Страсть - Федор Раззаков

Михаил КОЗАКОВ

В 1952 году Козаков поступил в Школу-студию МХАТ. Тогда он был еще невинным 17-летним юношей, к тому же постоянно голодным. Поэтому он часто обращался к студенткам со странным предложением: «Купите мою невинность за три рубля – я хочу поесть блинчиков в артистическом кафе». Девушки в ответ прыскали от смеха, но невинность Козакова не «покупали». В итоге ЭТО случилось с ним только на втором курсе.

Судя по всему, невинность Козаков потерял со своей однокурсницей – эстонкой Гретой (Галей) Таар, которая вскоре стала его женой и даже родила ему дочку. Однако, несмотря на брак, Козаков в те годы не относился к числу верных мужей. После выхода в 1956 году фильма «Убийство на улице Данте» с его участием Михаил стал чрезвычайно популярным. Число его поклонниц росло в геометрической прогрессии. Упустить такой шанс Козаков, естественно, не мог. Он был молод, красив, талантлив, да к тому же еще и пижон: ходил в модных тогда ботинках на толстой «гуттаперчевой» подошве, в лыжной куртке на «молнии», свитере с накладным воротничком и пальто с ворсом и накладным ремнем из того же материала. А еще у него была настоящая эстонская фуражка с козырьком – по тем временам просто шик.

В 1957 году Козаков впервые оказался за границей – на Шекспировском фестивале в канадском городе Стратфорде – и привез оттуда новые потрясные вещи для своего пижонского гардероба: мокасины с кантом и четыре пары носков в крупную клетку. Правда, вернувшись на родину, Козаков испытал сильнейшее разочарование – он увидел на своем лучшем друге Леве Збарском джинсы, которые только входили в моду, и сильно пожалел, что не купил в Канаде точно такие же по цене всего лишь полтора доллара (членам советской делегации платили тогда суточные в размере 9 канадских долларов). Но и без того Козаков выглядел не менее импозантно, особенно в черной вельветовой куртке с белым воротником, белыми пуговицами и манжетами и белой оторочкой внизу, в узких брюках и мокасинах. Глядя на него, люди на улице буквально замирали.

Стоит отметить, что выезд Козакова за границу, да еще в капстрану, состоялся не просто так. Во многом этому способствовал КГБ, негласным агентом которого Козаков был с 1956 года (в этом грехе артист признался сам лишь спустя сорок лет). Чекистам же Козаков понадобился в свое время с конкретной целью: он должен был вступить в интимные отношения с американской журналисткой Колетт Шварценбах и выведать у нее истинную цель ее приезда в Москву. Однако «уломать» иностранку Михаилу не удалось (возможно, плохо «старался»). О своей неудаче Козаков немедленно доложил на Лубянку, и с тех пор никаких конкретных заданий ему больше не давали. Правда, иной раз все же напоминали о себе: звонили, назначали свидания в разных местах (гостиницах, на частных явочных квартирах, просто на улицах). Как правило, это случалось после приемов в американском или каком-нибудь другом капиталистическом посольствах. Чекистов, правда, интересовало лишь отношение артиста к послу, его жене или еще кому бы то ни было из посольства.

Между тем Козаков посещал не только посольства, но и многие увеселительные места столицы: рестораны ВТО, Дома кино, Дома литераторов… Эти визиты часто сопровождались любопытными историями, которые с годами превращались в легенды. Вот одна из них.

Однажды Михаил Козаков, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и американский поэт Ален Гинзберг весело проводили время в ресторане ЦДЛ. Чтобы разбавить сугубо мужскую компанию, они посадили к себе за столик некую девицу не самого тяжелого поведения. Когда же стены ЦДЛ стали для них тесны, решено было догулять вечеринку в более достойном месте – в ресторане Дома композиторов. Тамошний швейцар, сдерживавший на входе напор толпы, поначалу отнесся к новоприбывшим без особого почтения, но, узнав среди них знаменитого поэта Евтушенко, расплылся в подобострастной улыбке и разрешил всей компании пройти внутрь. Собственно, именно это и послужило толчком к развитию дальнейших событий.

Приняв на грудь солидную порцию шнапса, Аксенов принялся подначивать не менее осоловевшего Козакова: «Как же это так, Миша? Ты – знаменитый актер, а все лавры достались одному Евтушенко: его и швейцар на входе узнал, да и дамочка, которую подцепили в ЦДЛ, готова отдаться чуть ли не прилюдно именно ему…» Михаилу эти речи явно не понравились. Будучи человеком, уже испорченным славой, он дал отпор Аксенову, заявив: «Если захочу, через пять минут эту девку уведу из ресторана я». Аксенов предложил пари: если Козаков выполнит обещанное – платить за него будет он, Аксенов. Ударили по рукам. И что же? Козаков подсел к девице, перебросился с ней парой фраз, и она тут же разомлела. Ее поведение стало еще легче обычного, она мгновенно влюбилась в Михаила и без труда позволила ему увести себя из ресторана. По словам Козакова, до близости дело так и не дошло по причине его брезгливости (от девицы за версту несло вендиспансером). Поэтому он просто довез ее на такси до дома, а сам уехал на Аэропортовскую – к жене и детям. Евтушенко же после этого долго на него сердился: как же – увел из-под носа даму при заморском госте.

В ноябре 1962 года у Козакова родился второй ребенок – сын Кирилл. Однако уже ничто не могло удержать Козакова от ухода из семьи. В его жизни появилась новая любовь – грузинка с красивым именем Медея. Козаков познакомился с ней летом 62-го во время гастролей «Современника» в Тбилиси. Знакомство произошло в доме тетки Медеи, Майи Кавтарадзе, которая давно дружила с нашим героем. Говорят, Михаил влюбился в Медею буквально с первого взгляда и тут же стал активно за ней ухаживать. По его собственным словам, он влюбился в Медею так же, как когда-то Грибоедов влюбился в красавицу Нину Чавчавадзе… Плодом их последующего романа стало рождение дочери Мананы.

Между тем какое-то время влюбленным пришлось жить вдали друг от друга: Медея оставалась в Тбилиси, а Козаков жил в Москве, в своей холостяцкой квартире на Миусской, где не было даже телефона. Последнее обстоятельство очень его тяготило, однако выпросить у местных властей телефон для себя Козаков долгое время не мог – стеснялся. Когда наконец решился, ему, несмотря на всю его популярность, отказали. Далее послушаем его собственный рассказ:

«Друзья мне подсказывали: «Чудной ты человек! Кто так делает? Пойди к начальнику телефонного узла. Пригласи его в гости. Выпей с ним. Потом заведи разговор о телефоне. Не отвертится!» Я навел справки. Узнал, что начальник телефонного узла любит цыганское пение. А в телефоне тогда очень нуждались и мои приятельницы по «Современнику» – Таня Лаврова и Наташа Карташова. Позвал я и их в гости. Они предложили: «Мы сами все приготовим, а ты, главное, выпивку обеспечь». Пригласил я к себе еще и цыган, собрались, устроили вечеринку с угощением. И вдруг, в самом начале застолья, слышу, как Таня и Наташа уже выпрашивают телефоны у моего начальника АТС. Я тут так застеснялся – передать не могу. И неожиданно для себя самого буркнул: «А мне телефон не нужен. Я вас всех не для того сюда позвал…» Тут начальник вдруг усмехнулся и сказал спокойно: «Ну, так у вас его и не будет!» Вот так и остался я без телефона. А моим приятельницам поставили…»