Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, что же бросается в глаза, когда мы сравниваем между собой две системы коммуникаций — обезьян и людей?
Прежде всего, у них различная материальная форма сигналов.
У обезьян это преимущественно жесты, позы и то, что входит в общедвигательное поведение (походка, виды бега и т. п.); лишь незначительную часть их языка составляют голосовые сигналы. У людей удельный вес голосовых сигналов в общей системе коммуникации чрезвычайно велик[106]. Именно они определяют богатство человеческой речи, ее огромный знаковый потенциал. Тонкость выражения, быстрота создания, посылки и приема голосовых сигналов, огромный тезаурус, принципиальная неограниченность словарного запаса сделали словесно-звуковую речь особо примечательным явлением, возникшим в предыстории.
И это тем более удивительно, что, судя по опытам, где шимпанзе обучали амслену, обезьяны более склонны к жестовому языку. У наших предков, по-видимому, были такие же склонности — и тем не менее они создали словесно-звуковую речь! Это потребовало преодоления существенных эволюционных трудностей. Понадобились серьезные анатомические изменения. Перестроен аппарат глотки и гортани, весь голосовой тракт обрел высокую гибкость и стал способным произносить артикулированные звуки. Эволюционная переделка захватила и психические функции, речь сегодня очень прочно связана с мыслью, хотя эта связь и не столь уж органична, как думалось еще недавно[107].
Совершенно очевидно, что эволюция пошла на все эти новшества не без основательных причин. Видимо, она не могла поступить иначе. Чем-то ее не устраивал язык жестов и поз! Последний остался в речи человека и существует как ее нижний, древнейший пласт[108]. Он тоже подвергся значительным изменениям в предыстории, причем можно различить универсальные, то есть общечеловеческие, типы сигналов этого пласта, и специфические, возникшие на социокультурной почве. Еще в 1938 году Кляйнберг провел анализ китайской литературы для выяснения способов выражения эмоций у китайцев с помощью жестов, поз и т. п. сигналов. При этом выяснилось, что часть их совпадает с приемами европейцев. При страхе все дрожат, а лицо становится цвета глины, волосы встают дыбом, по телу бегут мурашки, ноги как будто прирастают к земле; человек готов кричать, но уста его немы, и т. д. Однако некоторые сигналы эмоций сильно отличаются от европейских. Например, удивление выражается через высунутый язык, Удовлетворение — потиранием уха и щеки, беспокойство — хлопком в ладоши. Китаянка постукивает пальцем по затылку ребенка, выражая таким образом свое неудовольствие, и потирает пальцем щеку вместо того, чтобы сказать «стыдно»[109]. Несомненно, однако, что этот древнейший пласт нашей речи сильно уступает словесно-звуковому ряду, занявшему первенствующее место в системе коммуникаций. Но почему — это остается непонятным.
Чрезвычайно сильное и бурное развитие словесно-звукового пласта речи оказало решающее воздействие на психику человека.
Оно выразилось в том, что словесно-звуковая система коммуникаций как бы обособилась, обрела способность тормозить выработку сигналов первым пластом, и через него сдерживать проявление эмоций и чувств у человека. Словесно-звуковая речь превратилась в «главного менеджера» организма. По ее вине в законсервированном состоянии находится значительная часть мускульных потенций человека.
Однако в чем же эволюционное преимущество, которое получили наши предки от развития словесно-звуковой речи, если она оказывает тормозящее влияние на нервную систему организма? Почему словесная доминанта была столь необходима в процессе превращения обезьяны в человека?
Третья особенность словесно-звуковой речи состоит в том, что она возникла сравнительно недавно, видимо, у поздних неандертальцев или даже у кроманьонцев, когда шла подготовка к неолитической революции. Как показали исследования Филиппа Либермана и Эдмунда Крелина, восстановивших строение вокального тракта неандертальца и создавших при помощи ЭВМ модель его речеподобных звуков, глотка неандертальца была еще не слишком приспособлена для произнесения артикулированных звуков полного человеческого набора[110]. Факт позднего происхождения словесно-звукового пласта речи тем более неожидан и странен, что именно в это время происходит снижение объема мозга у гоминид. Создается впечатление, что прав был Ф. Ницше: «Наш познавательный аппарат устроен не в целях познания»[111].
Четвертая особенность словесно-звукового ряда речи: слово не означает ни предмета, который оно выражает, ни действия, которое подразумевает. То есть сигнал не схож с обозначаемым явлением и не порожден сходством. Слово «не означает предмета, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту или иную предметную значимость, внешность, милое тело. И вокруг вещи блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, не не забытого тела», — писал Осип Мандельштам. Эта поэтически точная фраза подводит итог тысячелетнему спору, начатому еще в платоновском «Кратиле». Слово «война» содержит (и никогда не содержало!) даже намека на кровь, убийство, грохот, насилие — все то, что напоминает и обозначает содержание войны. И в слове «кровь» не отражается ни цвет, ни вид, ни вкус крови. По отношению к своему смыслу слово индифферентно, безразлично; языковой знак произволен. Иначе один язык был бы похож на остальные.
Итак, эта особенность словесно-звукового ряда состоит в том, что он, взятый сам по себе, очищенный от просодики произносящего, не связан с эмоцией человека.
Резюмируем — четыре особенности человеческой речи нуждаются в объяснении: высокая развитость словесно-звукового ряда, способность тормозить эмоции, позднее развитие — когда произошел спад в объеме головного мозга, независимость слова от действия или предмета, которые оно обозначает, и несвязанность его с эмоцией.
Гипотез происхождения человеческой речи так много, что понадобилось бы написать отдельную книгу сих разбором. Создана (и не одна!) классификация этих гипотез, насчитывающая полтора десятка групп. Среди них гипотеза восклицаний, или пух-пух-теория; гипотеза звукоподражаний — боу-воу-теория; гипотеза имитации звуков, производимых предметом при ударе по нему, — дин-дон-теория; пение за работой — ю-хи-хоу-теория; жестикуляция ртом — та-та-теория; гипотеза детского лепета; гипотеза инстинкта, по которой язык обретается на определенном уровне эволюции; гипотеза соглашения, по которой люди добровольно договариваются о создании языка; божественная гипотеза — язык есть дар Божий; мутационная гипотеза — язык возник случайно, как некое биологическое событие; гипотеза жестов — как первоначальной
