Лондон. Путешествие по королевству богатых и бедных - Луи Эно

Серпентайн берет начало в источнике, который находится в садах Кенсингтона около Аксбридж-роуд, затем, следуя извилистым путем, которому она обязана своим названием, загибается на восток, потом проходит под кирпичным мостиком, построенным инженером Ренни, и проникает в Гайд-парк. Здесь русло реки расширяется, а потом за казармами на улице Найтсбридж она внезапно заканчивается маленьким водопадом, который орошает искусственные камни, красиво уложенные в тени высоких деревьев.

Воды Серпентайна покрывают почти семнадцать гектаров земли. Для творения рук человеческих это не так уж мало. К несчастью, эта вода почти всегда грязная и зловонная. В сильную жару утром и вечером от нее исходит отвратительный запах. Вот уже не первое столетие в ней накапливается ил, и толщина этих отложений, которые никто не вычищает, в ряде мест достигает уже шести метров. Очистка давно стала необходимой, но никто за нее не решается взяться, потому что потребовалось бы выбрать более ста пятидесяти тысяч кубометров грязи. Через несколько лет, если не принять серьезных мер, к которым взывает общественное мнение, Серпентайн превратится в страшную клоаку, полную зловонных нечистот, в настоящую сточную канаву. Но пока мода защищает Серпентайн, экипажи и летучий эскадрон денди и леди каждый день мелькают на его берегах, над которыми, несмотря на заросли рододендронов, парит неистребимая вонь.

В жаркую летнюю пору утром и вечером, когда тени уже заволакивают парк, на берегах Серпентайна появляется запыхавшаяся толпа купальщиков — служащих, мелких коммерсантов и даже рабочих, у которых нет ни времени, ни денег, чтобы уехать в Рамсгейт или Брайтон. Они ныряют в грязь, чтобы искупаться. Хочется спросить этих неуемных приверженцев водолечения, где они будут мыться после того, как вылезут из подобной клоаки. Лодки, принадлежащие Королевскому гуманитарному обществу (Royal Humane Society), беспрерывно курсируют во всех уголках Серпентайна, чтобы прийти на помощь неосторожным пловцам, которые утопают в тине или попадают в ямы. Некоторые лодки стоят под мостом, чтобы вылавливать несчастных, ищущих смерти в тухлой воде. В Англии, как известно, под каждой скалой можно найти самоубийцу.

Гайд-парк. Экипажи и наездники

Гайд-парк. Серпентайн

Серпентайн используется и для спорта. В сентябре яхт-клуб проводит здесь регату, а зимой скейтинг-клуб организует соревнования по бегу на коньках, столь любимых всеми северными народами.

На южном берегу реки в 1855 году для Всемирной выставки был возведен Хрустальный дворец, который позднее был перенесен в Сайденхем, а на противоположном берегу находится аллея для прогулок, где знатные дамы любят кататься и самостоятельно править своими фаэтонами и легкими одноместными колясками, которые называются Poney chaise. Здесь находится также кольцо (ring), или круглая площадь, которая служила местом встречи придворным щеголям времен первых двух Стюартов.

На северо-восточном углу, напротив улицы Грейт-Камберленд, с 1851 года стоят Мраморные ворота (Marble Arch), которые раньше находились перед Букингемским дворцом. Чуть дальше, на том месте, где в прошлом находилась виселица Тайберн — английский Монфокон[37], лежит камень с соответствующей надписью. Когда место казни было перенесено отсюда в Сент-Джайлс, несчастные приговоренные, чей крестный путь из-за этого удлинился, получили право останавливаться у ворот лепрозория, основанного в этом приходе королевой Матильдой, и выпить кружку пива, дабы набраться сил и отдышаться перед тем, как их задушат.

В Гайд-парке часто проводятся военные парады, а иногда народные митинги. Они служат не только для проверки настроений общества, но и для формирования общественного мнения. Это своего рода парламенты под открытым небом, и отголоски его споров слышны даже в правительстве.

Гайд-парк, можно сказать, находит свое продолжение в Кенсингтонских садах, то есть за своими границами.

Эти сады открыты только для пешеходов и наездников, туда не допускаются ни слуги в ливреях, ни дамы в сандалиях (даже порядочные), ни собаки (даже в намордниках). В Кенсингтонских садах еще живы аристократический дух и манеры, которых теперь уже не найдешь в других садах и парках Лондона. Эти великолепные сады расширялись постепенно, и теперь их площадь составляет сто сорок гектаров. На севере они граничат с Аксбридж-роуд, на востоке — с Кенсингтон-роуд, на западе — с Кенсингтонским дворцом и прилегающими к нему зданиями. Здесь нет неровностей и поворотов, таких как в Сент-Джеймс— или в Гайд-парке, напротив, сад состоит из прямых аллей, которые напоминают величие и помпезность Версаля. Прекрасный зеленый газон начинается прямо у подножия дворца и тянется вплоть до берега Серпентайна. В центре его находится большой водоем, в котором плавают птицы всевозможных пород. Нигде не увидишь столь разнообразной и хорошо подобранной стаи. Посетители, как правило, предпочитают гулять по широкой тенистой аллее, параллельной дворцу. На берегу Серпентайна разбиты цветочные бордюры, которые содержатся с любовью и прилежанием, о которых во Франции давно забыли. У источника реки, как будто для того, чтобы украсить его и защитить, был создан, точнее построен, один из тех итальянских садов, в которых скульптуре и архитектуре отводится первое место. Там больше статуй, чем деревьев. Англичанам очень нравится монументальный фонтан с группой поддерживающих мраморную чашу тритонов и наяд, из чьих кувшинов льется вода. Вся эта мифологическая компания трясется, дрожа от холода, и зарастает мхом в сыром лондонском тумане. Англия пока еще не нашла собственного стиля в архитектуре, и безвкусные заимствования иноземного искусства находятся как будто бы в вечном противоречии с ее холодным климатом.

Гигантское дерево в Кенсингтоне

Риджентс-парк на три гектара больше Гайд-парка. Когда-то он был частью огромного парка — Марилебон. Его пересекала речка Тайберн, которая сегодня рассталась со своей славой, уйдя в сточные лондонские канавы. Парк был заложен в 1812 году, тогда же началось строительство прекрасных дворцов на террасах Йорка, Корнуолла и Камберленда, которыми руководили знаменитые в то время архитекторы Джон Нэш и Децимус Бертон.

Настоящим создателем этого парка был регент, который правил после смерти Георга IV. Ему хотелось собрать в окрестностях парка всю знать королевства и построить там роскошную резиденцию, которую Риджентс-стрит, подобно великолепному связующему звену, соединил бы с его усадьбой в Карлтон-Террас. Но даже особам королевской крови не всегда удается добиться исполнения своих желаний: высший свет не принял Риджентс-парка, несмотря на его красоту и простор для строительства.

Над Риджентс-парком слегка возвышается Примроз-Хилл (холм Первоцветов), эта трибуна под открытым небом, с которой столько раз со страстными речами обращался к английскому народу венгр Кошут. Границами парка на юге служит Йорк-Террас, на юго-западе — Парк-роуд, на севере — канал Регента,