К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

По существу это был геноцид, который помимо ничем не восполнимых потерь в людях, а также огромного морального и политического ущерба, последствия которого ощущаются во многих регионах нашей страны до сих пор, нанес огромный экономический ущерб тем районам страны, где проживали ранее опальные народы.

Известно, что поводом для наказания целых народов послужила измена отдельных групп чеченцев, татар, калмыков, карачаевцев и др. в годы немецкой оккупации. Но это фальшивый повод. Немецкие оккупанты находили изменников в среде любого временно порабощенного ими народа. На стороне фашистской Германии воевали несколько полков и дивизий белоказаков, часть из которых формировалась среди эмигрантов, но большая часть – из жителей Дона и Кубани. Значительные территории нашей страны, оккупированные гитлеровцами в 1941 – 1942 гг., управлялись не только немецкой администрацией. Из числа русских, украинцев и белорусов формировались кадры «бургомистров», их заместителей и аппарата. Создавалась местная полиция, «отряды самообороны», группы «добровольцев» для обслуживания тылов немецкой армии. С отрядами партизан на Украине вели борьбу не только немецкие формирования, но и отряды бендеровцев и мельниковцев, полицейские из числа украинских националистов входили в охрану концлагерей, принимали участие в массовых расстрелах и уничтожении еврейского населения. В крупных городах выходили под немецким контролем газеты на русском, украинском и белорусском языках. А. Некрич пишет в своей книге: «Казацкие формирования были включены в состав вермахта. Летом 1942 года при генштабе сухопутных сил германской армии был создан специальный отдел, занимающийся формированием военных и вспомогательно-полицейских сил из числа советских граждан. К началу 1943 года они насчитывали 176 батальонов и 38 рот, общей численностью в 130 – 150 тысяч человек. Подавляющее большинство из них образовало т. н. Русскую Освободительную Армию (РОА) под командованием бывшего генерал-лейтенанта Красной Армии Власова. К концу войны РОА насчитывала до 300 тысяч человек. Военные формирования вермахта из числа нерусских народов достигли к концу войны до 700 тысяч. Таким образом, общее число бывших советских граждан, выступивших с оружием в руках на стороне врага, составило около 1 миллиона человек. Однако сколько из них действительно воевало на стороне Германии, еще остается выяснить. Многие эти формирования вообще в боевых операциях не участвовали... Среди военных частей «восточных народов» были легионы и батальоны туркестанские (т. е. состоявшие из выходцев из Средней Азии), грузинские, армянские, тюркские, волжских татар, крымских татар, горские (т. е. сформированные из северокавказцев), калмыцкие и др. Но разве можно поставить знак равенства между легионерами и населением той республики, откуда они были родом? Конечно, нет. Те, кто поднял оружие на свою Родину, те, кто выступил в одном строю с гитлеровцами, поставили себя как бы вне общества» [766] .

К перечисленным А. Некричем военным формированиям, воевавшим на стороне врага, можно прибавить дивизию СС «Галичина», отряды латышских, литовских и эстонских националистов и некоторые другие.

Мы приводим этот не слишком лестный для сталинского режима перечень только для того, чтобы отметить отсутствие каких бы то ни было оснований выделять по этому признаку только отдельные из народностей нашей страны, подвергать их какой-либо дискриминации, а тем более жестоким репрессиям.

В западной печати обычно отмечают, что в годы войны Сталин проводил внутри страны сравнительно «мягкую» и примирительную политику, стремясь объединить вокруг партии и армии все силы. При этом ссылаются на многие чисто национальные лозунги защиты России от извечной немецкой экспансии, а также на примирение Сталина с православной церковью. В этих утверждениях есть доля истины. Действительно, в 1943 году были прекращены многие прежние гонения на церковь, были освобождены многие епископы и священники, были открыты сотни ранее закрытых церквей, образованы духовные училища, православная академия, образовано патриаршество и т. п. В армию призывались не только дети репрессированных коммунистов, но также молодежь из бывших кулацких семей, высланных в 1930 – 1932 гг. в Сибирь, на Урал и на Север и лишенных до начала войны свободы передвижения. Через секретные службы НКВД были установлены контакты с той частью русской эмиграции, которая выступала против Гитлера. Имеются свидетельства о том, что даже лидер кадетов Н. Милюков и генерал Деникин давали в годы войны полезную для СССР информацию. Подобные действия требовали, конечно, одобрения Сталина или проходили по его инициативе.

Но были у Сталина и другие «заслуги». К ним надо отнести не только выселение «опальных» народностей. И в годы войны лагеря советского «архипелага ГУЛаг» были переполнены заключенными, многие из которых просили направить их на фронт, но умирали от голода на Колыме, в Казахстане, Сибири, на Урале. Здесь были тысячи знающих командиров и комиссаров, умелых хозяйственных руководителей, которых охраняли военизированные подразделения НКВД общей численностью в несколько сот тысяч человек. И в годы войны в каждом небольшом городке или районе сохранялось управление НКВД, хотя для поддержания общественного порядка здесь было достаточно отделения милиции. Сталин вел войну с гитлеровской Германией, но он продолжал вести войну и со значительной частью советского народа. Нельзя не сказать также о репрессиях среди военачальников в годы войны. Уже в первые недели войны по приказу Сталина было арестовано немало ответственных военных работников в Москве и на фронтах. Среди других были арестованы и расстреляны командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов, начальник штаба фронта генерал В. Е. Климовских, генерал П. А. Клич, был арестован также командир 14-го механизированного корпуса генерал-майор С. И. Оборин. Эти военачальники, которые были позднее реабилитированы, обвинялись в неподготовленности к войне и поражениях на фронте. Сталин таким путем пытался свалить на других ответственность за свои собственные просчеты [767] .

В начале войны Сталин отдавал распоряжения то об арестах, то об освобождении недавно арестованных людей. Мы уже писали о кратковременном аресте министра оборонной промышленности В. Л. Ванникова. Показательна в этом же отношении судьба заместителя министра авиационной промышленности В. П. Баландина. А. С. Яковлев писал в своих воспоминаниях: «Сталин молча прошел в кабинет, пригласив туда Шахурина, Дементьева, Жигарева, Петрова и меня... Не было уверенности, что защита Москвы с воздуха обеспечивается надежно. Забота о судьбе Москвы владела всеми.

...В кабинете Сталин несколько раз повторил, что людей нет, что некому поручить... людей не хватает. Когда Сталин заговорил о людях, Дементьев шепнул мне: – Давай попросим за Баландина. – Я кивнул ему, и мы воспользовались паузой в разговоре.

– Товарищ Сталин, вот уже больше месяца арестован наш замнаркома по двигателям Баландин. Мы не знаем, за что он сидит, но не представляем себе, чтобы он был врагом. Он нужен в наркомате, руководство двигателестроением очень ослаблено. Просим вас рассмотреть это дело, мы в нем не сомневаемся.

– Да, сидит уже дней сорок, а никаких показаний не дает. Может быть, за ним и нет ничего... Очень возможно... И так бывает... – ответил Сталин.

На другой день Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в наркомате и продолжил работу...» [768]

Немало неоправданных репрессий и «чисток» проводилось в годы войны среди военнослужащих, вышедших из окружения. Значительными были репрессии органов «СМЕРШ» в действующих частях, а также в ближайшем тылу армии. Конечно, гестапо и немецкая разведка забрасывали в наши тылы немало шпионов, пытались склонить к измене многих советских людей. И все же отчеты органов «СМЕРШ», в которых говорится о больших количествах разоблаченных агентов, антисоветских элементов, предотвращенных заговорах, оставляют впечатление надуманности многих из этих «разоблачений».

Неоправданно жестокими были нередко не только действия органов «СМЕРШ», но и приговоры военных трибуналов различного ранга. Многих бойцов и командиров приговаривали к расстрелу по самым незначительным поводам. После катастрофы на Южном фронте летом 1942 года, когда по приказу Сталина были введены в армии заградительные отряды, Л. М. Каганович на совещании работников военных трибуналов, органов «СМЕРШ» и других заявлял: солдаты и командиры всех подразделений Советской Армии должны знать – если они идут вперед, их ждет награда или смерть, а если они идут назад – их ждет только смерть. Но именно рядовых солдат и боевых командиров меньше всего можно было бы упрекнуть в поражениях и отступлениях 1941 – 1942 гг. И в 1942 году сохранилась практика расстрела заключенных при отступлении. Так, в Ворошиловграде весной 1942 года по распоряжению члена Военной коллегии Верховного Суда СССР И. О. Матулевича в городских тюрьмах перед оставлением города были расстреляны почти все заключенные.