Гевара по прозвищу Че - Пако Тайбо II

В тот же день был расшифрован текст радиограммы из Гаваны, содержавшей новости по поводу активных переговоров с Боливийской коммунистической партией. Второй секретарь Хорхе Колье повторил, что "не имел никакого представления о континентальной направленности проекта. Но в таком случае они готовы принять участие в осуществлении этого плана, а детали их попросили обсудить со мной". Радиограмма сообщала также, что лидеры БКП Колье, Умберто Рамирес и Симон Рейес твердо обещали посетить отряд и что партия будет продолжать сотрудничество с партизанами в предварительно оговоренных направлениях. В ней говорилось еще и о том, что Хуан Лечин, партийный руководитель, пользовавшийся большим влиянием в среде шахтеров, которого Че уже встречал, проезжая через Боливию в пятидесятые годы, заявил о своей готовности присоединиться к вооруженной борьбе. Как ни странно, все эти известия о переменах, которые позволяли значительно расширить политический фронт партизанской операции, удостоились в дневнике Че только сухой фразы: "Посмотрим, как нам удастся выдержать столкновение с этой новой миротворческой атакой".

День за днем партизаны прорубали себе путь сквозь заросли, иногда встречаясь с крестьянами. Рацион был очень однообразным и скудным. От голода спасало зерно. Запись в дневнике Пачо: "Завтрак - суп из маиса. Обед - ничего. Ужин - немного маиса".

16 февраля Че решил пересечь горную цепь в направлении реки Росита. От встречного крестьянина удалось узнать, что в тех местах проводится строительство дороги. Работы ведут солдаты, в лагере у которых имеется тридцать винтовок. Че проанализировал возможность завязать бой с солдатами силами своего отряда и пришел к выводу, что в этом не было никакого смысла, поскольку начало боевых действий было запланировано на июль, когда партизаны закончат тренировки и наберутся сил и опыта. В течение следующих нескольких дней шли проливные дожди, безжалостно терзавшие отряд. Подъем в горы начался под ( мощным ливнем, который шел не переставая в течение восемнадцати часов. 18 февраля Пачо записал, что они "шли к реке Ро-| сита по крутым горам с отвесными обрывами по обеим сторонам К. пути". Че добавлял к этому: "Очень плохие новости. Склон перекрыт искусственными ограждениями, и спуститься совершенно невозможно. Нет иного выхода, кроме как повернуть обратно". 20 февраля: "В этот день шли очень медленно". Из других записей также явствует, что партизаны приложили массу усилий для того, чтобы перебираться через разлившиеся от дождя бурные горные ручьи и непроходимые скалы.

22 февраля: "Потратили целый день, поднимаясь по очень тяжелым крутым склонам и пробираясь сквозь густые джунгли. В конце концов... мы оказались у истока ручья, который впадает в реку Масикури, но течет на юг". 23 февраля: "Поганый день для меня. Я выдержал его только за счет мужества, поскольку чувствовал себя совершенно вымотанным. Мы вышли в двенадцать, под солнцем настолько жарким, что камни трескались. Вскоре после этого, когда мы взбирались на самый высокий холм, я почувствовал головокружение и после того уже брел, не отдавая себе отчета". Пачо уточняет список трудностей: "Ни капли воды, жажда и очень мало пищи". А кошмарный поход все продолжался. 24 февраля: "Очень скучный день, утомительный переход. Прошли немного. Нет воды; ручей, вдоль которого мы следовали, пересох". 25 февраля: "Плохой день" - Че пришлось вмешаться, чтобы прервать возникший конфликт между двумя из своих людей.

"Пачо , шедший в авангарде, вызвал меня, чтобы рассказать о том, что между ним и Пинаресом возник спор, после чего Пинарес отдал ему категорический приказ, угрожая мачете, и ударил рукоятью ножа в лицо. Когда Пачо обернулся к нему и заявил, что не пойдет дальше, Пинарес снова пригрозил ему мачете, толкнул и порвал одежду. Это было очень серьезным происшествием, так что я вызвал Инти и Сан-Луиса, которые подтвердили мне, что из-за характера Пинареса в авангарде возникают дурные настроения, но также сообщили, что Пачо нарушал субординацию". Это был не дождь, а потоп.

За два дня до происшествия Че уже сделал в дневнике пометку о том, что слышал, как Пинарес послал одного из товарищей к черту, и что с ним следует переговорить.

И на следующий день Че поговорил с обоими. Он понимал, что у Пинареса властный характер, но и Пачо несколько преувеличил, да к тому же и выждал некоторое время, прежде чем доложить об инциденте с мачете. Че воспользовался случаем, чтобы объяснить, что нервное напряжение, являющееся результатом усталости и трудностей (которые Инти в своем дневнике назвал "чертовскими"), следует держать под контролем. Виновникам он пообещал суровое наказание. Согласно записи, сделанной Сан-Луисом, Че сказал:

"Семь лет революции наложили отпечаток на некоторых товарищей, которые привыкли пользоваться услугами шоферов, секретарей и других помощников, отдавать им приказания. Мы привыкли получать все готовое. Относительно легкий образ жизни заставил нас забыть о суровой и требующей жертв жизни, к которой мы теперь вернулись".

Пачо особенно задело, когда Че сказал ему и Пинаресу, что они мажут друг друга дерьмом.

Рио-Гранде выглядела пугающе. Аларкон рассказывал: "Когда мы остановились у реки и взглянули на нее, увиденное впечатлило и даже немного напугало нас. По ней неслись комья размытой земли, посредине плыли огромные деревья, вздымавшие ввысь ветви и корни". На берегу реки произошло несчастье, стоившее жизни Бенхамину Коронадо, одному из боливийцев, прошедшему подготовку на Кубе, - он поскользнулся у кромки воды, упал в реку и утонул прежде, чем ему смогли прийти на помощь. "На берегу Рио-Гранде мы прошли крещение смертью, причем совершенно нелепой".

27 февраля партизаны ничего не ели; лишь пили чай. Последние консервы закончились. Некоторые из неопытных новобранцев принялись поедать неприкосновенный запас. Несколько разведывательных партий, отправленных на поиски брода, вернулись без утешительных результатов, так что партизаны, выйдя к месту впадения Роситы в Рио-Гранде, взялись за постройку плота. Однако он развалился, не успев добраться до середины. Еще два дня было потрачено на тщетные поиски переправы, однако в конце концов отряд был вынужден двинуться дальше по берегу реки. При этом была потеряна связь с авангардом.

3 марта партизаны питались только съедобной сердцевиной стволов срубленных пальм. Пачо записал: "Еще один адский день". На следующий день им удалось убить двух обезьян, какаду и голубя. Вся эта жалкая добыча была разделена на весь отряд "Люди совсем пали духом, а их физическое состояние становится с каждым днем все хуже. У меня начинают отекать ноги". Из дневника Пачо: "Все идем и идем без пищи, измотанные, под дождем, приглядываясь к деревьям в поисках плодов, чего-нибудь, на что можно было бы поохотиться, но ничего, ничего. У меня кружится голова и перед глазами мелькают звезды. Только силой воли мне удается держаться на ногах".