Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик

Кровь невинных жертв неизбежно оказывалась и на руках Спартака, который не предотвратил трагедию. От восставших могли отвернуться не только Фурии, потерявшие достойных граждан, но и другие города, причём, не только в Великой Греции, но и далеко за её пределами. Подобного развития событий вождь восставших никак допустить не мог, а потому не ограничился лишь казнью непосредственных виновников, но и устроил убиенным пышные похороны на которых согласно традиции устроил гладиаторские бои, выставив неслыханное для того времени число пар бойцов – двести, поразив неслыханной щедростью не только сподвижников и местное население, но и римлян, никогда не видевших участия в одном праздновании или тризне четырёхсот сражающихся насмерть. Конечно, бились не натасканные на создание подобного зрелища гладиаторы, а пленные из числа уцелевших легионеров Публия Вариния и другие римские солдаты из небольших отрядов, разгромленных восставшими, или взятые при «захвате» городов.

Невидимая грань между мятежниками, сражающимися за свободу, и правительственными войсками стремительно стиралась, всё более превращая восстание рабов в гражданскую войну, где нет различий между средствами, используемыми обеими сторонами для достижения своих целей, из-за чего подобные противостояния всегда сопровождаются бессмысленной жестокостью и несоразмерным кровопролитием.

Глава 9. Битва у горы Гарган (вычитка)

Весна. Природа радуется тёплому солнцу, распускаются почки, первые цветы, начинает зеленеть трава, скрывая зимние проплешины и остатки пожухлой осенью растительности. Появляются многочисленные насекомые, ползающие, перелетающие с цветка на цветок, стрекочущие и звенящие в ночи. Наступает пора перемен.

Спартак снялся с лагеря и направил свои силы на север Италии в сторону Альп. Надо было спешить: путь неблизкий, а римляне снова собирают силы и в этот раз они не ограничатся милицией или относительно небольшой армией. Агенты мятежников доносят, что в Риме уже сформировали по меньшей мере четыре легиона и набор солдат не прекращается. Сенаторы ещё считали происходившее bellum servile, то есть конфликтом государства с незаконными формированиями, разбойниками и грабителями, занимавшими низшее социальное положение, а значит, не требовавшим максимального напряжения сил и средств республики. Однако, многие влиятельные люди и простые горожане уже начали прозревать, на форуме то и дело звучали призывы считать войну против Спартака bellum iustum, то есть конфликтом между двумя государствами, понимая, что по сути идёт национально-освободительная война италиков (сабинов, этрусков, осков, умбров), греков, цизальпинских галлов против римской колонизации.

Армия восставших двигалась медленно вдоль побережья Адриатического моря, на максимальном удалении от Рима. За зиму численность мятежников возросла, правда, в основном за счёт обозов и случайных людей, присоединявшихся лишь из желания пограбить или отомстить более богатому удачливому соседу. Люди Тита Тулия, как могли, наводили порядок, но всё же инциденты с местными не прекращались, снижая лояльность городов Великой Греции к восставшим. Спартак прекрасно осознавал опасность перехода полисов на сторону Рима, потому спешил на север, к своей родине, где он сможет обрести максимальную поддержку и существенно увеличить численность армии за счёт соплеменников, горящих вступить в бой с врагом не за деньги, а за свободу Родины.

Тулий по долгу службы часто отсутствовал, поручив Суркову неотлучно находиться при Спартаке, строго настрого запретив отлучаться, даже если того потребует ситуация, как в печальном случае на вилле у Метапонта. Момент гибели Спартака, скрытый его приближёнными и потому не нашедший отражения в истории приближался, а у гостей из будущего по-прежнему не имелось понимания, что случилось, кто убил вождя восставших и главное – кто занял его место, успешно выдав себя за «фракийца». Наиболее очевидным кандидатом казался Нум Помпилий. Во-первых, он с самого начала являлся одним из лидеров мятежников, гладиатором, сбежавшим из школы в Капуе. Во-вторых, Нум был осторожен и, вероятно, обладал неким стратегическим мышлением. Не в такой мере, как Спартак, но всё же высказывания Помпилия на военных советах, как правило оказывались более разумными, чем поспешные предложения Крикса или Ганика. В-третьих, Нум являлся соплеменником Спартака, сабином, преследовавшим те же цели что и вождь восставших. В-четвёртых, Помпилий не упоминался ни в одной записи античных историков, словно его не было, хотя де-факто Нум играл значительную роль в подготовке и в ходе восстания. Короче, Помпилий наилучшим образом подходил для замены, но именно эта чрезмерная идеальность «смущала» UCU528: вывод напрашивался сам собой, а факты словно были специально разложены для машины. Киборг предполагал наличие незримого врага, ловко прикрывшегося сабином и готового нанести удар в спину.

Сурков не разделял опасений друга, полагая наиболее вероятной смерть Спартака по естественным причинам – простуда или болезнь. А Нума Помпилия естественным выбором лидеров мятежников, ведь к моменту прибытия армии к предгорьям Альп большинство из них уже погибнет. По крайней мере, так считали историки. Тем не менее Игорь не отказывался от своей роли телохранителя и старался держаться ближе к Спартаку.

Дурные вести, как обычно, принёс Публипор, ввалившийся в палатку Спартака:

- Римляне выступили. Две консульские армии по паре легионов в каждой. Лентул ведёт людей по Тибуртинской дороге на побережье Адриатики, а Геллий по Аппиевой.

План врага был очевиден – консулы хотели зажать армию восставших с двух сторон. Гней Корнелий Лентул отсекал путь на север к Альпам, а Луций Геллий Публикол на юг, обратно в Великую Грецию, если бы мятежники попытались отступить. Диспозиция оказывалась крайне неудачной для Спартака. С запада высокие труднопроходимых горы, с востока море, а с двух других сторон римские армии. Грозило повторение осады Публия Вариния, когда мятежники уцелели лишь благодаря помощи местного грека Леонидаса, указавшего безопасную тропинку через горы, но сейчас, даже если аналогичный путь существует, то провести по нему многотысячную армию нереально.

- Римляне разделились! Вот так удача! Разобьём их по одиночке! – воскликнул Крикс, - наши мечи соскучились по крови!

- Ни в коем случае! – возразил Помпилий, встав со своего места и скрестив руки на груди, - думаешь римляне совсем из ума выжили? На кого бы мы не напали, тот будет уклоняться от сражения, дожидаясь подхода второго консула. Или укрепиться в лагере. Пока мы будем штурмовать, на нас нападут с тыла.

- Чего ты собственно предлагаешь, Нум? –спросил Ганик и с некоторым презрением сам ответил, - ждать? Тем более проиграем. Лучше атаковать Геллия…

- Точно, - перебив, поддержал сородича Крикс, - если быстро сомнём его легионы, то можно будет прорваться в Великую Грецию для пополнения армии или развернуться на Лентула, если наши потери окажутся не велики.

- А ты, как полагаешь, Тит? – неожиданно спросил UCU528 Спартак.

Киборга нельзя застать врасплох, в отличие человека. Машина имеет лучшую реакцию и работает намного быстрее. Сурков только успел перевести взгляд на Тулия, а UCU528 уже просчитал множество вариантов ответа. Он знал, что восставшие допустят ошибку и разделив армию потеряют половину своей армии, но нельзя же прямо заявить: «Я прибыл из будущего. Оставайтесь вместе, тогда победим!» К тому же не факт, что объединённая армия мятежников выстоит в сражении с двумя консулами, а тогда история восстания завершиться намного раньше, и операция «Корректива истории №2» потерпит провал. Машина хорошо анализирует, рассчитывает, но не обладает стратегическим мышлением, потому киборг не мог предложить своего плана действий, а потому решил, что будет лучше если события будут идти сами собой.

- Я не полководец, Спартак. Просто укажи, кто твой враг и я не колеблясь убью его! – вытащив из ножен гладиус ответил вождю восставших UCU528, стараясь при этом остаться естественным и не переиграть.