Божественная комедия - Данте Алигьери

Песня двадцать третья

Новый ужас Данте, преследуемого бесами. Лицемеры в свинцовых рясах. Вергилий узнает обман демонов и с гневом уходит.

1 В безмолвии и стражей не прикрыты,Мы шли одни: учитель впереди,Я сзади шел. Так братья минориты4 Свершают путь. В моей грудиЕще был страх: чертей двух столкновенье,Оставшихся за нами назади,7 Напомнило мне басню о сраженьеЛягушки с крысой{125}. Истинно я могМеж ними провести свое сравненье.10 Две ссоры те, их даже эпилогМежду собой похожи чрезвычайно.Чем больше я их сравнивал в тот срок,13 Тем более пугался не случайно,И наконец удвоился мой страх,И про себя тогда я думал тайно:16 «Лишь из-за нас сейчас поверглись в прахДва демона, – они должны взбеситьсяИ демонское бешенство в чертях19 На нас одних должно теперь излиться.Что, если эта шайка бесенятЗа нами с диким воплем устремится?22 Как зайцев псы голодные травят,Они нас разорвут теперь на части».И, трепетный кругом бросая взгляд,25 Я сознавал весь ужас той напасти,И дыбом встали волосы мои.Таить ту мысль во мне не стало власти.28 Я прошептал: «Учитель, помяниМои слова: нам следует укрытьсяОт демонской погони, иль они31 Догонят нас… Нам медлить не годится…Мне чудится уже их адский рев,И голова моя при том вскружится…»34 Учителя ответ мне был готов:«Как зеркало в себе все отражает,Так точно отражается без слов37 Во мне твой дух, и ум мой постигаетВсе то, о чем ты думаешь, мой сын.Поверь, меня в час этот занимает40 Мысль точно та же; вывод лишь одинЯ сделаю без опасеньяИз наших дум. Когда мы со стремнин43 Вон той скалы сойдем без затрудненьяВ другой вертеп, то ты и я спасен,И бесов нам не страшно исступленье».46 Едва о том сказать успел мне он,Как я увидел демонов; летелиОни на нас, и только горный склон49 Нас разделял, и в воздухе шумелиИх крылья черные. В тот самый миг,Как ночью мать, вскочившая с постели,52 И слыша вкруг тревоги общий крик,Из колыбели сына вырываетИ с быстротой – страх матери велик, —55 Боясь пожара, с сыном убегает,Едва прикрывши тела наготу,И лишь к груди ребенка прижимает,58 Так и меня схватил в минуту туНаставник мой и на спине скатилсяОн со скалы, прижавши на лету61 Меня к себе. Под мельницей крутилсяЕдва ль поток когда-нибудь быстрейТого прыжка, с которым вниз стремился64 Вергилий с тяжкой ношею своей,Меня, как сына, к сердцу прижимая,Меня, как сына милого, спасая67 От дьявольских ударов и когтей.На дно вертепа только мы спустились,Как на скале над головой моей70 Крылатые гонители явились…Но уже во мне боязнь тогда прошла…Из пятого вертепа не решились73 Они за нами гнаться: та скалаДальнейший путь вперед им преграждала:Им власть Небес того не позволяла.76 Затем толпу раскрашенных тенейМы пред собою скоро увидали.Роняя молча слезы из очей,79 Они в изнеможении блуждали.На рясы их опущен капюшон,И рясы тех теней напоминали82 Наряд монахов кельнских, ослеплялиСвоею пестротой со всех сторон,А под собой свинец они скрывали85 И в сущности так были тяжелы,Что перед ними рясы Фридерика{126}Соломы были легче. Адской мглы88 Тяжелый плащ!.. Стонали тени дико,И, слушая рыдания теней,За ними шли мы тихо без речей,91 Но тяжесть ноши так их всех давила,Что лишь едва идти им можно было.Толпу их привелось нам обогнать94 И с каждым шагом спутников менять.К наставнику тогда я обратился:«Не можешь ли меж ними указать97 Кого-нибудь, кто в мире отличилсяДеяньями своими от других.Взгляни кругом – вот новый ряд явился100 Других теней и, может быть, иныхУзнаешь ты!..» Едва окончил речь яСреди толпы тех грешников худых,103 Как дух один, тосканское наречьеУслышавши, проговорил нам вслед:«Умерьте шаг, вы, в омуте увечья106 Идущие! В нас сил догнать вас нет!..Быть может, то, что вы узнать хотите,Я разрешу и дам прямой ответ…109 Я об одном прошу вас: не бегите…»Поэт сказал: «Умерь теперь свой шагИ рядом с ним идти старайся так,112 Чтоб он от напряженья не томился».И я в минуту ту остановилсяИ двух несчастных начал поджидать,115 Которые старались нас догнать,Но тяжесть рясы их не позволялаДвижений в утомленье ускорять.118 И узкая тропинка замедлялаК тому же их тяжелый, трудный путь…К нам подойдя, они на нас сначала121 Решились только искоса взглянуть.Потом между собой заговорили:«По голосу – живой он, в том ничуть124 Я не солгал, – когда бы разрешили,Когда они мертвы, впустить сюдаИх без одежд свинцовых? Разве были127 Подобные примеры? Никогда!»Затем ко мне вопрос их обратился:«Тосканец! Ты проникнул без труда130 В подземный этот Ад и очутилсяВ жилище лицемеров, так ответь,Кто ты такой, когда и где родился?»133 Я отвечал, стараясь рассмотреть,С кем говорю: «На берегу Арно яУвидел свет и общество иное136 В великом нашем городе{127} встречал.Еще доселе я не умирал,И мне еще не чуждо все земное.139 Но кто же вы? Из ваших тусклых глазСтруятся слезы пламенные вечно…Ужель страданье ваше бесконечно142 Под этим блеском тяжких ваших ряс?»И отвечал мне призрак истомленный:«Казнь лютая придумана для нас!..145 Вот здесь под этой рясой золоченойСокрыт свинец и давит нашу грудьИ день и ночь… невыносим наш путь…148 Мы терпим казнь за наше святотатство…Болонцы мы и были члены «братстваВеселого»{128}, а наши имена —151 Я – Каталано, он же Лодеринго{129}…Нас знаешь по пожару ты в Гардинго…Подестами в былые времена154 В твоем любимом городе мы были,И мы его прекрасно охранили,О чем, наверно, помнит вся страна…»157 «Так это вы, несчастные, сгубили…» —Воскликнул я и тут же замолчал.Слова мои как будто бы застыли,160 Когда вблизи себя я увидалТень грешника. Три раза в грудь пронзенныйНасквозь тремя колами, он лежал163 И, увидав меня, как разъяренный,В конвульсиях метаться быстро стал.Брат Каталано взгляд мой изумленный166 Тогда постиг и тихо мне сказал:«Вот этот грешник, кольями проткнутый,Совет дал фарисеям, предлагал169 Гонимого подвергнуть пытке лютой,Как будто бы для пользы дорогойСвоей отчизны. Видишь – он нагой172 Лежит всегда здесь поперек дорогиЗатем, чтобы его в Аду моглиТоптать в песок всех проходящих ноги,175 И приподняться более с землиНе может он… Казнь та же тяготеетНа всех жидах, которые пришли178 С советом тем же… Горько сожалеетЕще доныне весь еврейский род,Что он принес такой печальный плод…»181 И над преступной тенью в то мгновеньеМой спутник наклонился в удивленьеИ созерцал мучительный позор184 Презренного советчика, и взорНаставника лишь выражал презренье.Затем с одним из братьев в разговор187 Вступил он вновь: «Когда дано вам правоНа наш вопрос правдиво отвечать,Скажите мне, возможно ли там, вправо,190 Нам безопасный выход отыскатьИз этой бездны, чтоб не опасаться,И помощи бесовской не искать?»193 И был ответ: «Могу я в том ручаться,Что вы избегнуть можете всех бед,Когда обвалом станете спускаться,196 Где горный прерывается хребет,Идущий через мрачные пустыни.Идите! Там опасности вам нет…»199 И голову склонил певец в кручине:«Нас обманул презренный дьявол тот,Что грешников крючками ловит в тине…»202 Один из «братьев» молвил в свой черед:«Я о пороках дьявола когда-тоВ Болонье слышал толки: он народ205 Обманывать привык; все бесенята —Исчадье лжи и хитрости, не разГубивших мир…» Дальнейшей речи брата208 Мы не слыхали. Тяжесть страшных рясДавила их, а спутник мой шел дале…И, на него взглянувши в этот час,211 В его лице увидел тень печали.