Кредо жизни - Хуважбаудин Шахбиев

Во время очередной пирушки в чайной села Шали Висаитов застал изрядно подвыпивших Варварычева и Брызгалова. Задал им такую взбучку, что о ней долго еще ходили легенды. А позже вышвырнул обоих с их должностей. Но их вожак – Глотов – не сдавался. От тихого мятежа, игнорирований решений XX съезда, он с помощью Яковлева, перешел в открытое противостояние чеченцам. Отмороженные «черносотенцы», отморозки из ФЗО и ПТУ, вооруженные железными прутьями, арматурой, тесаками, кастетами, якорными шилами, финками – словом, всем, чем можно убить или ранить человека, стройными колоннами двинулись в Аргун. Там к ним примкнули казаки.

В центре Аргуна – первое отделение совхоза, к которому, на площадь, Глотов подогнал грузовик, раскрыл борта, поставил стол и громкоговоритель. Ораторы сменяли один другого. Но все заканчивали одним и тем же лозунгом: «Прекратить возвращение чеченцев, а приехавших выслать к белым медведям!» Нас, чеченцев, на площади было мало. Единицы. Да и что мы, безоружные, как Гаврош на баррикаде, могли бы поделать? В пик накала страстей на автомобиле «Победа» прибыли из Шали В. Донской – первый РК партии и Висаитов М. А. – председатель РИК. Сходу, вышвырнув из кузова эту свору, Висаитов встал у микрофона (см. фото, вся грудь в наградах СССР, США и других стран…):

– Наша конная дивизия – это чеченцы и русские! Мы вместе от Терека до Эльбы громили врага и разгромили. А вы взяли нацистские лозунги и восстали против решений XX съезда КПСС и советской власти! – громко начал он. – Вас ввели в заблуждение наши общие враги. Чеченцы не прятались от врага, а шли против него, как лавина с гор, обрушились на гитлеровцев и освободили Родину для вас, для вашего благополучия.

Еще минуту назад бесновавшаяся толпа затихла и слушала Висаитова. Он продолжал:

– Вы поверили в байки о том, что чеченцы подарили коня Гитлеру. Запомните раз и навсегда: никому и никогда чеченцы не дарили не только коня, даже ишака! А мне вот М. А. Шолохов подарил умного рысака (см. фото), и я на нем дошел от Терека аж до Эльбы! А президент США наградил высшей (выше у них нет) наградой. Мы с их генералом обменялись: он мне свой джип – я ему коня. Чеченцы всегда во времена лихолетья, как никто другой, защищали Россию. Нашу общую Родину. Потрудитесь вникнуть в историю правдивую, а не мифологическую…

Речь Висаитова подействовала на людей. Постепенно их ряды начали редеть. Когда же он заявил, что имеет карт-бланш очистить площадь силой, однако дает шанс собравшимся разойтись подобру-поздорову, иначе, мол, не ручается за благополучное их возвращение домой в город, на площади остались лишь единицы зевак…

И подобных случаев было немало. Я уже говорил, что нашему возвращению на Родину из ссылки весьма сильно препятствовали местные националисты, шовинисты во главе с 1-м секретарем ОК партии Яковлевым. Как-то на заседании партактива республики он, исчерпав словесные доводы, пытаясь в очередной раз обосновывать нежелательность возвращения чеченцев и ингушей из Казахстана, налил воду в стакан и спросил: «Кто дольет?», – указав на полный стакан. Имелось в виду, что республика и так перенасыщена. Тут вскочил Мальсагов Зияуддин и, выплеснув воду на пол, поставил стакан перед ним: «Наливайте!». Яковлев был возмущен и зол. Один из партвассалов – «вайнах»-ингуш (их зять) – высказался в том духе, что ХХ съезд поторопился с восстановлением ЧИАССР, «ещё не созрели условия для этого!» И только лишь двое: ингуш – Гойгов Рустем – заведующий отделом ОК партии и чеченец – Индербиев Магомед – министр здравоохранения резко возразили и потеряли работу. Вот так «вай – нах». Он боролся с исламом и святыми (см. фото – статья Зиярат шейха).

А Власов – первый секретарь ОК партии ЧИАССР из-за тщеславия ни за что снял ингуша Героева, зав. отделом, и Магомадова Лечи, чеченца, второго секретаря ОК партии (он похоронен в Мекке во время Хаджа)… И так поступали с лучшими кадрами республики, настоящими Къонахи-Къоман, джигитами, и набирали блудливых плутов «своих». Власов, уезжая в Москву, забрал всех своих фавориток, а точнее, блуд – шайку-лейку. А когда он стал главой МВД РСФСР, в полной генеральской амуниции приехал. Как в вотчину, на гужбан. И гужбанил. Начал в Надтеречном районе, а оттуда, объезжая с охотой «царской» горные зоны, проехал почти по всем районам. Говорят, даже бурый топтыгин из цирка его «осчастливил», попав под жиган. Тут же освежили память прошлого, ведь блуд здесь торжествовал, его фавор…

Меня назначили государственным инспектором ЧИАССР по вопросам заготовок, закупок, производства, переработки, реализации, хранения кожсырья, шерсти, мехсырья, пушнины, молочных и мясных продуктов. Под моим контролем оказался и мясокомбинат. Кроме того, ежегодно по приказу МСХ РСФСР я проверял заготовку-приемку, закупку и переработку жив-сырья в различных регионах страны: в Дагестане, на Невинномысском шерстяном комбинате и других производствах. Однажды был командирован в Казань проверять (аудит) закупки шубно-мехового сырья в Татарстанском объединении. Выявил серьезные нарушения. Наш мясокомбинат получил хороший зачет сырья и оплату недоданной большой суммы. Таково мое кредо жизни.

На Буйнакском (Дагестан) мясокомбинате не могли погасить распри. Уволили заведующего холодильником, и тяжба длилась более 7 лет. ЦК КПСС поручил Обкому партии ЧИАССР помочь разрешить эти противоречия. Направили меня. Я разобрался за три дня, и жалоб не стало. Получил благодарность от руководства. Ничего сложного – надо просто иметь высокую честь и чистую совесть – и все в порядке.

В 1967 г. я вручал Дагестану переходящее Красное знамя ЦК КПСС. Моих же извечных завистников и ненавистников эти успехи лишь раззадоривали с еще большей силой. Их действия координировались уже небезызвестным Дороховым, секретарем ОК партии, типичным Ермоловым. Это он заманил в январе 1973 года протестующих ингушей на площадь Ленина перед Обкомом партии. Через два дня митинг за Пригородный район был сметен водометами. В тогдашние морозы мало никому не показалось. И мне тоже, ведь я поддерживал их…

Еще раньше, в 1958 году, казацкая верхушка организовала самый громкий в истории погром против возвращения чеченцев и ингушей. Невзирая на чины и должности, были избиты спровоцированной на массовые беспорядки толпой руководящие работники, представляющие коренное население. Спаслись лишь те, кто вовремя успел покинуть свои кабинеты в Обкоме партии. И только Гайрбекову М. Г. удалось своим авторитетом утихомирить толпу и ее вдохновителей. Я там был, и это было так…

Ранней весной 1959 г. я, тогда главный ветврач совхоза «Шалинский», на «ДУКе» с шофером Межидовым Хамидом ехал в 4-е отделение (с. Белгатой). Издалека, со стороны Аргуна, донесся плач и зов о помощи. Я приказал водителю притормозить и повернуть на Аргун. Тогда половодье буйствовало. Вижу, в реке два существа хватаются друг за друга, кричат. Быстро скинул с себя одежду, пробежал по берегу вниз по течению, чтобы встретить их там и перехватить, и бросился в бурлящий буйный Аргун.

– Стой! Куда ты! – кричал мой шофер. – Утонешь!

Но я не думал о том, что могу погибнуть. Сам погибай, а других выручай – мой жизненный принцип. К тому же буйный Иртыш меня выпестовал в студенческие годы в Семипалатинске (Казахстан).

– Хватайте мою руку и держите покрепче! – кричу тонущим. Они (а это, оказалось, были женщины) схватились за меня и тянут на дно. Кое-как удалось выбраться вместе с ними на берег. Выяснилось, что женщины из Чечен-Аула. Они были в с. Белгатой, в гостях, и перешли сюда вброд, когда не было половодья. А при возвращении тем же путем их сбило течение. Гибели было не избежать, если бы Аллаh (с.в.т.) не помог.

Мы не спросили их имен, но корреспондентам газет каким-то образом стало об этом чп известно. Пришлось еще отбиваться и от них, жаждущих поведать городу и миру о чудесном спасении и отважных спасителях. Я же решил, что буду в одиночестве гордиться тем, что спас жизни двух женщин – матерей чьих-то…

Не могу не рассказать об одной подлости Глотова. Настолько при этом изощренной, что дьяволу и не снилось. В 1958 году Глотов с парторгом бросили клич помочь собрать полегшее зерно. В поле оставалось много колосьев. Вышло на поле почти все село, от мала до велика. И вот на месте я заметил одну особенность: откликнулись почему-то только чеченцы. Ну, никого, ни одного человека из казаков и представителей других народов, которых в то время было даже больше, чем коренных жителей, – мы ведь только-только начали возвращаться. Это как было во время эйфории с Дудаевым – все сховались – хоронягой стали. И вдруг, откуда ни возьмись, набежала целая ватага корреспондентов и фоторепортеров. Они делали снимки, говорили с людьми, «восхищаясь верными ленинцами-чеченцами» и записывая что-то в свои блокноты.

Проходит неделя, другая, и мы узнаем, что из Обкома партии в Москву, с грифом «лично Н. С. Хрущеву» ушла, иллюстрированная снимками с места, жалоба о массовом расхищении хлеба в Шалинском районе. Естественно, не трудно догадаться, в каком образе предстали в глазах главы государства чеченцы в этой информации – «ворюгами по природе».