Вор и проклятые души - Куц Сергей "Корвин Флейм"

Монах сильно дернул за него и сорвал с шеи.

— Видишь его?.. — прошептал он, сжимая в руке Распятие.

Я молчал.

— Зачем мне носить крест, коль погружаюсь в геенну все глубже? Если сам сотворяю новый страшный грех? — Инквизитор смотрел на меня снизу вверх, продолжая сидеть. — Зачем? — повторил Велдон.

Что ему ответить?

— Чтобы не забыть про надежду на Спасение и Прощение. — Я был искренен.

Моя душа проклята, и она чернее самой темной ночи, но ведь всякий может надеяться на… Стараюсь и в мыслях не вспоминать, на что может надеяться любой из смертных и даже я.

Огонь, горевший в глазах Томаса Велдона, погас.

— Ты прав, — произнес он.

Монах бережно вернул под одежды Распятие на оборванной бечевке и, поднявшись, направился к Ирме.

— Помогу ей, — обронил церковник, ступая к вампиру.

— Надеюсь на тебя, святой отец. — Я заковылял за монахом. — Больше не на кого.

Не взывать же к сатане! Молиться о вампире тоже нельзя: Ирма давно отринула свет Бога Отца и Бога Сына.

— С тобой после разберемся. — Полуобернувшись, Велдон взглянул на стрелы, торчащие из ноги и плеча.

— Хорошо бы. — Я скривился от новых уколов боли.

Монах присел перед Ирменгрет и положил на нее ладони.

Застыл на несколько ударов сердца, превратившись в столь же неподвижного, как и сама вампирша.

— До того, как… — вдруг заговорил он, обернув ко мне лицо. — До Неакра я пользовал только целительную магию. Святую волшбу! Гард, ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимал, но не успел ответить. Помешал окрик Брана. Война навис над проходом с двумя клинками в руках — со шпагой и моим бракемартом.

— Скорей! Их становится больше!

— Святой отец, — заговорил я. — Ирма — вампир, а исцелял ты только святой магией. Об этом говоришь?

Томас Велдон кивнул. Он задумчиво разглядывал свои руки, возложенные на опаленные одежды.

— Боюсь, что смогу навредить ей, — произнес церковник и, вздохнув, добавил: — Но сие было бы скорее добродетелью, чем грехом.

— И сие поставит крест на тебе, — я вновь злился, — да и на Лилит тоже.

Велдон дернулся и обернулся в мою сторону, однако ничего не сказал.

— Молчишь, святой отец? Твое дело, но давай делай уже что-нибудь! Вытащи Ирму, а потом она вытащит отсюда тебя!

Инквизитор смотрел на меня несколько безмолвных мгновений, и его взор тоже был зол. Но взгляд вдруг переменился, обратившись внутрь монаха.

— Я же сказал, что помогу.

— Так перестань медлить! — воскликнул я. — Не то будем сражаться здесь с мертвецами, а не использовать целебную магию!

— Гард! — Инквизитор начал водить ладонями по телу вампира, глядел он сейчас только на нее. — Дай мне несколько минут!

— У вас столько времени, сколько у нас есть!

— Ты глупец, Гард! Я зачерпнул слишком много магии, чтоб помочь, когда вы были внизу, и с огромным трудом удерживал ее под контролем, — говорил Томас Велдон торопливо и раздраженно. — Едва не испустил дух!

— Я видел это!

— Видел, но ничего не понял. Магия часто непредсказуема, особенно когда доверяешь чужой памяти. Я не ведаю, что случится с вампиром, когда обращу на него святую волшбу.

— А Неакр?

Если вспомнили мертвого чернокнижника, засевшего в голове Велдона, то почему не использовать силу, которую он знал? Дабы привести Ирму в чувства!

— Магия Неакра черна! — зарычал Велдон. — Это сила разрушения!

Я вдохнул и выдохнул, чтоб сдержать в себе несколько крепких словечек про Томаса Велдона. Чего он мне зубы заговаривает?

— Что бы ни было, но мы не можем оставить Ирму без помощи, — произнес я, уняв новый приступ раздражения. — Она нужна нам!

— Ты прав!

— Так сколько еще будем медлить?! — Я все-таки сорвался.

— Тише!

Монах был неожиданно спокоен. Закрыв глаза, он вскинул к ночному небу лицо.

— Начинаю!

Я засопел, мысля съязвить, что давно пора, но заткнулся. Незримые иголки закололи кончики пальцев, и на покрытой змеиной кожей руке — тоже! Я чувствовал магию! Чужую магию Велдона.

Он поднялся, не отпуская взора от неба, и отступил от вампирши на два шага, направляя на нее ладони. Растопырив пальцы, монах водил пред собой руками. Мне показалось, что еще и бормочет что-то. Неужели молитва? Молитва над высшим вампиром? Но уста церковника были сомкнуты. Он был безмолвен.

Зато закричала Ирменгрет. Громко, в голос! Завыла по-звериному. Перевернулась на спину и, выгибаясь на камнях, билась в муках. Обожженная, в обгоревших одеждах, она истошно выла.

Что Велдон делает с ней? Я дернулся было и замер, уставившись на поднятую руку церковника.

— Смотри! — Он тоже закричал, чтоб слышно было рядом с вопящей Ирмой. — Не на меня! На нее смотри!

Вампирша извивалась, будто ее поджаривали. Я глядел на нее и не сразу, но заметил, что ожоги постепенно сходят. Начав считать удары своего колотящегося сердца, быстро досчитал до полусотни и сбился со счета.

Кожа приобрела здоровый оттенок, все следы ожогов сошли. Рыжие кудри больше не опалены, хоть и растрепаны, и пропали забавные рожки из заплетенных волос. Ирма стала прежней, только Ирма все кричала и кричала. Изгибая спину, она выла от боли.

Монах резко поднял руки и опустил. Одновременно вампирша упала на спину и затихла.

— Велдон, — спросил я, — она в порядке?

Инквизитор вытер рукавом рясы пот с лица. Ответить он не успел.

— В порядке, — произнесла вампирша, глаза она не открывала, — если забыть, что только что меня пытались убить особо изощренным способом.

Я и Велдон переглянулись.

— В первый раз было гораздо легче. Когда еще была живой; а сейчас чуть не сдохла во второй раз.

Монах презрительно скривился.

— Вместо благодарности услышите вы хулу. — Церковник процитировал Священное Писание.

— Вот-вот. — Ирма не шевелилась. — Верно говоришь, монах. — Вампирша застонала, открыла глаза и вдруг встала на четвереньки. — Отвернитесь!

Ирму вырвало. Опустив голову, она исторгала из себя желчь вперемешку с кровью.

— Дьявольское отродье! — Велдон не выдержал, выдав, что мыслил об Ирме.

— Она нужна нам. — Я поймал взор Велдона.

— Нам или тебе? — поинтересовался монах.

— Нам, — ответил я, — и мне тоже.

Вампир затихла, но на ноги не вставала.

— Николас! — зарычал Бран. — Скорей!

Кровь и песок! Мы должны покинуть замок! Либо уничтожить мертвецов!

— Отец Томас! — начал я. — Магия Неакра может остановить эльфов?

Монах помрачнел.

— Нет, — ответил он, — не сейчас. Я опустошен и способен теперь не на многое.

Проклятый пепел!

— Тебя тоже нужно исцелить, — продолжил инквизитор, указывая на стрелу в моей ноге, — но нужна помощь еще одного человека.

— А нечеловек сойдет? Отродье дьявола, например?

Ирма вытерла ладонью рот, ее больше не трясло. Томас Велдон смотрел на нее, размышляя над ответом, и на мгновение покосился на предвестника. Бран без устали рубил и колол мертвецов, напирающих снизу. Кроме Ирмы, помочь больше некому, да и предвестник не ближе к свету, чем высший вампир.

Монах молчал, и я почувствовал, что скоро взорвусь. Чего он время тянет?

— Скорей! — Я помог Ирме подняться, объясняя, что и как нужно сделать после моего исцеления.

— А ты, святой отец, — Ирма обратилась к монаху с неприкрытой издевкой, — что прикажешь мне?

— Выдернешь стрелу из плеча, потом из ноги, — произнес Велдон, его лицо посерело. — По моему знаку. — Инквизитор уставился на меня немигающим тяжелым взором: — Ты готов, Гард?

— Готов, — сказал я. — Будет так же больно, как ей?

— Я чуть не сдохла, — вставила вампир и улыбнулась.

Если не считать обгоревшей одежды, Ирменгрет была как прежняя. Красивая и обворожительная.

— Целительная, святая магия столкнулась внутри ее с темной дьявольской сущностью, которая составляет ее истинную суть. — Томас Велдон говорил со мной по-ученому и на вампиршу он сейчас не глядел. Будто не было ее сейчас рядом.