Божественная комедия - Данте Алигьери

Песня двадцать пятая

Богохульство грешника и страшное наказание. Другие призраки. Превращение человека в змею и змеи в человека.

1 Сказавши то, презренный этот плут,С гримасой гадкой, поднял обе руки,Шиш показал и начал нагло тут4 Хулить Творца за кару и за муки,Но змей один – я их люблю с тех пор —При первом же его презренном звуке,7 Сдавил ему всю шею, чтобы ворНе в силах был произнести ни слова;И смолк кощун, потупя наглый взор.10 Другой же гад скрутил ему суровоВ одно мгновенье руки назади,Сдавил все тело, так что никакого13 Не мог движенья сделать он… – ПадиИ в пламени, Пистойя, ты исчезни,Своим примером людям не вреди,16 И навсегда погибни в адской бездне!..Везде распространяешь ты разврат…Хотя бы обошли мы целый Ад,19 В нем не нашли бы грешника наглее,Который богохулить так дерзал,И даже тот, кто с фивских стен упал{136},22 Мог показаться лучше и сноснее…Проклятый тать куда-то убежал,Хулы своей оканчивать не смея.25 Затем как будто вырос из землиЦентавр, ужасным бешенством пылавшийКоторый мог страшить и издали,28 Центавр с угрозой дьявольской кричавший:«Где этот вор низверженный? Где он,Свои хулы в вертепе извергавший?»31 Был тот центавр обвит со всех сторонПучками змей, которых и в МареммеНельзя найти. С его спины дракон,34 Раскрывши крылья, грозно в это времяМетал огонь и мимо шедших жег.Тогда путеводитель мой изрек:37 «Перед тобою Каккус{137}; исполинскойОн силою когда-то обладал,И прежде за горою Авентинской40 Озера крови в битве проливал;Он с братьями не шел одной дорогойИ воровски однажды он угнал43 Чужое стадо. Мстительный и строгий,Сам Геркулес потом его сразил…»Пока путеводителя с тревогой46 Я слушал, тот центавр в то время былУж далеко. Три тени вдруг явилисьИз-под моста, куда в тот час всходил49 С поэтом я. Мы так заговорились,Что не могли заметить их сперва,Когда ж заговорить они решились,52 Спросив: «Кто вы такие?» – их словаЗаставили нас обратить вниманьеНа призраков, но лиц их очертанье55 Мне было незнакомо, и затем, —Судьба нам помогала постоянно, —Я понял – очутился перед кем,58 Когда один из призраков нежданноДругого назвал: «Слушай, где ты там,Чианфа{138}?» В этот миг к своим губам61 Я поднял тихо палец в знак молчанья,Чтобы певца внимание привлечь…Теперь мое дальнейшее сказанье,64 Читателя хочу предостеречь, —Сомненье может вызвать, что понятно:Мне было самому невероятно67 Все то, что видел сам я в этот час.Пока я, двух теней узнать желая,С них не сводил своих усталых глаз,70 Змей шестиногий, быстро налетая,На третьего из призраков напал,Его в одну минуту обвивая,73 Сдавил живот и сзади руки сжал,Зубами в щеки грешника вцепился,Хвост за его спиною замотал76 И словно плющ вокруг его обвился.Нам невозможно было уловить.Как быстро грешник тот преобразился:79 Кто дух, кто змей – не мог я отличить;Они слились в одно живое тело,Которого нельзя вообразить,82 Как ни было б воображенье смело.Перемешались вместе их цвета:Полутемно все было, полубело.85 Так пепел от бумажного листаБывает и не черным, и не белым…В то время с видом грустным и несмелым88 Два призрака проговорили вслух:«Аньэло! О, несчастный, бедный дух!Как быстро ты, как страшно изменился!91 Ты не один теперь, да и не два…»Из двух голов – я с ужасом дивился —Одна лишь появилась голова;94 Единый, страшный образ возродилсяИз двух различных образов. Из рук,Из ног, грудей, спины и брюха вдруг97 Явились члены новые; такогоЯ безобразья в мире не видал:В них было все чудовищно и ново.100 Первоначальный образ их пропал;Два существа в чудовище сливалосьИ тихими шагами подвигалось.103 И в этот миг, как ящерица днемЗеленый куст неслышно покидаетИ, солнечным палимая лучом,106 Как молния наш путь перебегает,Так полз другой черно-багровый змейК двум грешникам. Одну из двух теней109 Кровавый гад ужалил вдруг во чревоИ распростерся, падая, пред ней,А призрак неподвижно и без гнева112 Как после сна тяжелого зевал,И у него из раны и из зеваПылающего змея вылетал115 Какой-то дым, в одну струю сливаясь.На змея тень смотрела, и свой взгляд,Кольцом огнеподобным извиваясь,118 От призрака не отводил тот гад.Певец Лукан! Умолкни ты, стараясьНам передать картин ужасный ряд,121 Где воины Сабелла и Назидий{139}Являются страдальцами. О, ты,Умолкни тоже, чудный наш Овидий124 С повествованьем, полным красоты,О Кадме с Аретузой: обратилсяОдин в змею, а из другой явился127 Источник. Ты, Овидий, обменятьПрироду двух созданий не решился;Плоть одного другому передать130 Не думал ты. Меж тем передо мноюСтал образ человека приниматьПроклятый змей с гноящейся спиною,133 А человек вид гада принимал.У гада хвост мгновенно раздвоился,А человек так плотно ноги сжал,136 Что след их разделения вдруг скрылся.Процесс перерожденья совершилсяВ моих глазах: хвост одного не стал139 Похож на хвост, вид членов принимая,Которые бывают у людей;А у другого руки, исчезая,142 Сливались тихо с телом, и длиннейМеж тем у гада ноги вырастали.И походил все более тот змей145 На человека. Прежний вид терялиИ человек, и ядовитый гад.Они друг с друга взгляда не спускали,148 И у обоих дик был страшный взгляд.Вот первый пал, другой же приподнялся,И у него – я молча изумлялся —151 Явились уши, губы, вырос нос,А у другого вытянулось рылоИ скрылись уши. Видеть мне пришлось:154 Язык у человека раздвоился,А жало змея медленно срослосьВ один язык – и Дым вдруг прекратился.157 Дух в гадину позорно превратилсяИ с свистом в мрак пропасти пропал,А змей переродившийся сказал:160 «Пусть здесь Буозо будет пресмыкаться,Как пресмыкался некогда я сам».И начал змей презрительно плеваться.163 Едва лишь веря собственным глазам,В Аду я видел это превращенье,И хоть я был смущен, взволнован там,166 Хотя мой ум от страха был растерян,Но Пуччьо Шианкато я узнал,Да, то был он, и в этом я уверен:169 Из трех теней лишь он не испыталМучение того перерожденья,А в третьей, мрачной тени угадал172 Я Гверчьо Кавальканте привиденье{140}.