Силуэт из прошлого - Кристина Борис

и не осмелился вам всё рассказать, потому я взял это дело в свои руки и положил эти страницы вам в комнату, чтобы вы обо всём знали.

– Теперь мой мир рухнул, и я не знаю во что верить. Я знаю лишь одно – призрак настоящий, и меня ждёт расплата за содеянное Хейвудом.

– Это можно избежать. Мистер Бенет должен отвечать за свой поступок. И то, что он ночует в разных комнатах, а вас держит под охраной, не убережёт его от этого.

– Так что же вы хотели мне рассказать? Не боитесь ли вы расплатиться за это? Всё-таки вы тоже убили её.

– Нет. Я не боюсь. Пусть мистер Бенет посадит меня за это. но я её не убивал.

– Ну да, она уже была мёртвой.

– Нет. И я её выходил. Она жива.

– Что? – Мериэнн вскрикнула и встала на ноги, соскочив с кровати.

– Прошу вас, тише. Присядьте. И прошу, не перебивайте. Я сейчас вам всё расскажу.

Вы знаете правду от страниц из дневника вашего мужа. Знаете лишь то, что знал он. А я знаю куда большее, – дворецкий жестом пригласил девушку присесть, а сам, после того как убедился, что девушка исполнила его просьбу, продолжил рассказ.

Да, мисс Бенет была в точности такой, как её описал в своём дневнике ваш супруг. Но он знал её лишь поверхностно, а я служил при этой семье ещё когда она была совсем малышкой.

Я видел как мистер Бенет, Чарльз Бенет, измывался над ней. Она с детства отличалась сильным характером, совсем не таким, как у её отца. Она была похожа на свою мать, которая приходилась ей тётей.

Её мать, Луиза Бенет была очень своенравной и часто изводила мужа ссорами. Она была очень ревнивой. И брак их держался лишь на долге семьи. Когда миссис Бенет умерла от болезни сердца, Чарльз Бенет, если бы не правила приличия, в тот день расцеловал бы всех, кто сообщил бы ему эту новость.

Наслаждаясь своей беззаботной жизнью вдовца, он и отправил свою дочь на воспитание к своему брату. Когда произошёл этот инцидент, о котором ранее писал ваш супруг, спокойная жизнь Чарльза Бенета закончилась.

Анжелика была очень похожа на свою покойную мать и не давала никому возможности подчинять себя, в том числе и своему отцу, что очень задевало его самолюбие.

Он совершенно не имел понятия, как обходиться с детьми и считал, что его должны любить и уважать просто за то, что он его отец.

Несмотря на то, что гувернантки просили Анжелику вести себя мудрее и быть ласковой с отцом, девчонка не сдавалась.

На самом деле я видел, как после очередного скандала девочка решительно уходила в свою комнату, а сама захлёбывалась слезами от обиды. Она рано потеряла мать, отец её считал источником проблем и позора, и не считал нужным говорить что-то ласковое для своего единственного ребёнка.

Я видел другую Анжелику. Несчастную, беззащитную и такую гордую.

Я всегда её жалел. Мне было больно видеть, как она страдала от того, что её отец болван, которому нужно только он и его отражение в зеркале.

Если бы не чертов статус, я не задумываясь приютил бы её к себе и воспитывал как свою собственную дочь.

А затем пошли те самые проблемы со здоровьем Чарльза Бенета. Ссоры и ранее происходили так часто, что мы, обслуга, даже не обращали внимание на них. Но когда мистер Бенет впервые поднял руку на дочь, мы поняли, что здесь происходит что-то странное. Он никогда такого не позволял себе.

Тогда мы и стали замечать, что за болезнь настигает нашего, на то время, хозяина.

Анжелика тогда молча подошла к одной из гувернанток и ударили её по щеке. На мой вопрос, зачем она так поступает, она, не глядя на меня, спросила ту самую гувернантку: «Ну что, будете мудрее и ласково продолжите со мной общаться? Нравится вам такое отношение?»

Это была обида ребёнка и слова человека, не любящего проигрывать, готового бороться. И она смогла. Когда болезнь одолела мистера Бенета, Анжелика стала полноправно хозяйствовать, будто давно уже похоронила своего больного отца.

А в тот день, когда его хоронили, она заказала себе портрет и пришла на похороны в том самом роскошном зелёном платье. Я тогда сразу вспомнил как неприкрыто радовался её отец смерти своей нелюбимой супруги. Уже тогда я подумал, что дурная кровь и с ней когда-нибудь сыграет злую шутку.

Так оно и стало случаться, но уже позже. Когда она заехала в дом вашего супруга. Меня она не обижала, поскольку помнила, как находила утешение в моих объятиях, когда была ещё совсем ребёнком.

Когда она убила ту служанку, она пришла в мою комнату сама и со слезами упала ко мне в объятия снова. Она просила у меня помощи. Сокрушалась о том, что её отец был прав и в ней сидит монстр.

Я не задумываясь ни секунды последовал за ней, чтобы помочь. Уже тогда она была больна, но всё-таки ещё понимала, что дальше будет ещё хуже. Она жалела Хейвуда, что ему достаётся такая жена, которая не могла быть откровенной даже сама с собой, которая с детства притворялась взрослой, которая постепенно теряла разум от болезни.

Я любил её и до сих пор люблю. А видеть то, как человек, которого ты любишь как своё дитя, сходит с ума и страдает от этого, невыносимо.

Когда мистер Бенет подозвал к себе, чтобы шантажировать меня тем, что знает о том убийстве и моей помощи, я даже не испугался.

Я даже не обиделся, что Анжелика рассказала ему обо мне. В конце концов я не просил её защищать меня – я сам помогал ей, даже если бы она меня об этом не просила.

В глубине души я смеялся с его попыток напугать меня. Он не знал о моих чувствах тогда, а сейчас и вовсе не видит того, что происходит в его собственном доме.

Но он неплохой человек. Просто слабый и не всегда думающий человек. Но тогда он говорил верные мысли. Анжелика сходит с ума и надеяться на чудо не стоит – дальше будет ещё хуже.

Я согласился с тем, что её стоит освободить от мук, только просил его, чтобы она не мучилась.

В тот самый день я действительно стоял под обрывом у реки и ожидал, когда Анжелика упадёт в моим ногам, чтобы, если она останется живой после падения, добить её камнем. Я действительно был настроен на то, чтобы убить её.

Но когда мистер Бенет её толкнул, и она, беззащитная, не ожидавшая такого подвоха, упала, то всё ещё пребывала в сознании. Она открыла глаза, её лицо было искривленно от боли, тело неестественно распласталось на