Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Говори за себя, тетя Серена. Не все здесь так холодны, как ты.
– Возможно. Там видно будет.
Махди изумленно озирался по сторонам. Он ожидал увидеть настоящий лагерь, но здесь были только рабы и дети.
– Где остальные? Где аменокаль и Аттиси?
– Мы отправились раньше. Даии скоро рожать. Мы решили создать ей возможные удобства.
– За это спасибо. – Махди помолчал, сознавая, что Серена должна узнать. – Серена, тебе грозит опасность. Боюсь, вслед за мной в Арак явятся французы.
– Опасность? Какая именно?
Узнав, что туарегские мужчины еще не приехали, Махди всерьез встревожился. Он боялся не за себя, а за Даию, Серену и остальных. Не далее как этим утром они с Тамритом заметили своих преследователей. Несколько недель те не появлялись на горизонте. Тамрит уже решил, что французы отказались от дальнейшей погони и вернулись на север, где икуфары всегда и обитали.
Но француз, командовавший этим отрядом, отличался от прежних. Он двигался без остановки, почти без отдыха. Он отказался от арабских лошадей, сменив их на быстрых мехари, на каких обычно ездили шамба. Подобно туарегам, он двигался налегке. Этот француз мчался, словно одержимый, и не побоялся пересечь незримую границу запретных земель. Казалось, его не волнует, что погоня может стоить ему жизни. Это было более чем странно. Икуфары не имели склонности легко расставаться с жизнью.
– Этот француз – настоящий демон, – усмехнулся Тамрит, увидев на горизонте цепь французских стрелков, едва различимых в предрассветном сумраке; он был удивлен и обрадован. – Едут прямо в руки ислама.
Махди поначалу разделял энтузиазм Тамрита. Сам он никого не боялся: ни этого офицера, ни прочих икуфаров, ни арабов с туарегами. Он с радостью и нетерпением ждал битвы. Но Махди ожидал увидеть в Араке многолюдный лагерь, полный ихаггаренских воинов, а не только женщин, детей и рабов. Он знал, что Даия будет ждать его в одном из лагерей. Так они условились после свадьбы. Он обещал навестить ее и ребенка, если тот уже родится. Махди мечтал об этом дне. А теперь получалось, он привез угрозу прямо к ее шатру.
– Вам нужно быстро уезжать отсюда, – сказал Серене Махди. – Без ихаггаренских мужчин вам грозит беда.
Серена покачала головой:
– У Даии начались схватки. Роды ожидаются тяжелыми. Ее нельзя перемещать ни сейчас, ни в ближайшее время.
– Послушай меня! У вас нет выбора! – Махди унял свой пыл, зная, что его тетка не подчиняется приказам; надо ее убедить. – Французами командует офицер, который без колебаний прикажет убить всех в этом лагере. Женщин и даже детей. Опасность грозит всем.
Серена насмешливо фыркнула:
– Ты забыл о моем прошлом? Махди, французы вовсе не демоны. Я хорошо их знаю. Так что, племянник, пощади мои уши и рассказывай свои лживые сказки тем, кто никогда не видел французов.
– Таких, как этот, ты вряд ли знаешь. А я видел его гнев. Он сущий демон. И свинья.
Серена чувствовала: Махди что-то недоговаривает.
– Какие источники питают гнев этого француза? Почему он направляется сюда? Почему хочет расправиться с нами? – И вдруг до нее дошло. – Ага, из-за шейха Флаттерса. Этот человек хочет отомстить тебе за отравление его людей. Отрава за отраву. Так?
Сердитое бурчание Махди подсказывало, что она права.
– Сейчас не время для препирательств. Слушай меня внимательно. Вы должны немедленно уезжать отсюда. Если ты не увезешь Даию, я сам ее увезу.
– В таком случае ее смерть будет на твоей совести. Возможно, и смерть ребенка тоже.
Махди выругался. Сердито оттолкнув Серену, он вошел в шатер.
Он сразу увидел, что Даии очень тяжело. Очередная схватка заставила ее выгнуть спину и оставаться в таком положении, пока все не кончится. Анна держала ее за руку и вытирала пот со лба.
– Пошла прочь! – рявкнул Махди.
Анна сердито посмотрела на него, но тут же ушла.
Махди опустился на колени перед Даией. Его лицо под тагельмустом потеплело. Он взял жену за руку. Его голос был сильным и обнадеживающим:
– Даия, это я. Я с тобой.
– Махди… – слабым голосом произнесла она, пытаясь улыбнуться, но стискивая зубы от боли.
– Мне невыносимо видеть, что ты так страдаешь.
– Все не так уж плохо. Это как оказаться под копытами обезумевших верблюдов, – хотела пошутить она и вскрикнула.
– Анна! – обеспокоенно закричал Махди.
Смертельные раны воинов не так действовали на него, как родовые схватки женщины. Анна мгновенно вернулась и опустилась на колени перед Даией. Махди держал жену за руку, пока рабыня пыталась облегчить ее страдания.
– Господин, с тобой, случайно, нет инада? – спросила Анна.
Инадами называли кузнецов и хирургов, таинственных бродяг, которых туареги обычно презирали, но которые порой оказывались очень полезными. Анне очень пригодилась бы сейчас помощь инада. Она была уверена, что ребенок во чреве матери находился в перевернутом положении.
– Нет, – коротко ответил Махди.
Анна покачала головой, уповая на чудо:
– Тогда ей понадобится много бараки.
– Госпожа Серена! Сюда приближаются какие-то люди! – крикнул Люфти со своего наблюдательного поста на вершине выступа, откуда ему был виден проход в ущелье.
Памятуя слова Махди, Серена отправила раба следить за обстановкой. Она проворно забралась наверх и встала рядом.
– Это французы?
– Нет, госпожа, – присмотревшись, ответил Люфти. – Сомневаюсь. Кто такие, пока сказать не могу, но не солдаты. Племя какое-то незнакомое. Четыре человека. Верблюдов вдвое больше.
Серена тоже всматривалась в приближавшийся небольшой караван. Ехавший первым был в белом одеянии. Его странный тюрбан представлял собой нечто среднее между тагельмустом и марокканским тюрбаном. Позади ехал раб, держа в руках поводья нескольких вьючных верблюдов. Замыкали процессию двое с винтовками. «Наверное, богатый торговец», – подумала Серена. Редкие путники отваживались появляться в туарегском лагере без приглашения, однако этот ехал так, словно не сомневался, что его ждет радушный прием.
Путник остановил своего мехари в двадцати метрах от места, где стояла Серена. Он видел женщину и раба и молча смотрел на них. Люфти теребил рукоятку ножа на своем поясе, чувствуя себя неуверенно и опасаясь, что все это бесполезно. Серена ждала, когда человек в белых одеждах подаст знак о своих дальнейших намерений. Наконец он что-то тихо произнес, и его верблюд опустился на колени. Спешившись, путник направился к ним уверенным шагом. И тогда Серена, не успев его толком рассмотреть, поняла, кто это. Люфти тоже понял. Его походку оба знали столь же хорошо, как и его глаза, твердую, целенаправленную походку, очень напоминавшую отцовскую, но присущую именно ему.
– Хозяин? – осторожно и недоверчиво спросил Люфти.
Нож упал на
