Открытки от незнакомца - Имоджен Кларк

Отодвигаются задвижки, дверь открывается, и я вижу двух темноволосых ангелочков. Их радость меркнет, стоит двери распахнуться, они жмутся друг к дружке, робко на меня смотрят.

– Здравствуйте, девочки, – говорю я. – Впустите меня?

Они дружно отступают, пропуская меня в дом. Я чувствую в своей ладони маленькую ладошку.

Из кухни выходит навстречу мне Мэриэнн. На ней фартук, отчего я тут же начинаю воспринимать ее как мать семейства и хозяйку в доме. Ее темные волосы зачесаны назад, их удерживает вышедшая из моды цветная лента. Руки у нее по локоть в муке.

– Кара! Как я рада тебя видеть! Как доехала? Девочки, не держите вашу тетю на пороге!

Ее голос сохранил напевность, свидетельствующую, несмотря на прожитые в Лондоне годы, о ее валлийских корнях. Она торопится мне навстречу с таким видом, будто намерена осыпать меня жаркими поцелуями, но в последний момент спохватывается. Мы с Майклом всегда воздерживались от открытого проявления чувств, и я признательна Мэриэнн за то, что она это помнит.

– Спасибо, что принимаете меня, несмотря на такое позднее предупреждение, – говорю я. – У меня были здесь дела, и я, как обычно, задержалась с ними допоздна. Можно было бы сразу вернуться домой, но…

– Никаких «домой»! – перебивает меня Мэриэнн. – Забраться в такую даль и не заглянуть к нам? Мы бы никогда тебе этого не простили, правда, девочки?

Девочки, Зара и Эсме, охотно кивают. Они – маленькие копии матери, я не вижу в их задранных личиках ни следа моих генов.

– Майкл еще не вернулся с работы, но велел тебе передать, что не задержится. Входи же!

Она указывает белой от муки рукой на дверь гостиной.

– Что тебе налить?

– Просто чаю, – прошу я.

– Устраивайся поудобнее, я поставлю чайник. Девочки, дайте тете Каре пройти.

Девочки уже преодолели свою первоначальную робость и виснут на мне, не давая шевельнуться. Они такие малышки – но мне не с кем их сравнить. Не припомню даже их возраст – шесть, семь лет?

– Идемте вместе, девочки, проверим, не припрятано ли что-нибудь для вас у меня в сумке…

Девочки скачут, цепляясь за мои локти.

– Это ни к чему, – говорит Мэриэнн, но, судя по ее улыбке, подарки ожидались, и я хвалю себя за предусмотрительность. Я достаю два полосатых бумажных пакетика и отдаю им. Они переглядываются, прежде чем открыть пакетики, суют в них носики – и вот уже сидят на полу и сравнивают свои подарки. Обе получили по набору ярких шелковых лент, по комплекту пуговичек в форме всевозможных зверят и по коробочке в виде божьей коровки с рулеткой внутри. Я купила эту чепуху в последний момент в знакомой галантерейной лавке, но девочки, кажется, довольны. Мэриэнн, стоя в двери, поверх их голов произносит одними губами «спасибо».

Я наблюдаю, как девочки меняются пуговицами, Мэриэнн тем временем заваривает мне чай. У меня самой никаких детей, ясное дело, нет. Для материнства обыкновенно требуется партнер, каковой вряд ли может у меня появиться в ближайшем будущем. Тем больше я восторгаюсь подвигом Майкла и Мэриэнн, героически растящих потомство. Здесь не обходится без влияния Мэриэнн. Откуда у Майкла опыт по созданию собственного семейного очага? Когда он сделал Мэриэнн предложение, меня удивил его выбор. Она неприметная, не то что прежние его пассии. Ей присуще спокойствие, хотя она способна за себя постоять. Она помалкивает, пока не нужно будет сказать что-то веское, ее внутреннее спокойствие и самообладание действуют умиротворяюще. Чем больше я ее узнаю, тем лучше понимаю, почему Майкл выбрал такую спутницу жизни. А вот причину, по которой она выбрала Майкла, я понимаю с трудом.

Переход пуговиц и ленточек из рук в руки завершается безболезненно. Девочки скрываются где-то в другой части дома, захватив с собой свои сокровища. Входит Мэриэнн с полным подносом всего необходимого для чаепития. Она ставит его на кофейный столик, наливает мне чай, добавляет молока, кладет, не спрашивая, одну ложку сахара. Я с благодарностью принимаю у нее полную чашку и погружаюсь в диванные подушки.

– Ну, – говорит Мэриэнн, тоже отпив чаю, – как отец? Ты довольна сиделкой?

– Пока что да, – отвечаю я. – Думаю, отцу она тоже нравится. Она добрая и хорошо с ним обращается, хотя это не всегда легко, учитывая его поведение. – Мне кажется, что Мэриэнн при этих моих словах немного морщится, но это не заставляет меня прикусить язык. Жизнь с отцом – не сахар, неплохо им это понять. – Все должно сложиться хорошо, – добавляю я и понимаю, что иначе и быть не может.

– Майкл невероятно благодарен тебе за все, что ты делаешь, – ласково говорит Мэриэнн, глядя мне прямо в глаза, и я догадываюсь, что этим взглядом она хочет передать мне нечто большее. Мне не хочется вдаваться в эту тему, и так голова гудит. Я пресекаю улыбкой и решительным кивком неначавшийся спор.

– Знаю, Мэриэнн. – Надеюсь, это прозвучало не слишком пренебрежительно.

Еще бы Майклу меня не благодарить! Он удрал при первой же подвернувшейся возможности и больше не возвращался, оставив меня один на один с отцом, обреченным на распад личности. Надеюсь, теперь он испытывает муки совести – и хватит с него. Наверное, он сделал максимум того, что мог, учитывая их взаимную враждебность, хотя порой даже максимума оказывается недостаточно.

– Девочки подросли, – говорю я, аккуратно меняя тему.

При упоминании дочерей Мэриэнн тепло улыбается.

– Мы так гордимся нашими обезьянками! Зара успешно осваивает игру на скрипке, Эсме вроде бы унаследовала от отца пристрастие к математике. Знаю, пока еще рано судить, но все идет хорошо.

Пока она говорит, в двери поворачивается ключ. Мэриэнн тоже слышит этот звук и машинально поправляет волосы – прямо-таки рефлекс по Павлову.

– Вот и он, – произносит она с неизбежным облегчением. Наверное, беседа тет-а-тет нелегко ей дается. Или это проблема только для меня? – Хозяин дома! Мы здесь, Майкл! – повышает она голос, чтобы было слышно в коридоре.

У меня ощущение, что этим она напоминает Майклу о гостье, а не только указывает ему направление. Я слышу, как он кладет на столик ключи, как шуршит плащом. Здравствуй, старший брат! Он выглядит точно так же, как в детстве, если не считать появившейся в темных волосах седины. Узел его галстука ослаблен, рукава рубашки закатаны до локтей, то и другое выглядит недешево, как и брюки, изящно касающиеся начищенных ботинок.

– Привет, Ка! Как ты? Как съездила? Приобрела все необходимое для своего шитья?

Мы не виделись гораздо больше года, но обниматься не намерены. Мне хватает искренности в его голосе.

Я отвечаю на его вопросы