Тайна короля Якова - Филип Депуа

— Старик?

Тимон прикусил верхнюю губу.

— Смотрите сами! — взорвался Сполдинг.

До двери Большого зала оставалось всего несколько шагов — они пролетели их в один миг. Сполдинг рванул ручки дверей и широко распахнул обе створки.

За столом Лайвли понуро сидел человек. Его фигуру окружало сияние от почти прогоревшего огарка.

Приблизившись, Тимон увидел, что старик молится: глаза его были закрыты, губы шевелились.

На полу у его ног лежало тело.

21

— Это доктор Чедертон? — шепнул Тимон.

— Он самый! — в полный голос ответил Сполдинг.

Чедертон встрепенулся, резко открыл глаза.

— Как видите, — презрительно заметил Сполдинг, — он оценил мудрость моего распоряжения и остался на месте.

Чедертон сощурился и вытянул шею:

— Это брат Тимон?

— Я, сэр, — мягко ответил тот.

— Хорошо. — Чедертон поднялся с табуретки и тщательно расправил черное одеяние. Без шляпы волосы его разметались. — Я собирался с вами поговорить. Декан Марбери высокого мнения о…

— Не числится ли и декан Марбери среди ваших жертв, сэр? — выкрикнул Сполдинг, подбегая к старику. — Мы все знаем!

— Марбери отправился в Лондон со срочным известием к королю, — спокойно объяснил Чедертону Тимон, игнорируя Сполдинга. — Надеюсь, с его возвращением мы сможем лучше понять темный умысел преступника. Здесь на полу мастер Лайвли? — Тимон взглядом указал на труп.

— Я нашел его более или менее в таком положении. — Чедертон сложил ладони, на которых, как отметил Тимон, не было крови. — Сначала я подумал, что он уснул. Такое случалось с каждым из нас, я сам провел немало часов, прикорнув на этих холодных камнях, когда дремота одолевала меня за работой. Я подошел разбудить его и увидел кровь, вот здесь.

Чедертон указал на липкое пятно — будто кто-то пролил на бок Лайвли темный мед.

— И только? — спросил Тимон.

— Поняв, что он мертв, я решил сходить за деканом Марбери и за вами. — На губах Чедертона мелькнула тень улыбки. — Но тут ворвался доктор Сполдинг и озадачил меня задиристыми обвинениями в задуманном убийстве!

Захваченный врасплох незатейливым каламбуром Чедертона, трижды в одной фразе пославшего коллегу в зад, Тимон невольно прыснул.

— Кто бы мог ожидать такого школярского остроумия от столь почтенной особы? — обратился он к Чедертону.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

Сполдинг, очевидно, не уловил намека и тем еще больше развеселил Тимона.

— Я застал его склонившимся над телом, — брызгал слюной Сполдинг.

Тимон резко развернулся к нему.

— Разве вы не видите, что Лайвли зарезан, доктор Сполдинг? Где оружие доктора Чедертона? И разве вы не видите, что кровь на полу загустела? Она пролита давно. Полагаю, Лайвли пролежал мертвым всю ночь. И, наконец, истинный убийца, которому мастер Лайвли дал ускользнуть прошлой ночью из этого самого зала, был молод, подвижен, меньшего, чем доктор Чедертон, роста, и, между прочим, он левша.

Сполдинг захлебнулся словами.

— Вы указывали на убитого правой рукой, — доверительно обратился к Чедертону Тимон.

— И подвижность, увы, не числится ныне среди моих достоинств, — признался тот, снова присаживаясь за стол Лайвли. — Но видели бы вы меня в шестьдесят! Живчик!

— Ну-ну, — произнес Тимон, обращаясь главным образом к самому себе. Обойдя старика, он опустился на колени рядом с телом. На лице убитого лежала тень.

— Вы осмотрели лицо? — спросил Тимон.

— Признаюсь, — смиренно признал Чедертон, — я побоялся. Изуродованное лицо Гаррисона уже не раз являлось мне во сне.

— Марбери мне рассказывал. — Тимон набрал в грудь воздуха и перевернул труп на спину. Лицо оказалось повреждено, но не настолько, чтобы нельзя было различить черты.

Лайвли погиб от трех колотых ран, замечал Тимон. Две в сердце и одна в печень. Крови меньше, чем можно было ожидать.

— Доктор Чедертон, доктор Сполдинг, — со вздохом попросил он, — нельзя ли попросить вас осмотреть лицо? Верно ли я понял, что оно повреждено меньше, чем у Гаррисона?

Сполдинг, покряхтывая, прошаркал к телу. Чедертон снова встал и задержал дыхание. Увиденное поразило обоих.

— Чудовищно, — прошептал Чедертон, — но никакого сравнения с тем, что осталось от Гаррисона.

— Гаррисона мы опознали только по одежде и кресту, — громко подтвердил Сполдинг. — Лайвли вполне можно узнать.

— Это может означать, что убийце не дали довести дело до конца, — сказал Тимон. — Кто-то, возможно, наткнулся на тело раньше доктора Чедертона. Этот некто мог даже оказаться свидетелем убийства.

— Но… — начал Сполдинг.

— Марбери еще говорил мне, — задумчиво продолжал Тимон, — о каком-то послании… во рту.

Он протянул руку.

— Нет! — возмутился Сполдинг.

— Во рту у Гаррисона была записка, — шепотом подтвердил Чедертон. Тимон приблизил руку к лицу мертвеца, помедлил мгновенье, а затем пальцами разжал губы и зубы и извлек мокрый от слюны клочок бумаги.

— Да, — поморщившись, заметил он, — весьма неприятно…

— Что в ней? — жадно спросил Сполдинг. Тимон развернул записку и поднес ее ближе к пламени свечи. Расплывшиеся чернила затрудняли чтение.

— Насколько я могу судить, — предположил Тимон, — здесь сказано: «Враг людей спасения использует любые средства».

— Убийца предостерегает нас! — воскликнул Сполдинг. — Он пойдет на все, чтобы прервать наш труд.

Тимон был уверен, что уже слышал эти слова, — смутное воспоминание таилось, как запыленная картина в углу забытой комнаты.

— Если наш труд действительно во спасение, — тихо вставил Чедертон.

— Эти строки… — бормотал Тимон. — Из какого-то приложения или дополнительного тома…

— Апокрифы! — фыркнул Сполдинг. — С какой стати Лайвли тратил на это время?

— Нет, — возразил Тимон. — Я бы узнал строку из любого читанного когда-либо апокрифа. Мастер Лайвли был главой вашей кембриджской группы. Имел ли он доступ к документам, закрытым для других?

— Едва ли, — отмахнулся Сполдинг.

— Определенно да, — одновременно с ним заявил Чедертон.

— А Гаррисон — прошу прощения, — обратился к Чедертону Тимон, — был главным судьей для всех остальных? Так что и ему могли быть доверены некие сведения…

— Никогда! — отрезал Сполдинг. — Гаррисон был шотландец!

— Ваша мысль мне не ясна, — признался Чедертон, игнорируя Сполдинга.

— Возможно, убийца устраняет ученых в определенном порядке, — пояснил Тимон. — Первым он убил человека, видевшего все документы, используемые в вашей работе, — Гаррисона. Следующий удар нанесен главе переводчиков, второму из тех, кто располагает этими знаниями.

— Будет и третья жертва? — прошептал Чедертон.

— Непременно, — подтвердил Тимон.

— Чушь! — процедил Сполдинг. — Надо немедленно убрать тело из зала, пока его никто не видел. И следует хранить об этом убийстве такое же молчание, какое мы договорились хранить относительно Гаррисона. Никто не должен упоминать об этом происшествии.

— Мастер Лайвли был главой переводчиков, — терпеливо напомнил Чедертон. — Следует соблюсти некоторые формальности и уведомить определенных людей.

— Вероятно, вы правы, — поморщился Сполдинг. — Власти следует заверить, что я принял начальство над группой: это моя обязанность. Я подумаю, не лучше ли по этому случаю допустить короткий перерыв в работе.

Тимон в это время думал: «Я должен узнать, кто убил этих людей и почему именно. И чтобы завершить свою миссию, я должен предотвратить новые кровопролития — или скоро мне нечего будет запоминать. Для исполнения полученного приказа я должен прекратить убийства. Как это необычно для меня. Не сомневаюсь, что Бог смеется».

— Очнитесь, брат Тимон, — пропищал Сполдинг. — Теперь не время для размышлений. Уволочем останки из зала.

Тимон позволил себе взглянуть ему в глаза и удерживал взгляд, пока Сполдинг, вздрогнув, не отвернулся.

— Дверь в дальней стене, — сказал Тимон, — кажется, не ведет наружу?

— Там погреб, — ответил Чедертон.

— Лайвли дождется там возвращения Марбери.

Тимон взялся за лодыжки мертвеца и выразительно глянул на Сполдинга.

— Вы уже убедились, что доктор Чедертон — не убийца?

— Ничего подобного, — вспыхнул Сполдинг. — Я ожидаю, что вы допросите доктора Чедертона с присущей вам ловкостью и добьетесь признания. Оставляю его вам.

— Понятно. — Тимон потянул мертвеца за лодыжки. Ни один из ученых мужей не выразил готовности ему помочь.

22

К тому времени, как Тимон вернулся из погреба, в Большом зале оставался только Чедертон. Он по-прежнему сидел за столом Лайвли.

— Доктор Сполдинг, — выспренно заявил старик, — спешит уведомить каждого, кто согласится его выслушать, о своем возвышении. Будь я алхимиком, охотно превратил бы себя в пчелу, чтобы последовать за ним и полюбоваться его выходом. Увы, мои способности более практического свойства.