Крест и полумесяц - Руслан Ряфатевич Агишев

Хрясть! Джавад со всей силы сунул кулаком в нос остолбеневшему англичанину. Во все стороны брызнула кровь! Белобрысый томми тут же с воем согнулся.

— А ну, поднимайся, гяур! Брюхо вскрою! — орал Джавад, размахивая кинжалом перед лицом англичанина. — Что это такое⁈

Сверху было прекрасно видно, как черные железные жуки медленно ползли аулу. До крепостной стены оставалось не более полусотни шагов. Еще немного, и они окажутся в мертвой зоне.

—… Сэр, сэр, господин Дшавед, — коверкая имя хана разбитыми в кровь зубами, говорил англичанин. — Это всего лишь телеги, на которые положили железные листы. Я же вам рассказывал, что у нас… в Гранд Флит есть железные корабли. Тут тоже самое… Не надо боятся. Главное попасть по ним из орудия.

Джавад с дикими глазами вырвал у горца банник и начал с яростью прочищать ствол орудия. Закончив, забил внутрь пушки удвоенный пороховой заряд и туда же отправил чугунное ядро.

— Клянусь Всевышним, если сейчас твой выстрел не будет точным, я отправлю тебя в ад, — заорал хан, пиная англичанина к орудию. — Алла… — клинок кинжала взлетел в воздух и завис над головой томми.

Побледнев, как смерть, тот принялся судорожно наводить пушку на цель. Вены на руках вздулись. Лицо побагровело, того и гляди его удар хватит. Хотя жить захочешь и не так напряжешься.

— Готово, сэр, — англичанин бросил взгляд на хана, который повелительно рубанул рукой воздух. — С Богом…

Бахнуло с таким оглушающим звуком, что заложило уши. Томми с открытым ртом уже стоил у стены и с напряжением вглядывался вдаль.

— Есть! Попал! Попал! — вдруг радостно закричал он, едва не свешиваясь со стены. — Вон! Попал!

Всевышний явно не оставил сегодня его своей милостью. Пятифунтовое ядро попало точно в цель — в самую первую повозку, которая уже почти добралась до стены. С сильным грохотом деревянный фургон, обшитый железом, разлетелся в клочья. В стороны разбросало находившихся внутри людей.

— Во! Есть! Еще, еще, давай! — заорал Джавад, выхватывая из-за пояса складную подзорную трубу. — Вон еще один! Давай, давай! — тыкал он кинжалом в сторону ворот крепости.

Сам схватив ружье, бросился вниз по лестнице. Ему казалось, что он снова ухватил удачу за хвост. Осталось, лишь чуть-чуть поднажать и все закончится. Он раскатает в блин своего врага и снова станет самовластным властителем Чечни и Дагестана. Такая жизнь тогда начнется…

— Что встали? За мной! — несся хан по лестнице, выкрикивая своих людей. — Эти бабы хотели нас обмануть! Всевышний открыл мне глаза! Все за мной! Пустим им кровь!

Выскочив на улицу, Джавада оказался в самом центре переполоха. Голосили какие-то женщины у дверей хижин. Несколько мужчин корчились прямо на земле и судорожно растирали глаза. Другие целили ружьями в небо, где время от времени мелькали темные тени. Кто-то постоянно орал о приближающемся конце света, об ифритах и адского пламени.

С размаху Джавад пнул какого-то стоявшего на коленях горца и бросился к крепостной стене, из-за которой нарастал громкий шум. Нужно было видеть, что там еще придумал хитрый Шамиль.

Те полсотни шагов, что отделяли его от ближайшего участка каменной стены, он со своими людьми преодолел одним махом и уже через несколько мгновений был на самом верху.

— Что застыли? Стреляйте! Стреляйте! — сразу же заорал хан, на топившихся у бруствера растерянных горцев. — Нет там никаких ифритов! Это обычные люди! У них такая же, как и у вас кровь! Стреляйте! За стеной просто повозки!

Вытащив из-за пояса ногайку, он начал хлестать ей по людям. Кожаный хлыст со свистом резал воздух, попадая по спинам, головам, рукам.

В этот момент из густой пелены дыма, тянувшегося к небу от валявшихся на поле вязанок мокрого хвороста, вылетел небольшой, объятый пламенем, бочонок и с треском ударился о стену. По сторонам тут же разлетелись брызги горящей сырой нефти с порохом. Жадной пожиравшее камень пламя казалось живым существом. Оно медленно ползло к людям, чадило черным дымом и распространяло вокруг смрад.

Второй бочонок, правда, еще меньше размеров, прилетел чуть дальше. Упал в трех десятках шагов от них, прямо на готовящееся к выстрелу орудие. Древняя турецкая пушка с лежавшими рядом с ней запасами пороха и ядер рванула с такой силой, у Джавада заложило уши. Человек десять артиллеристов и стрелков, стоявших там, как корова языком слизала.

Следом упал ещё бочонок, рванувший с оглушительным грохотом. Горящая нефть полилась по камням, все затянуло черным дымом. Кричали сгоревшие заживо люди, рвались снаряженные патроны. Настоящий филиал ада на земле!

Поднявшийся с колен, Джавад перегнулся через бруствер. Дым в долине медленно рассеивался, обнажая то, что ещё недавно так скрывал. Взгляд хана сразу же выцепил необычные конструкции из дерева, которые враг, пользуясь дымной завесой, подтащил ближе.

— Катапульты? — удивлённо пробормотал, растирая копоть на лице. — Это же римские катапульты…

Конечно, он узнал эти метательные боевые машины. Ещё обучаясь в медресе Стамбула, он читал про них в сочинениях Плиния, Цезаря. Тогда это казалось невообразимой древностью. Действительно, какой был толк от катапульт тогда, когда на поле боя господствовала артиллерия и ружья. Жизнь же приподнесла очередной сюрприз, макнув зарвавшегося воителя в коричневую дурно пахнущую субстанцию.

— Катапульты…

Древняя метательная машина оказалась эффективнее своего дальнего потомка — пушки. Она быстрее заряжалась, была более точна в стрельбе и позволяла стрелять навесом. Джавад с искаженным лицом повернулся к стоявшей рядом пушке на здоровенном лафете. Эта тяжеленная махина, которую было и впятером не сдвинуть с места, словно смеялась над ним. Мол, косорукие, даже стрелять толком не можете.

Вновь повернувшись в сторону врага, хан зашипел от ярости. Железные повозки, по которым так больше никто и не попал из орудий аула, оказались на расстоянии одного броска от крепости.

— Аллах помоги нам, — прошептал он, с силой вцепившись в кинжал. — Кто знает, что этот хитроумное отродье еще там придумало…

А придумано было немало. Обшитые металлом повозки оказались полны сюрпризов.

Не добравшись до крепости, они вдруг остановились в паре десятков шагов от стены. Через мгновение у них откинулись борта и оттуда хлынули воины. Подхватив здоровенную лестницу, связанную из длинных слег, они что есть силы рванули к крепостной стене.

— К стене! Все к стене! — понеслось среди защитников, ринувшихся к брустверу. — Быстрее!

Джавад схватил свое ружье и начал судорожно жать на курок. Не сразу до него дошло, что оно было разряжено. Тогда из-за пояса выхватил пистолет и, перегнувшись через бруствер, пальнул в бежавших к стене горцев. Начали стрелять и остальные. Из ружей, пистолетов, кто-то даже достал старый дедовский лук.

Вдруг прямо перед носом хана по стене что-то сильно ударило и появилась верхушка лестницы. Здоровенные концы двух слег вылезли почти на метр. Следом показался здоровенный широкоплечий горец, топорик в руках которого казался детской игрушкой, а не смертельным оружием. Его тело защищал кольчуга с зерцалами на груди, голову — шлем с высоким шишаком. На руках красовались поручи с витиеватой гравировкой. Едва увидев перед собой Джавада, тот взревел и бросился на него.

— Господин! — кричал кто-то сбоку, пытаясь закрыть собой Джавада; грохотали ружья и пистолеты. — Стреляйте же! Стреляйте в него!

Куда там! Размахивавший по сторонам топором, горец выставил вперед небольшой щит, на который и пришлась большая часть пуль. Клепанное в три — четыре слоя и напоминавшее слоеный пирог железо щита прекрасно держало мягкие свинцовые пули. Этого горца из специально созданной имамом Шамилем тяжелой «штурмовой» роты, вообще, сложно было чем-то остановить. Шашкой рубить тоже бесполезно. Кольчуга двойного плетения с толстыми зерцалами, наручи и поножи, шлем на голове с легкостью держали почти любой удар. Лицо же «штурмовика» прикрывала железная «личина»-маска. По-всей видимости, его только кузнечным молотом нужно было долбить.

— Аллах Акбар! — на облаченного в кольчугу и доспехи горца уже бросились с шашками, пробую изрубить его. — Руби его, братья!

А на стену уже лезли другие. Такие же крупные, высокие. Другие просто не смогли бы носить столь тяжелое защитное вооружение.

С первых же шагов «штурмовики»