Властители Шема. Канун Единства - Пол Пауэрс

Что случилось с танасулкой, Лайне не знала, но Атенаис была одна. Она и не думала прятаться, а стояла вжимаясь спиной в каменную стену и смотрела на происходящее широко открытыми глазами. Было ясно, что вот-вот она лишится чувств.

Послышался топот ног и рев — на арену хлынули свежие силы асгалунской стражи. Засверкали мечи, но раскосые воины, несмотря на сдерживающие их магические путы пока ухитрялись держать оборону.

Селиг наконец стряхнул оцепенение и, закусив губу, и прихрамывая, заковылял по ступеням к сползающей по стенке Атенаис.

Э, нет, добрый господин! Так мы не договаривались.

Лайне улучила момент, когда Селиг поравнялся с ней и вцепилась в его недавно вправленную лодыжку. Царь Шушана коротко вскрикнул и рухнул между скамеек, подняв тучу пыли.

Впереди мелькнула крепкая фигура Закариса, который схватил в охапку падающую Атенаис и ринулся к выходу.

Лайне торжествующе улыбнулась — пусть лучше спасителем сестры будет хозяин прекрасного Аорха, чем этот любитель золотых украшений и засахаренных фруктов.

Между тем Селиг кряхтя встал на четвереньки. Потом поднял голову.

Лайме прыснула. Царь Шушана выглядел совсем не так впечатляюще, как сегодня утром. Борода шемита свалялась, лицо покрывала грязь и брызги чужой крови, белки глаз сверкали.

С неожиданной ловкостью он схватил за руку Лайме. Та успела только ойкнуть.

— Пойдем со мной, моя госпожа. Дочери великого короля негоже находиться там, где льется кровь.

— Отец! — завопила Лайме, — отец, где ты?

— Моей госпоже нет нужды беспокоить своего престарелого отца. О ней гораздо лучше позаботится будущий царь всего Шема, — усмехнулся Селиг. Он дернул девочку за руку.

— Вперед, пока ци-гу не отправили стигийца Бену в Поля Камыша.

Закарис ворвался в конюшню. Лошади были уже оседланы, Аорх бил копытом и фыркал. Двое стражников стояли с обнаженными мечами, вопросительно глядя на хозяина.

Брат Зиллаха закинул Атенаис в седло и прислушался. Снаружи доносился грохот, лязг мечей и крики.

Закарис догадался, что охраняющий внутренний двор цыгу, после смерти царя Асгалуна также потерял разум и теперь крушил все, что попадалось на его пути.

Закарис заколебался. С одной стороны можно было попробовать сплотить вокруг себя стражников, и пробиться к казармам. Там возглавить отряд лучников и отдать приказ забросать кхитайцев тучей стрел.

Насколько Закарис знал — это был самый надежный способ расправиться с демонами Восхода. Но как быть с дочерью аквилонского царя? Оставить ее здесь под присмотром своих телохранителей? Глупо. Те хороши для обычной битвы, но против ци-гу они не продержатся и терции.

Отправить их с Атенаис, а самому остаться здесь? Но Аорх не подчинится никому, кроме своего хозяина. Да и не дело доверять драгоценную королевскую дочь двум подвернувшимся под руку воинам, имен которых он даже не помнит.

Клыки Нергала! Что же делать? Ведь он сам предупреждал брата, что нанимать ци-гу все разно, что подвешивать на нитке острый меч над собственным ложем.

Спору нет, кхитайцы незаменимые охранники, но нужно совсем потерять разум, чтобы окружать себя демонами, сколь бы умелыми они ни показались.

Закарис принял решение — он доставит дочь Конана в безопасное место, а потом вернется в город. В его теперешнем положении заручиться поддержкой Закатной Империи будет очень кстати.

После смерти Зиллаха в Пелиштии может вспыхнуть смута. Кроме того, вряд ли Рахам умертвил Зиллаха только для того, чтобы доказать остроту своей секиры.

Явно эти шушанские крысы что-то замышляют. Шушун всегда завидовал Асгалуну, ему всегда не давали покоя корабли с грузами драгоценных товаров и караваны, идущие на закат Хайбории и в Черные Королевства. Чтобы одолеть Селига ему, Закарису, теперь понадобится хороший, надежный союзник и вот эта бледная девчонка отныне самый надежный залог дружбы с Аквилонией.

Конечно лучше было бы спрятать в безопасное место обеих сестер, но, владычица Иштар, где же прикажете искать в суматохе боя ту маленькую любительницу лошадей. Что ж видно такова воля богов: ему суждено спасти старшую дочь, значит так тому и быть.

Закарис вспрыгнул в седло. Аорх заржал. Веки Атенаис дрогнули — она стала приходить в себя.

Ворота с треском раскрылись и всадники исчезли в туче пыли из под копыт скакунов.

Стражники, которые помогли Конану выбраться из-под груды мертвых тел, а потом и выпутаться из тряпок и шкур были ему незнакомы. Варвар поднялся на ноги и с ужасом посмотрел напротив туда, где вместе с шемскими женщинами — сидели его дочери.

На арене валялись куски тел и подсыхали лужи крови, в центре мелькали чешуйчатые доспехи и сверкали мечи. Киммериец догадался, что шемиты окружили ци-гу. Зоркий взгляд варвара зацепился за фигуру стигийского мага, который стоял расставив руки. Значит дело не обошлось без колдовства. Конан обвел взглядом арену, готовясь к худшему. Но дочерей нигде не было видно.

Киммериец набрал в грудь побольше воздуху и громко крикнул:

— Лайме! Атенаис!

Мощный голос северянина сумел перекрыть шум сражения. Но в ответ ни раздалось ни звука. Скорее всего девчонок увели Ингрис и Квентий. В конце концов у них за спиной стояла в карауле шестерка Черных драконов — так что о детях было кому позаботиться.

На всякий случай Конан позвал дочерей еще раз.

Молчание.

Киммериец сделал пальцами знак, отвращающий демонов и оглянулся. Шемские стражники стояли с мечами наголо, готовясь пасть на поля брани, но защитить гостя Асгалуна от кхитайских демонов.

Киммериец протянул руку.

— Дай мне меч!

Стражник молча покачал головой, в длинной умащенной кудрявой бороде сверкнули отсветы факелов.

— Нам приказано сопровождать господина до его покоев.

— Меч, я сказал, меч! — прорычал варвар, сощурив синие глаза.

— Мой король слишком слаб, чтобы самолично размахивать оружием. Нам приказано доставить владыку Аквилонии в его покои. Сейчас рабы принесут паланкин.

Конан расхохотался. Эти шемиты начинали забавлять. Найти бы того мерзавца, который сумел вбить в их длиннобородые головы, что король Конан — настоящая развалина. Найти бы мерзавца и хорошенько проучить.

Но Зиллах мертв, а игра продолжается… Стоит ли сейчас выходить из той роли, которую он сам же и играл столько дней?

Варвар смиренно присел на край скамьи и махнул рукой.

— Несите свой паланкин, сыны Зандры.

Прибыв в свои покои, Конан первым делом переоделся.