На день погребения моего (ЛП) - Пинчон Томас Рагглз

— Если не учитывать один маленький, но беспокоящий пробел в нашей...эмм, предварительной информации.

— О боже.

— Киприан, они могут захотеть, чтобы вы ненадолго вернулись на Меттернихштрассе.

Сквозь ресницы Киприан посмотрел по сторонам тем взглядом, который, как известно, вызывал желание абсолютно у всех — следует признать, как минимум одно предложение вступить в брак в Эшби-де-ла-Зуш, Лестершир.

— А вы где меня хотите, Деррик?

Наконец-то глупый вопрос, которого Деррик Тейн не выдержал. То, что задумывалось как юмористический шлепок по щеке, оказалось, несомненно, сначала лаской, а потом азартный смех Киприана спровоцировал довольно резкий хлопок. В следующее мгновение Тейн больно схватил его за волосы, и они начали целоваться, вовсе не так, как можно было бы ожидать от англичан, если бы те целовались, а как иностранцы, безрассудно. Достаточно слюны впиталось в воротничок Киприана. Эрегированные члены повсюду. Чары Венеции тех дней, как говорится.

— Я бы не выбрал этот сценарий, — проворчал Тейн некоторое время спустя, привыкая к различным трениям.

— Как-то слишком поздно говорить это сейчас, нет?

  — Это кладет тебя совсем на другую полочку.

   Киприан уже был настроен скептически.

 — О, конечно, я не буду единственным.

  — Понимаешь, человек пытается этого избежать, по возможности.

  — «Этого». О, Деррик...

   Едва не плача.

 — Не теряй от меня голову сейчас, когда тебе нужно всё твое остроумие, если я не слишком многого прошу.

Словно лепестки бездумного желания, эти дурманящие дни в Лагуне начали сворачиваться, терять аромат и один за другим опадать на невзрачную столешницу повседневности, Тейн полуизобрел местного тайного агента «Дзанни», для улаживания выдуманных кризисов которого он начал находить кратковременные, но всегда благоприятные возможности выйти из дома, даже несмотря на то, что выходить нужно было на людные улицы, calli, Венеции. Погружение в итальянскую мобильность каким-то образом успокаивало его, проясняло его мысли, как сигары «Партагас» в подходящий момент. Выполнение задания Морской Разведки в этом городе масок на самом деле скрывало более глубокий проект. «Дзанни» — одно из кодовых имен его контактного лица, владельца небольшой фабрики велосипедов в Терраферме, на которой недавно начали проектировать и выпускать еще и мотоциклы. Когда войска наконец начнут перемещаться по Европе в значительных количествах, это поможет поддерживать поток информации. Телеграфные и кабельные линии можно перерезать. Беспроводная связь слишком уязвима для влияний Эфира. Единственным безопасным способом, как казалось Тейну, была передача информации с помощью небольшого международного экипажа мотоциклистов, достаточно быстрого и ловкого для того, чтобы опережать события.

 — Отряд будет называться ООНП, то есть «Оперативный Отряд Наблюдения и Преследования».

— «Наблюдения», — Киприан был в некотором замешательстве, он никогда прежде не слышал этот термин.

 — Нужно следовать за объектом, как тень, — объяснил Тейн.

  — Необходимо стать практически...проекцией.

  — Если угодно.

  — Так близко, что фактически начинаешь терять себя...

  — Вам ведь такое нравится, не так ли, отказ от «эго», что-то вроде того.

 — Деррик, я даже на лошади ездить не умею.

 — Разве ты не понимаешь, что мы пытаемся спасти твою жизнь? Благодаря этому, что бы ни случилось, куда бы тебя ни направили, ты будешь на расстоянии всего нескольких часов от нейтральной территории.

 — Хватит ли мне топлива?

— По пути будут базы. У тебя будут карты. Чем, по-твоему, я тут занимаюсь?

— Ни в коей мере не хочу показаться назойливым, но невозможно не заметить: когда ты рядом, я чувствую аромат нефти, не думал ли ты о том, чтобы начать носить что-то, не так удерживающее запах, как этот шотландский твид? Например, эту новую итальянскую шагрень, с которой всё смывается легко, как с атласа.

 — Я и забыл, почему не перевез тебя — это из-за твоих модных советов! Конечно! Ладно. Тебе это будет интересно: вот одна из ночных униформ, экспериментальная модель, наверное, люди твоего сорта не привыкли к такому количеству кожи, но запахи отводит.

— Хмм...мне больше нравятся эти металлические запонки, у каждой — свое назначение, я уверен, но...не привлекают ли они слишком много внимания?

— Ты будешь передвигаться слишком быстро, чтобы это могло иметь значение.

— Ладно, а если я их просто...заверну...

— Не думай об этом вовсе, это лишь утомляет, подожди — вот увидишь парадную форму.

 — Деррик, думаю, ты действительно немного похож на меня...

   В тот же вечер Тейн вызвал Киприана в свой офис.

— Послушайте, Лейтвуд, за всё время нашего знакомства мы ни разу серьезно не говорили о смерти.

 — Возможно, для этого были уважительные причины, — Киприан нервно осмотрел комнату.

 — Полагаю, это — обычная чувствительность содомитов?

 — Как это?

— Все вы — люди со своим ассортиментом техник уклонения: отрицаете ход времени, всегда ищете общества людей моложе себя, создаете свое герметическое пространство, начиненное предметами бессмертного искусства... никто из вас на самом деле ничего не смог бы сказать на эту тему. А в нашем деле смерть повсюду. Мы вынуждены из года в год жертвовать определенное количество жизней богине Кали в обмен на то, чтобы история Европы оставалась более-менее свободной от насилия и безопасной для инвестиций, и лишь очень немногие разбираются в этом вопросе. Уж точно не бригада гомосексуалов.

 — Ладно, хорошо, еще что-то, Деррик? И почему бы не открыть эту дверь?

— Нет-нет, нам просто нужно поболтать. Веселая маленькая беседа. Это не займет много времени, обещаю.

Казалось, Тейн хочет поговорить о навыках слежки. Только потом Киприан понял, что это было риторическое упражнение: Тейн таким образом оценивал текущую способность вести переговоры тех людей, находившихся под его командованием, которых он хотел однажды выдать. Но в тот момент это поразило Киприана только как теоретический разговор о хищнике и жертве, в котором Киприан обосновывал преимущества того, чтобы быть затравленным.

— Так что в итоге ты проворнее, хитрее, гнуснее, чем конкурент, — суммировал Тейн. — Не удивлюсь, если это полезные качества для профессионала кушетки, но здесь задания поважнее простого соперничества содомитов. Последствия намного серьезнее.

— Разве.

 — Мы говорим о судьбах наций. О благосостоянии, а зачастую — и он насущном выживании миллионов людей. Осевые нагрузки Истории. Как ты можешь сравнивать...

— А как ты, старый дурак, vecchio fazool, не видишь связи?

В течение первого года службы в Военно-Морской Разведке Тейн, конечно, уяснил, что смущенное и слегка удивленное выражение лица очень полезно для агентов Его Величества за границей. У Киприана это вызвало не ложное чувство превосходства, на которое был расчет, а тошнотворное отчаяние. Он никогда раньше особо не беспокоился о том, чтобы быть понятым предметом восхищения. Но когда стало очевидно, что Тейн не хочет его понимать, Киприан испытал сдержанный ужас.

 — Кстати, я получил вести из Вены. Тебя ждут на следующей неделе. Вот твои билеты.

 — Второй класс.

  — Мм. Да.

Хотя обычно ему нравилось выполнять то, что ему сказали, а особенно — сопровождающееся этим презрение, Киприан понял, что сейчас его озадачивает предположение Тейна, что он сядет в поезд до Вены без охраны, без присмотра, не задавая вопросов, поедет прямо в объятия своего общепризнанного врага, вместо того чтобы бежать в укрытие, чего можно было бы ожидать от жертвы.

 — Мы в полном объеме сотрудничаем с австрийцами в этом вопросе, — Тейн ждал, пока Киприан начнет грузиться в поезд на вокзале «Санта-Лючия», чтобы сообщить ему об этом, с помощью послания, доставленного итальянским уличным мальчишкой, после этого растворившимся в толпе. — Поэтому я посоветовал бы использовать в разговорах английский, поскольку немецкого, приличествующего выбранному тобой роду деятельности, вскоре может не хватить.