Танец с драконами - Джордж Мартин

— Эта свинья — половина ее средств к существованию.

— Гискарская команда съела бы и собаку, — Мормонт отделил друг от друга переднюю и заднюю пластины. — Просто передай ей.

— Как скажешь.

Его туника пропиталась потом и липла к груди. Тирион сорвал ее, мечтая о дуновении ветерка. Деревянные доспехи были жаркими и тяжелыми, и столь же неудобными. На половине из них осталась старая краска — слой на слое, и еще на слое — следы сотни перекрашиваний. На свадебном пиру Джоффри, припомнил Тирион, один наездник демонстрировал лютоволка Робба Старка, а другой — доспехи и цвета Станниса Баратеона.

— Нам нужны оба животных, если мы собираемся выступить перед королевой Дейенерис, — сказал он. Если матросам придет в голову забить Милую Хрюшку, ни он, ни Пенни не смогут их остановить… но меч сира Джораха хотя бы заставит их призадуматься.

— Значит, таким способом ты надеешься сохранить голову, Бес?

— Сир Бес, если позволите. И да. Когда Ее Величество узнает мою истинную цену, она будет меня холить и лелеять. Ведь я все-таки приятный малый и знаю очень много полезного о своей родне. Но до этого момента я приложу все усилия, чтобы развлечь ее.

— Скачи, как хочешь, но это не очистит тебя от совершенных злодеяний. Дейенерис Таргариен — не какой-нибудь глупый ребенок, чье внимание можно отвлечь глупыми шутками и кувырками. Она поступит с тобой по справедливости.

Ох, надеюсь, что нет.

Тирион внимательно посмотрел на Мормонта разноцветными глазами:

— А как она встретит тебя, эта справедливая королева? Теплыми объятиями, девичьим хихиканьем, топором палача? — он ухмыльнулся, заметив очевидное замешательство рыцаря. — Ты и вправду решил, будто я поверю, что ты был в том борделе по делам королевы? Защищал ее, находясь за полмира? Или все же ты бежал, потому что королева драконов послала тебя подальше? Но с чего бы это? Ах да, ты ведь шпионил за ней. — Тирион хохотнул. — А теперь надеешься купить ее прощение, подарив ей меня. Плохо продуманный план. Можно даже сказать, поступок, продиктованный пьяным отчаянием. Будь на моем месте Джейме… Ведь это Джейме убил ее отца, а я убил лишь своего. Ты думаешь, что Дейенерис казнит меня и простит тебя? Но обратное так же вероятно. Может быть, тебе стоит залезть на эту свинью, сир Джорах. Надеть шутовской костюм из железа, как Флориан…

От удара большого рыцаря в черепе будто что-то треснуло, его отбросило в сторону, да с такой силой, что он стукнулся головой о палубу. Рот наполнился кровью, когда Тирион, шатаясь, встал на одно колено. Он выплюнул сломанный зуб. Хорошею с каждым днем, но тут я уверен, что разбередил его рану.

— Карлик сказал что-то оскорбительное, сир? — невинно поинтересовался Тирион, вытирая кровавые пузыри с разбитой губы тыльной стороной руки.

— Меня тошнит от твоей болтовни, карлик, — сказал Мормонт. — У тебя еще осталось несколько зубов. Если хочешь сохранить их, держись от меня подальше до конца плавания.

— Это будет непросто. Мы ведь живем в одной каюте.

— Найди себе другое место для сна. В трюме, на палубе, где угодно. Просто не попадайся мне на глаза.

Тирион поднялся на ноги.

— Как пожелаешь, — процедил он с полным ртом крови, но большой рыцарь уже ушел, грохоча сапогами по палубе.

Пенни нашла его на камбузе, где Тирион, морщась от жжения, полоскал рот ромом с водой.

— Я слышала, что случилось. Ой, тебе больно?

Он пожал плечами:

— Капля крови и сломанный зуб. — Но уверен, ему от моих слов гораздо больнее. — И это рыцарь. Печально, но я бы не стал рассчитывать на сира Джораха, если нам понадобится защита.

— Что ты натворил? Ой, у тебя кровь идет из губы, — она оторвала полоску от своего рукава, и аккуратно промокнула ранку. — Что ты ему сказал?

— Немножко правды, которую сиру Безоару не хотелось выслушивать.

— Ты не должен дразнить его. Ты что, вообще ничего не понимаешь? Нельзя так разговаривать с большими людьми. Они могут сделать тебе больно. Сир Джорах мог бы просто выкинуть тебя в море, а матросы только посмеялись бы, глядя, как ты тонешь. С большими людьми надо быть осторожнее. "Будь с ними приветливой и веселой, смеши их", — вот как всегда учил мой отец. Неужели твой отец никогда не объяснял тебе, как нужно вести себя с большими людьми?

— Мой отец называл их мелким народцем, — ответил Тирион, — и он был не из тех, кого можно назвать веселым. — Он отхлебнул еще разбавленного рома, прополоскал им рот и выплюнул. — И все же ты права. Мне нужно поучиться быть карликом. Возможно, ты бы стала бы мне хорошим наставником — в перерывах между ездой на свинье и потешными турнирами.

— Я сделаю это, м'лорд. С радостью. Но… что это была за правда? Почему сир Джорах так сильно тебя ударил?

— Из-за любви, конечно. По той же причине, по которой я приготовил из того певца похлебку, — он подумал о Шае и о выражении ее глаз, когда он затягивал цепь, закручивая вокруг кулака. Цепь из золотых рук. Ведь золотые руки всегда холодны, а женские — горячи. — Ты девица, Пенни?

Она вспыхнула:

— Да. Разумеется. Кто стал бы…

— И оставайся ею. Любовь это безумие, а похоть — яд. Храни свою непорочность. Так ты будешь счастливее и с меньшей вероятностью обнаружишь себя в сомнительном борделе на Ройне, со шлюхой, чем-то похожей на твою потерянную любовь. — Или отправишься через полмира в надежде отыскать место, куда отправляются шлюхи.

— Сир Джорах мечтает спасти свою королеву драконов и насладиться ее благодарностью, но я знаю кое-что о благодарности королей, и, скорее, предпочел бы дворец в Валирии. — Внезапно он замолчал. — Ты почувствовала это? Корабль поплыл.

— Да, — лицо Пенни засветилось от радости, — мы снова движемся. Ветер…

Она бросилась к двери:

— Я хочу посмотреть. Давай наперегонки, — и она умчалась.

Она еще совсем юная, напомнил себе Тирион, когда Пенни выскочила из камбуза и вскарабкалась по крутым деревянным ступенькам так быстро, насколько позволяли ее короткие ножки. Почти ребенок. И все же ему было приятно видеть девушку такой оживленной. Он поднялся вслед за ней.

Парус ожил: он раздувался и провисал, и снова раздувался. Красные полосы на полотне извивались, словно змеи. Матросы носились по палубам и тянули канаты, а помощники капитана выкрикивали приказы на языке Старого Волантиса. Гребцы на лодках отвязали тросы и поплыли к коггу, с силой ударяя веслами. Порывистый ветер дул с запада, хватая и закручивая веревки и плащи, словно озорной ребенок. "Селаэсори Кхоран" полным ходом шел по курсу.