Синяя бабочка плетельщика судеб - Ариадна Краснопёрова

– Замок ты сам проектировал? – осенило меня.

– Конечно, хотя строили вла. А что? – удивился он.

– Все такое мрачное и строгое, – я ещё раз поежился.

– Мне нравится, – повторил император, пожав худенькими плечиками. – На черном сразу видно где и что не так.

– А фиолетовый почему? – вспомнил я форму воинов тьмы.

– Чтоб от стены отличались.

Я с ним скоро совсем с ума сойду.

– Ещё вопросы? – уточнил Гуахаро.

– Я свободен в перемещениях?

– Вполне. Только предупреди, когда уходить соберешься. Пока.

Тупо посмотрев на то место, где только что был грозный император, я постарался в зародыше подавить странное чувство, похожее на...

Сочувствие?..

– Ветер, фу, выплюнь эту гадость, – поморщился я. – Смотри, какой у меня есть вкусный бифштекс для тебя.

Клац!

Я едва успел отдернуть руку, когда оголодавший за неделю без мяса конь кинулся к хорошо прожаренному и проперченному куску нежнейшего филе. Не до конца пережеванные останки чего-то мелкого, но уже рогатого оказались забыты.

– Э-э-э, Хар... – протянул я, глядя на хищный прищур моего коня. – У тебя ещё мясо есть? Так же неплохо было бы пару кустиков ежевики...

Это я Гуахаро до Хара сократил. Император не протестовал и охотно откликался на это прозвище. По-моему, ему вообще по барабану, как его называют. Сволочь или Мастер, Ваше Императорское Величество или же Ваше Страшнейшество... Не заморачивается он по поводу имени, не то что наши «светоносные» барончики.

– Есть, конечно, – проговорил император, взмахивая рукой. На полянке появился огромный кусок мяса, в который не преминул вгрызться Ветер. Лошадиные зубы для этого не слишком приспособлены, но он старался.

– Зачем так много? – всплеснул я руками. – Он же от обжорства помрет!

– Я случайно, – хмыкнул Гуахаро, нервно поправляя рукав мантии. – Сложно рассчитать оптимальное количество еды, когда на тебя столь хищно косятся. Я уж думал он меня есть начнет.

Дабы проводить бесконечно дорогого гостя – это про меня, если не понятно – император даже переоделся, сменил свой черно-золотой халат на не сильно отличающуюся по покрою мантию-хамелеон. Используй я только зрение, то с двух шагов бы не заметил.

– На тебя не покуситься даже подыхающий от голода шакал, – хмыкнул я, насмешливо посмотрев на выпирающие косточки плеч. – Не то что молодой и здоровый конь, у которого ещё обед недоеден. И, между прочим, он всегда так смотрит. Ежевику не забудь.

Хар ещё раз взмахнул рукой и запрыгнул на ветку ближайшего дерева. От греха подальше.

За прошедшую неделю я успел значительно расшатать нервишки всему Темному Замку, включая императора и вла. Нет, я вел себя хорошо, но мои бесконечные вопросы могут вывести из себя кого угодно. Неудивительно, что Хар теперь даже моего коня шугается. Удивительно, что он меня ещё не прибил.

– Вы, наверное, устроите праздник после моего ухода, – грустно хмыкнул я, доставая из мешка гребень. За целую неделю в дикой природе Ветер успел посадить в свою роскошную шевелюру несколько репьев, да и остальная масса волос выглядела не очень опрятно. И почистить его не мешало бы.

– Я не склонен к празднествам, а вот Палан, думаю, напьется от счастья, – хмыкнул Гуахаро с ветки. – А простые воины вообще будут по тебе скучать.

Так как Палан всего лишь казначей, а не воин тьмы, я смог на нем оторваться при полном попустительстве императора. Нет, никаких бомб-вонючек под дверь я ему не подкладывал, зато в словесных баталиях Палан изрядно мне проигрывал.

А воины тьмы – вообще хорошие ребята. Хоть и недоумки. Я их даже парочке безобидных фокусов из моего арсенала научил.

– Зверинец будет хором выть, – продолжил император.

Единственные, кого я полюбил сразу полностью и без оглядки были модифицированные звери. Сильные, красивые, грациозные... И любовь эта была взаимной. Часами я возился с ними, иногда даже забывая про обед.

– Может, тебе помочь? – предложил император, глядя на мою возню с гребнем. Колтуны никак не желали расчесываться, а стричь их было откровенно жалко.

– Так не терпится от меня избавиться? – фыркнул я.

– Представь себе, – серьезно кивнул он. – Так помочь?

– Давай.

Я уже почти привык к этим постоянным нарушениям всех известных мне законов магии. Объяснять, как это он делает, император категорически отказывается, мотивируя тем, что не освоившие даже простейшую грамоту индивидуумы не поймут магию высших порядков.

Ветер нервно передернул ушами и переступил с ноги на ногу. Фиолетовые искры закружились вокруг моего коня, очищая расчесывая и даже заживляя мелкие царапинки, которые чисто домашний конь получил, продираясь сквозь не те кусты.

– Здорово! – восхищенно протянул я, любуясь умытым красавцем. – А гриву в косички заплести слабо?

Это была моя мечта – сделать Ветру много-много косичек, как у боевых коней сильфов. Помимо собственно престижа эти косы несли чисто практическую пользу, грива не путалась и затруднялось движение паразитов.

Хоп! Грива и хвост на мгновение вздыбилиь, а потом с шумом опали, уже будучи заплетёнными в тонкие-тонкие жгутики. Чтобы добиться такого эффекта физически, мне бы пришлось неделю торчать вокруг него... Но мне бы терпения даже на одну косичку не хватило.

– Спасибо! – радостно сказал я.

Ветер не менее радостно ржанул, доедая последний кусок мяса и заедая его ежевикой. И как я это чудище седлать буду? Он же раздулся чуть ли не в двое!

«Ничего, ремней с запасом хватит», – успокоил меня Олест. – «Меня больше пугает тот момент, когда он это все переварит и будет носиться от переизбытка энергии. При этом остатки жизнедеятельности будут разбрасываться во все стороны».

«Зануда».

С трудом оседлав сытого, а, значит, очень флегматичного коня, я затянул седло на самую последнюю дырочку ремня. Он вообще идти-то сможет?

Ветер, прекрасно чувствуя мое настроение, обиженно ржанул.

– Ладно-ладно, верю. Поехали, не будем больше испытывать гостеприимство некоторых личностей.

Все равно его убью.

Я хмыкнул и, запрыгнув в седло, не оглядываясь направился к границе проклятых земель.

– Валите, – не остался в долгу император. – Поумнеете – приходите, буду ждать.

Часть II.

Случайностей нет, любое совершенное действие кому-либо нужно. Единственный вопрос: кому?