Вор и проклятые души - Куц Сергей "Корвин Флейм"

Брана и Ирму нагнал на четвертом уровне главной башни донжона. Еще три — и мы наверху, а что дальше? Нужно привести вампира в чувство, и в этом я тоже надеялся на Томаса Велдона и его лечебную магию. Лишь бы упрямый старик не заявил, что исцелять нечисть есть тяжкий грех!

Представив церковника, я злился. Распалялся, чтобы отвлечь себя от постоянной боли в ноге и плече. Раны становились особенно болезненными и разрывающими меня, когда еще дважды останавливал бредущих снизу мертвецов. Их было только двое — хвала Харузу!

Снова подумалось о Велдоне. Он-то, может, и согласится помочь Ирменгрет, но скажет, что его магия бессильна исцелить уже единожды умершего вампира. Но тогда упрямый старик так и останется в Волчьем доме вместе с хозяевами замка. Либо вампирша, которую он приведет в себя, вытащит монаха и Брана за стены эльфийского замка, а я воспользуюсь магией и перенесусь куда-нибудь в ночную тень у окружающих его деревьев.

— Чтоб тебя!.. — зашипел я и заскрежетал зубами от резкого укола в раненой ноге, когда неудачно наступил на нее.

— Что там у тебя? — хриплым голосом спросил Война.

— Пустяки! Подстрелили два раза. — Я скривился от очередных вспышек боли, что, казалось, уже вечно со мной.

— Терпи. Когда доберемся до верха, я помогу.

— Каким образом?

— Дерну посильней за древко и вырву из раны.

— Вместе с мясом!

Война рассмеялся:

— Как получится!

Нет уж! Я чертыхнулся. Подпущу к себе только Велдона.

— Сзади кто-то есть! — бросил через плечо Бран.

Он услышал, а я увидел ночным зрением новых неупокоенных. Все с оружием в руках, покрытых гнилой кожей. Мертвецы безмолвно поднималась по ступеням. Их много! Идут, толкая других в спину!

Смогу сдержать их какое-то время! Но в конце концов их натиск превратится в вал мертвых тел, который остановить будет невозможно. Нужно убраться из Наур Адаба скорее, чем неупокоенные ворвутся на верхнюю площадку башни.

— Живей там! — Я развернулся к мертвецам со злостью и болью в себе. Про боль надо забыть! Она будет только мешать!

Спустя несколько ударов сердца принял новый бой. Мертвые оказались неумелыми мечниками, но, не ведая страха, лезли вперед, невзирая на мою сталь. Я не подпускал их к себе и замедлил подъем мертвецов, но все время отступал. Поднимаясь по ступеням, волочил простреленную ногу и оставлял за собой кровавый след.

Крови потерял немало. Вслушиваясь в себя, чувствовал, что сил еще достаточно. Но они небеспредельны! Должно хватить, пока ступеньки поднимаются наверх, а иначе меня буквально разорвут в клочья!

Сверху услышал Брана:

— Николас! Мы уже здесь!

Предвестник кричал из-за изгиба каменного подъема. Я отступал медленней, чем Война поднимался наверх. Я выгрызал у неупокоенных каждую лишнюю секунду, но то ли ослаб от потери крови, то ли натиск мертвецов становился сильней, а мне становилось все сложней удерживать их. Я тяжело дышал, раз за разом безостановочно взмахивая саблей и орудуя кинжалом. Когда удавалось поразить черный глаз, на мгновение становилось легче.

— Гард!

Я рванул вперед, перепрыгивая через несколько ступеней, и оторвался от неупокоенных. Будь они живы, сказал бы, что эльфы не ожидали такой прыти. К дьяволу их!

Проход наверх закрывала собой темная фигура Брана.

— Это я!

Предвестник скользнул в сторону, и первое, что я увидел, оказавшись рядом с ним, — неподвижно лежащего у полуразрушенного зубца Томаса Велдона. Монах упал на камни лицом вниз.

Глава 10

ИСЦЕЛЕНИЕ

Кровь и песок! Велдон!

Несколько ударов сердца я просто смотрел на инквизитора. Что с ним? Он должен был помочь вампиру! Чтобы потом Ирма одного за другим унесла предвестника и самого монаха из Волчьего дома. Затем мой черед. Слившись с тьмой, я покину башню, перенеся себя в ночную тень у любого дерева, что окружали Наур Адаб густым лесом.

Проклятие! Если отец Томас умер, а именно на мертвеца он и походил, мне прямо сейчас придется делать выбор. Подыхать здесь вместе со всеми или спасать собственную шкуру! Убегать, прикрываясь высокопарными словами о спасении Алисы и Лилит, либо драться с мертвыми эльфами до последнего.

Я выругался и вспомнил вслух, что произнес совсем недавно внизу:

— Своих не бросаем.

Бран поймал мой взгляд.

— Не бросаем, — подтвердил он.

Предвестник понял, что терзает меня. Я не мог оставить вампира и Войну, с которым дрался бок о бок, не говоря уже о Томасе Велдоне. Слишком многие погибли ради меня или моего желания отомстить. Конечно, Брана и Ирму обычными людьми не назовешь. Да люди ли они вообще? Не знаю, но Николас Гард тоже не вполне человек. Я покосился на левую руку, на которой под перчаткой была змеиная чешуя.

Хватит с меня долгов, которые никогда не верну! Я не оставлю Ирму, Брана и Велдона! Кем бы ни был каждый из них и чего бы это ни стоило!

— Задержи их.

— Будь спокоен. — Бран кивнул. — Никогда не любил эльфов.

Мертвяки уже близко. Слышно, как они поднимаются наверх.

— Возьми. — Я протянул Войне бракемарт. Прямая сабля гораздо лучше подходит для рубки неупокоенных.

— Так-то! — Война перекинул в правую руку мою прямую саблю, а шпагу переложил в левую.

Без сабли я сразу почувствовал себя плохо. К черту! Заковылял к Велдону, морщась от боли и проклиная стрелы, что торчали в ноге и плече. Без них раны давно затянулись бы.

— Быстрей, Гард… — пробормотал я, не отрывая взгляда от монаха.

Он жив. Я был уверен в этом, но казалось, что стоит перестать на него смотреть, и инквизитор испустит дух. Рано ему умирать! Я шел к Велдону, не замечая ничего, и едва не споткнулся об Ирму, которая лежала в центре верхней площадки башни. Сильно обожженная, в обгоревшей одежде, похожей сейчас на тряпки.

Добрый человек должен радоваться, что вампиру крепко досталось, да всадить тому в сердце осиновой кол. Я же видел в Ирме женщину с особыми талантами, пусть необычными, и товарища по злоключениям в Запустении.

Проклятый пепел! Хватит предаваться размышлениям! Времени совсем мало! Рано или поздно, но мертвые эльфы навалятся так, что их напор невозможно будет остановить. Не обращая внимания на боль, я кинулся к инквизитору:

— Велдон!

Я перевернул его на спину. На меня уставился безумец Неакр. Вот уж в ком лютая ненависть ко всему живому! Ругнувшись, я натянул капюшон на обезображенную половину лица Томаса Велдона.

Монах в самом деле живой! Дышит! На опущенном левом веке дрожат ресницы! Никаких ран нет, но что тогда с ним стряслось?

— Велдон!

Схватив церковника за рясу змеиной рукой, я приподнял его и принялся трясти, однако вернуть в чувство не получалось.

— Кровь и песок!

Первые мертвецы показались перед Браном. Их пока мало, и предвестник без труда справился с неупокоенными, снеся бракемартом высунувшиеся головы. Война легко разделался с хозяевами замка, только мы знали, что долго так продолжаться не будет.

— Что там? — крикнул мне предвестник. — Живой?

— Живой!

— Спасибо, что живой! — Война рассмеялся.

Странный он, и шутка тоже странная.

— Не тяните! — Бран занялся новыми мертвяками. — Ползут, уроды ушастые!

Я затряс монаха со страшной силой, будто душу из него собрался вытрясти, и это наконец помогло. Монах поднял левое веко и вцепился в покрытую змеиной чешуей руку.

— Гард!.. — прохрипел он.

В левом глазу церковника горел огонь. Он со злостью смотрел на меня и не пытался скрыть своего недоброго отношения. Я отпустил его.

— Чего ты хочешь от меня? Почему не даешь умереть?

— Хочу, чтобы ты спас свою дочь Лилит! — прорычал я, тоже разозлившись и скалясь, только уже не от злости, от боли. Зазубренные наконечники эльфийских стрел с каждым новым ударом сердца причиняли все больше страданий, и моя мука становилась невыносимой.

Поднявшись, я отодвинулся, чтобы монах узрел лежащую Ирменгрет и Брана, который удерживал подъем на башню. Томас Велдон увидел их, он все правильно понял, однако молчал, схватившись рукой за высвобожденное из-под одежд нательное Распятие.