Соединенные Штаты в период Реконструкции и Позолоченного века, 1865-1896 гг - Unknown Author

75

Грин, 230-54.

76

Эдвард Дж. Роуз, Генри Джордж (Нью-Йорк: Твейн, 1968), 124; Грин, 247-73.

77

W. D. Howells to F. F. Browne, Nov. 11, 1887, in Howells, Selected Letters, 3: 200; W. D. Howells to Editor, Nov. 12, 1887, ibid., 3: 201-6.

78

W. D. Howells to Hamlin Garland, Jan. 15, 1888, W. D. Howells to W. C. Howells, Jan. 22, 1888, ibid., 3: 214-16.

79

Джон Хэй - Амасе Стоуну, 24 июля 1877 года, в книге Уильяма Роско Тайера "Жизнь и письма Джона Хэя" (Бостон: Houghton Mifflin, 1915), 2: 1-2.

80

John Hay, The Bread-Winners (New York: Harper & Brothers, 1884), 164, 288; Thayer, 2: 15.

81

Патриция О'Тул, "Пятерка сердец": An Intimate Portrait of Henry Adams and His Friends, 1880-1918 (New York: C. N. Potter, 1990), 49-58; Jan Cigliano, Showplace of America: Cleveland's Euclid Avenue, 1850-1910 (Kent, OH: Kent State University Press, 1991), 74-78, 117-25; John Taliaferro, All the Great Prizes: The Life of John Hay from Lincoln to Roosevelt (New York: Simon & Schuster, 2013), 172.

82

Талиаферро, 173-74; О'Тул, 49-58.

83

Cigliano, 1-4; Ron Chernow, Titan: The Life of John D. Rockefeller, Sr. (New York: Random House, 1998), 119-20, 183-84; Hay, 7-8.

84

Cigliano, 101-84, esp. 158-63.

85

Хэй, 94-95; Ливингстон, 48.

86

Это одна из главных тем книги Т. Дж. Джексона Лирса "Возрождение нации: The Making of Modern America, 1877-1920 (New York: Harper, 2009).

87

Hay, 246-47; Nancy Cohen, The Reconstruction of American Liberalism, 1865-1914 (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2002), 160.

88

"Рецензия Хауэллса на книгу "Авраам Линкольн: A History" в книге "John Hay, John Hay-Howells Letters: The Correspondence of John Milton Hay and William Dean Howells, 1861-1905, ed. William Dean Howells, George Monteiro, and Brenda Murphy (Boston: Twayne, 1980), 141.

15.

Реформа

Какой бы страстной ни была их риторика и какими бы ужасающими ни были страхи их врагов, революция анархистов была совершенно химерической. Оставались лишь реформы. Реформаторы боролись с узами статус-кво, но когда они разрушали эти узы, отсутствие общей цели становилось слишком очевидным. Они разбежались, преследуя разные цели. Все они жаловались на коррупцию, но виды коррупции, на которых они акцентировали внимание, различались. Большинство жаловалось на преимущества немногих перед многими. Все соглашались с тем, что дух, если не форма, старых ценностей должен проникнуть в новые социальные институты и практики. Группы, изначально возлагавшие свои надежды на добровольные ассоциации, экономическое сотрудничество и моральное убеждение, признали, что их цели могут быть достигнуты только политическим путем. Законы должны были измениться.

Изменение законов требовало политических альянсов и влияния либо внутри сложившихся партий, либо новых партий. Реформаторы расширили свой репертуар, перейдя от прямых действий и пропаганды к лоббированию и поддержке отдельных кандидатов. Пытаться сделать что-то большее - поступить так, как поступили крестоносцы против рабства, и получить контроль над крупной политической партией или сформировать такую партию, которая могла бы привлечь значительную часть электората, - казалось, было выше их сил. Ни одна крупная партия реформ не сформировалась; более мелкие партии образовались для продвижения конкретных реформ. Гринбекеры и сторонники запрета чаще влияли на выборы, оттягивая голоса у одного кандидата от основной партии или другого, чем избирая своих собственных кандидатов, хотя иногда они обеспечивали голоса в Конгрессе или законодательных органах. Реформаторы продолжали работать через две основные партии, поддерживая кандидатов на выборах на местном, государственном и федеральном уровнях и пытаясь привлечь их к ответственности. Реформаторы всех мастей, но особенно евангелисты, делали американские выборы все более непредсказуемыми.

К концу 1880-х годов евангелисты, антимонополисты, рабочие, аграрии и даже либералы, стремившиеся к реформе государственной службы, добились впечатляющего, но разрозненного политического успеха. Евангелические реформаторы привлекли федеральное правительство к попыткам превратить мормонов и индейцев в американцев-протестантов, и больше, чем когда-либо, они нацелились на католиков и иммигрантов. Энтони

Комсток регулировал содержание почтовых отправлений. Рыцари труда успешно агитировали за ограничение китайской иммиграции и запрет контрактного труда. Антимонопольщики успешно боролись с "монополиями", в частности с железными дорогами, несмотря на то, что принятые в результате законы часто оказывались неэффективными. WCTU лоббировала и добилась принятия законов о местном самоуправлении и преподавания "научной умеренности в государственных школах". Однако Фрэнсис Уиллард стремилась не к чему иному, как к полному запрету и неустанно добивалась этого. В 1881 году Канзас, несмотря на свои коровьи города и ковбоев, включил запрет в свою конституцию, а в 1882 году его примеру последовала Айова. Верховный суд Айовы признал эту поправку недействительной, но в 1884 году республиканское законодательное собрание Айовы приняло закон о запрете, который остался в силе.1

Сочетание евангелизма и антимонополизма в законодательном собрании Айовы проиллюстрировало возможности коалиций реформаторов, а также их опасности. Членам успешных коалиций приходилось откладывать в сторону то, что их разделяло, но победа обычно напоминала им об их разногласиях. В 1880-х годах реформаторы-республиканцы вели Айову под лозунгом "Школьный дом на каждом холме и ни одного салуна в долине". Республиканский губернатор Айовы Уильям Ларраби стал одним из ведущих реформаторов умеренности и уже был убежденным антимонополистом. Айова добилась как запрета, так и создания достаточно эффективной железнодорожной комиссии.2

Умеренность не всегда была связана с нативизмом, но часто это происходило. С течением своей карьеры Уиллард становилась все более терпимой, но в середине 1870-х годов она выступала за избирательное право для женщин, "чтобы Женщина, которая по инстинкту и воспитанию верна Богу и нашей стране, имела право голоса на избирательных участках, где суббота и Библия подвергаются нападкам со стороны неверного иностранного населения нашей страны". Когда воздержанность и нативизм пересекались, это сочетание могло оказаться смертельным не только для воздержанности, но и для антимонопольного движения.3

Реформаторы Айовы утверждали, что запрет снижает преступность и способствует развитию школ и сбережений, но католические рабочие в Дубьюке не подчинились закону, как и немецкие фермеры-лютеране, которые входили в республиканскую коалицию. Законодательное собрание ответило на сопротивление более строгим соблюдением закона, что разозлило немецких лютеран, группу, которая не ассоциируется с протестами и гражданским неповиновением. Таким образом, реформа ослабила республиканское большинство, необходимое для поддержания реформ.4

Айова стала воплощением дилеммы реформаторов. Им приходилось создавать коалиции, чтобы захватить существующие партии, но эти коалиции казались нестабильными по своей сути. По мере того как WCTU переходила от умеренности к запретам и связывала запреты с женским избирательным правом, объединение этих двух вопросов и отождествление запретов с Республиканской партией настораживало как реформаторов, не придерживающихся евангелических взглядов, так и завсегдатаев Республиканской партии. Многие суфражисты хотели сохранить женское избирательное право как отдельный вопрос и выступали против того, чтобы Уиллард в 1880-х годах отказался