздраженно сказал я. – Люди не знают, в чем их благо.

- Продолжай. - Кес явно был огорчен.

Но ведь это правда.

Я, например, не знаю.

И Фэйт не знает.

Никто не знает.

Чего бы хотел Фэйт?

Сидеть с конфетами у камина? Вот и благо. Только сопьется быстро. Или шоколадом обожрется.

И сдохнет.

Кроме того, стремись Фэйт к сидению у камина, связался бы он с нашим Лордом?

Да никогда.

И где искать благо?

- Никто не знает, - сказал я Кесу. – Ни черта мы не знаем. Даже о своем благе. Не то что о чужом.

- Хорошо. Видишь ли, Севочка, первое твое утверждение приходит в голову почти всем. Всем, кто вообще об этом думает. А вот второе… до второго доходят немногие и путем многолетних проб и ошибок.

- То, что люди не знают, в чем их польза и стремления, многим приходит в голову?

- Да.

- А какое второе?

- А второе - что ты тоже этого не знаешь.

Я?..

Я-то тут при чем?

- Не понимаю.

- Когда к людям, особенно молодым, желающим облагодетельствовать сразу всех, приходит понимание того, что человечество ничего о собственном благе не знает, сразу за этим пониманием приходит уверенность в собственной гениальности и абсолютном всезнании.

- То есть они полагают… Кес, это же ерунда!

- Ерунда. Но встречается довольно часто. И если многие вполне нормальные люди, переболев в юности этой чумой, навсегда о ней забывают, то изредка попадаются особо одаренные различными талантами экземпляры, которые начинают свои фантазии реализовывать.

- Вроде нашего Лорда, да? - усмехнулся я.

- Нет. Томми никогда не воображал, что, истребляя людей, сделает их счастливыми. Он всегда точно знал, что он делает, почему и зачем.

- Это говорит только о том, что Дамблдор лучше него.

- Это говорит о том, что Альба не умел думать.

- Неправда. Просто он был хорошим человеком.

Кес молчал.

- Ведь он был хорошим человеком? – настойчиво спросил я.

- Лучше многих.

- А Лорд…

- У Томми хватило ума не потащить никого за собой. Иногда от эгоистов меньше проблем.

- Он как раз очень многих потащил за собой.

- Я не это имел в виду.

- А что?

- Гриндельвальд собирался облагодетельствовать человечество. Что он позже и попытался сделать. Но так как все человечество – это очень много, и за пять минут его не облагодетельствуешь, первым под раздачу попал любимый друг.

- Он что-то сделал Дамблдору? Что?

- Облагодетельствовал, - засмеялся Кес.