Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

Синева

Синева, синева бесконечных морей,Облегающих небо и землю,Непонятной гармонии ваших очейНепонятной душою я внемлю!

Обреченный на смерть, для бессмертной мечтыПрохожу по гробницам вселеннойИ мечтаю узнать то, что знают цветы,Увядая от жизни бесценной.

Заповедную ценность отцовских могилОценить никогда не смогу я,Дерзновенно последнюю чашу разбилЯ, безумно в лазури ликуя.

Мотылек однодневный на пышном цветке,Однодневном, как он, не узнает,Почему и зачем в горделивой рекеБесконечности всё погибает.

Облакам белогрудым не скажет полейИзможденное плугом чело,Почему и зачем над пучиной морейИх без устали время несло,

1911

Домодоссола

Силуэты темныеГрозных, острых гор,Как мечты бездомные,Спят с недавних пор.Небеса червонные,Как литой металл,Облили точеныеБашни снежных скал.Брызги предзакатные,Как хвосты жар-птиц,Рвутся в необъятноеСотней колесниц,Тысячей подкованныхЖемчугом коней,Солнцем очарованныхСказочных лучей.А над ними нежная,Бледная луна,Тучкой белоснежноюВся окаймлена.Каждый миг безбрежноеСмертному дает,Это небо нежноеК вечности зовет!Кони разметалисяИ венец потух,Тучки разлетелися,Как лебяжий пух.Ноченька печальнаяПалевую даль,Озеро зеркальноеВ темную вуальСкрыла. И холодныеВихри из долинТучи многоводныеПо щекам вершинС безобразным хохотомГнали в небеса,И упали с грохотомТучи на леса.Горы недовольныеСтали звать вождя.Засверкали молнииВ полосе дождя.

Праздник волн

Меж тяжко клубящихся пасмурных тучСкользит, умирая, полуденный луч.И синее око надолго закрылось,И солнце за желтую ниву спустилось,А ветер, как плуг трехлемешный, поднялГромадные волны меж огненных скал.Над ними порхают, дрожа от тоски,Как белые слезы, твои лепестки,Мой розовый сад над размытым обрывом,Где детства волшебная сказка в пытливомНеведеньи быстро, как призрак, прошла,Как ясный весенний цветок умерла.Пустое, смотри, голубые рядыВсё новых мечтаний встают из воды.А там жемчугами покрытая нива,Лазурное море, кипит горделиво.Над ним, как ребята, парят альбатросыИ крыльями косят и топят вопросы,Всю правду, всё внешнее в празднике волн.Туда понесется с тобою мой челн!

Осенние розы

Осенние розы в хрустальном бокалеС улыбкой невинной лепечут о том,Что все мы проснемся… Проснемся? Едва ли:Мы слишком поспешно и ярко цветем.

Челнок на поросшем травою причале,Колышась задумчиво, грезит о том,Что море безбрежно… Безбрежно? Едва ли:Корабль бесконечность изрезал крылом.

Исчерпано всё, пережито в мгновенье,И снова стоим мы у мрачной стеныВ холодных объятьях тоски и сомненья.

В безбрежности нет подходящей страныДля смертной души, для мятежных стремлений.Мы все не приемлем грядущей весны!

Птицы

Вьюга злится, тучи рвутся,Птицы бьютсяОб оконце мрачной кельи,Алой кровью снег пушистый,Кровью чистой,Словно розами, одели.

Бьются, стекла все разбили,ОпушилиПереплет изгнившей рамы,Прутья ржавые решетки:Кровь из глоткиПролилась вокруг ручьями.

Сколько белых, теплых дланей!В океанеМировом светила реже.Небо дланями покрыто,ПеревитоГолубое побережье.

Эти птицы, это грезы,Это розы,Это образы печали:Из души моей безбожнойИ тревожнойЭти стаи улетали.

В глубине небес далеких,Синеоких,О моей душе крылатойПесни дерзкие вещали,О печалиЭтой немощи проклятой.

Сколько их убитых, белых,Легкотелых!Степь покрыта их телами,Кровью их поля залиты,ПеревитыВетви голые крылами.

Страшно за мечты живые,Молодые,Страшно за весну-сестрицу:Ей нужны, как свет, напевы,ПерепевыЭтой пасмурной темницы.

San Miniato

Над городом суровым Возрожденья,Откуда шла волнаГлубокая весны и обновленья,Есть древняя стена,

Надежною служившая опоройОт тысячи врагов.За ней взвиваются ступени в горуМеж скатертью лугов.

Кресты сосновые и кипарисыСтоят вдоль ступеней.Вдали холмы, как синие кулисы,И купола церквей,

И город, озаренный, как пожаром,Зарницей черепиц,И колокольни, и на замке старомЗубцы немых бойниц.

И лентой желтою ленивый АрноПеререзает луг,И кипарисы, сторожа попарно,Стоят у вилл вокруг.

И много, много всюду красок, линийИ музыки во всем,И гор кольцо и шлемы хмурых пиний…Но в гору крут подъем

К согбенному веками бастиону,Где белый лес крестовПростер сухие руки к небосклонуСредь вянущих цветов.

Не лают там давно жерла орудийИ стих предсмертный крик.Там тлен и прах, туда живые людиЗаходят лишь на миг.

Там, как внизу, не праздник обновленья,Не творческий экстаз,Там царство смерти, царство разложенья…Но в предзакатный час

Там красота жемчужными перстамиЛаскает грудь земли,И тихо над пурпурными горами,Как птицы корабли,

Там облака бесшумными килямиЭфиры бороздят,И башни грозные колоколамиВ безбрежности звонят.

Там радужность души грядет в короне,Как сказочный король,Там средь могил безвестных в бастионеНа миг стихает боль.

Среди крестов, в квадрате темных стражейЕсть мозаичный храм,Как радугой, покрытый пестрой пряжей,С орлами по углам.

В том храме есть Христос в цветной абсиде,С простертою рукой,Покрытый темно-голубой хламидой,Безжалостный и злой.

А по стенам ряды суровых ликовАскетов прежних дней,Рисунков странных, и зверей, и бликов,И красок, и теней.

Есть там гробница в боковой капеллеС цветным полом,Где кардинал на мраморной постелиСпит непробудным сном.

И целый рой щебечущих детишекНа мертвеца глядит,И смерть смеется меж нагих телишек,И мертвый словно спит.

В капелле кардинала на ступеняхМеж голубых колоннЕсть дивным мозаичным сновиденьемПокрытый белый трон.

К нему однажды в райское мгновеньеЯ девушку привелИ посадил ее, как откровенье,На мраморный престол.

Она затрепетала, как Мадонна,Когда Архангел ГавриилСказал, что Бог Ее избрал для тронаИз бренности могил.

– Я недостойна, милый, на ступениАлтарные взойти,Я не достигла в жизни сновиденьяИ не нашла пути.

– Любовь откроет нам обоим очиИ приведет к мечте,Мы соберем цветы алмазной ночиНа горной вышине.

Все эти звезды, океан небесныйБез цели и дорог, —Всё для меня в тебе, цветок чудесный,Объединяет Бог! —

Как пилигрим, на слабые колениК ее ногам я пал,И целовал одежду на ступенях,И руки целовал.

Она склонилась надо мной и темяГорячими перстамиЛаскала нежно… И исчезло время,Мгновения веками

Казались нам. В душе настала вечность.Я понял цель Творца,И звезд бессчетных сказочную млечность,И смысл тернового венца.

И поднял я уста к устам душистым,И сплавился металл,И стало всё мелодией пречистой,И Бог вблизи витал.

Настала ночь. Померкли всюду краски…Кресты, и плиты, и гробницыГлядели как загадочные сказки,Как небылицы…

Я счастлив был, кресты и кипарисыКазались мне гирляндой роз,И фонари горели как нарциссы, —И я всё выше, выше рос!..

Белые кони

Мороз трескучий, серебристо-звонкий.Роняют тучи белые пеленкиВокруг на кручи, в снежные воронки.И вихрей фуги исполняют скрипкиЛедяной вьюги, голенькие липкиИ ствол упругий ясенечков гибких.Ревут crescendo, воют furioso,Тереблют ленты лютые морозы,И орнаменты в робкие березыЛетят, как звезд умерших хороводы.И снежный мост спускают небосводыНа злой погост разгневанной природы.Вонзились шпаги рыцарей ледяныхСвистя в овраги, словно в змей поганых,Чудовищные разрывая раны.Опушка леса. Полукругом стройнымСтоит завеса великанов хвойных,И, как принцессы, приседают воины.В высоком сане леса Бриареи:В алмазах длани, горностай на шееИ с каждым днем доспехи тяжелее.Как часовые, великаны дремлют,Власы седые в облака подъемлютИ снеговые мантии приемлют.А на лужайке под свирели буриКружатся зайки, и, глаза зажмуря,Как от нагайки голову понуря,Столпились кони белоснежным кругом,Сорвав попоны, без удил, с испугом,Как от погони, слившися друг с другом.И от копыта беглецов ретивыхВокруг изрыты снежные обрывы,И в небо взвиты бешеные гривы.Взлетает щебень, острые подковыСверкают ярко в воздухе суровомИ рвут и топчут льдистые оковы.И пышут ноздри в мир окаменелый,Как солнышка пылающие стрелы,И полог звезд растапливают белый.Вдруг из березовой примчался рощиТабун несметный лошаденок тощих:Поджарые, засеченные мощи.Но много их голодных, злобных много,Пыльнейшая их не вместит дорога,Дряннейшее жнивье в степи убогойИм кажется неслыханною манной.И вот они из пелены туманнойПримчались, покрывая гнойной ранойАтласный полог девственного снега.И вой везде, как в стане печенега,Когда полки царьградского ОлегаНагрянут вдруг: растрепанные гривы,Хвосты косматые, глаза ревнивоВоспалены, как гнойные нарывы.Всё перед страшным падает потоком,Всё затопляется, когда наскокомОни в степи, в раздолий широкомСвирепствуют, исполненные злобы,Бесовских наущений и худобыСвоей ненасыщаемой утробы.И заприметив, где стояли кони,Измученные долгою погоней,Они на них без долгих церемонийНабросились со ржанием и храпом.Тяжелым утомленные этапом,Ходившие по грязных смердов лапам,Недолго царственные защищались,Копытами недолго отбивались,Но клячам озлобленным не сдавались.Горой вокруг нагромоздились трупы,Но новые всё лезут на уступы,Остервенелы, одержимы, тупы.И снег вокруг побагровел от баниКровавой вдруг, но новой всё поганиНесметны полчища на поле брани.Затем исчезло всё. Преграда смыта,Храпящими волнами перерыта,Распылена и вскоре позабыта.И вьюга саван белый разостлала,Атласное без пятен покрывало.Лишь кое-где кровавое торчалоКопыто: небу, видно, для укора.Но понял я тогда еще не скороГлубокий смысл нелепейшего спора.

Маятник Божий