Легенда о вольном купце (СИ) - Кучевский Антон Ярославович

— Все, конечно, хорошо. И спланировал ты все великолепно, — задумчиво сказал Локстед, адресуя мне один из тех самых взглядов «Если бы не я, ты бы точно пропал». Хотя, как я уже говорил, шкуру мою подпортили частично по его вине. Ну, и из-за моего гуманизма в том числе. — Но как ты собираешься обмануть судьбу, если нас действительно захотят ограбить?

Глава 7

В которой мы заполняем вакансии и покидаем Коргат

Не то, чтобы он меня огорошил этой новостью, но после взвешенного, разумного довода мои мысли насчет удачи в пути показались мне не то чтобы наивными, а вовсе иррациональными. В самом деле, от кого мы, пара таких героев, сможем отбиться? От белок? А стадо белок нас, несомненно, победит. Особенно если грамотно спланирует тактику нападения. Без большого разводного ключа за поясом я, кажется, начинаю катастрофически быстро терять уверенность в себе, и даже приобретенный нож, небрежно засунутый за голенище сапога, не мог пошатнуть моей неуверенности.

— Ты прав, — твердо сказал я. — Но где найти охранника?

— Если бы мы были в морском порту, я бы посоветовал поискать в тавернах поближе к причалу, — пожал плечами йрвай. — Там вечно ошивается куча мускулистого народу без работы. А Жемчужная, хоть и является крупнейшей судоходной рекой империи, значительно проигрывает Северному морю как по количеству водного транспорта, так и по количеству существ, на нем задействованных.

— Откуда ты это все знаешь?

— Пока никто не видел, пробирался в библиотеку Дикого, — усмехнулся йрвай. — И кроме двух сотен любовных романов, обнаружил там «Жизнеописание Ульгема Мирного и его странствий».

— Две сотни любовных романов… — покачал я головой, — и охота кому эти бредни читать. А эти «Жизнеописания» — что-то вроде энциклопедии, изданной широким тиражом?

— Наполовину правда. Это действительно одна из наиболее подробных книг по географии, общественному и экономическому устройству империи, а также ее наиболее отдаленных уголков. Но она также является и одной из самых редких, во всяком случае, заезжий гость на пиру в пьяном восторге говорил Багахольду, что видит ее первый раз в жизни. А он был, если ничего не путаю, библиотекарем.

— Мне б такую. Хотя бы узнать, что в этом чертовом мире творится.

— Все равно бы ничего не запомнил, — фыркнул Локстед. Я обиделся:

— До встречи с тобой я наивно считал, что у меня, в общем-то, неплохая память.

Оседлав лошадей, мы пустились в срочную экспедицию по местным забегаловкам. Стоически выносящую все испытания Франциску я определил под поклажу, поэтому седло с нее я снял и водрузил на гнедую.

— Эй, — окликнул я выехавшего чуть вперед йрвая, — ты уже дал своей имя?

— А чего ей имя? Лошадь и лошадь, — пожал плечами тот. Я покачал головой:

— Нет, так не годится. Они понимают клички. У меня на родине их даже дрессируют, заставляют строевым шагом ходить, красиво поднимая копыта.

— Странная у тебя родина, — философски заметил он. Закашлявшись, я скрыл приступ смеха. Да уж, что есть — то есть. Впрочем, ее не выбирают.

— Тебя как звать, чудище копытное? — наклонившись, спросил Локстед к лошади. Та недоуменно скосила на него глаз, я был готов поклясться, что она покрутила бы пальцем у виска, если бы отсутствие оных ей не помешало.

— Назови Снежкой, — предложил я. Йрвай вопросительно оглянулся на меня, затем задумчиво посмотрел на легко бегущий под таким наездником транспорт. — Пусть будет Снежка. Ей подходит.

— А я свою — Полушкой назвал, — поведал я.

— Почему Полушкой? — удивился он. Я усмехнулся:

— Потому что во мне говорит кровь жидомасона. Она блестит, как начищенная медная полумерка.

— Я не буду спрашивать, кровь кого в тебе говорит, и предоставлю это твоей собственной совести, — ухмыльнулся Локстед. — Но человек, чьи предки грешили с существом, имеющим подобное название, явно нечист на руку.

В мыслях я был с ним полностью согласен.

Мы объехали почти весь Коргат, но, как и следовало предположить, повезло нам в последнем заведении. Есть дела, в которых удача бессильна — ты в любом случае обнаружишь, что теория вероятности играет против тебя, и вообще она холодная и бессердечная стерва. Хотя мой дядя, промышлявший игрой в наперстки до того, как сделался солидным и уважаемым человеком, постоянно твердил, что удача здесь ни при чем.

В таверне, имеющей громкой название «Пунш Рыжеборода», в плохо освещенном углу сидел одноглазый верзила, прислонив к столу секиру высотой с меня и весом с Локстеда. Одет он был в куртку, расшитую темным мехом, укрепленную ремнями и посеченными стальными пластинами, такого же покроя штаны и сапоги из грубой черненой кожи… На боку у него висел арбалет с рукоятью, но без приклада — из таких можно стрелять одной рукой. Саррус не обращал внимание на происходящее вокруг, уставившись в свою глиняную кружку с остатками пены на внешнем ободке. Что ж… если к более крепким напиткам он еще не приступал, мы могли бы попытать счастья.

— Анатоль, — произнес он, едва я уселся за его стол. Йрвай тем временем на приглушенных тонах разговаривал с хозяином, убеждая его, что нам необходимо принести действительно хорошего вина.

— Э-э… простите? — озадаченно переспросил я. Саррус поднял взгляд на меня. Те, кто говорят, что люди, которые сверлят тебя глазами, неприятны — попробуйте поиграть в гляделки с циклопом. Скажу честно, задача не из легких. Особенно, если из его уст долетает что-то знакомое, а конкретнее — почти привычное имя.

— Анатоль Бревитцер, — повторил он резким басом. — Я думал, в приличном обществе принято представляться при знакомстве.

— А… да. Рихард Шнапс, вольный купец. Ушастое существо, которое сейчас старается не выронить кувшин и донести его до нашего стола — йрвай по имени Локстед, знаток имперских законов.

— Вы не сборщики подати? — уточнил он. Я помотал головой:

— Такой подлости, как желание пособирать налоги, я за собой не замечал никогда. Нам нужен охранник до… — я беспомощно посмотрел на напарника, пытаясь сообразить, куда же мы едем. Йрвай выручил, поставив тяжелую емкость на стол и усевшись рядом:

— До Фэрчайлда. Идем одной телегой, с собой груз копченой рыбы.

— Не люблю рыбу, — поморщился он, ничуть не сомневаясь в том, стоит ли наливать в стакан с остатками пива вино. Зря я попросил нормальное вино, надо было заказать какой-то кислятины…

— Припасы есть, кроме того, ящики запечатаны, — успокоил его я.

— У меня и выбора-то особо нет, — мрачно сказал Анатоль, прихлебывая вино. — Последняя монета сегодня должна была отойти Францу за ночь в его зловонной дыре, каррег маррш! Сколько платите?

Надо же, Анатоль и Франс в одном помещении. Жаль, что существа разные…

— Золотой — авансом, четвертая часть от продажи груза — по прибытию в Фэрчайлд.

— Два. Иначе с места не сдвинусь, — пообещал он.

— Золотой, и пять медных. Я почти все деньги потратил…

— Два, — прервал он меня, взглядом одного глаза говоря то же, что любой из нас мог сказать двумя: либо плати, либо убирайся. О его существовании в роли дорожного разбойника я думать не хотел, поэтому дальнейшие попытки торговаться оставил, и со вздохом извлек из кожаного мешочка две трети своих сбережений. Ну, почти две трети — все же у меня там еще позвякивало несколько медяков.

— Лошадь у меня своя, с секирой обращаюсь отменно, стреляю чуть похуже, но тоже сойдет, — кивнул саррус, заметив мои терзания по поводу расставания с этими круглыми источниками еды, питья и прочих радостей. — Ты не прогадал, торговец.

— Странно, — вполголоса сообщил йрвай, когда мы с нашим новым тело- и грузохранителем вышли из таверны. — Одним глазом же проще целиться, чем двумя.

— А еще у меня хороший слух, — насмешливо сообщил Анатоль из-за спины. Я вздохнул:

— Разрешаю за каждую его шутку, которая тебе покажется оскорблением, отвесить Локстеду пинка.

— Я не твоя собственность, изверг! — возмутился йрвай.