Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик

Наместник Цизальпинской Галлии Гай Кассий Лонгин во главе десятитысячной армии пытался преградить дорогу мятежникам, но был разбит. Одержав победу, восставшие стали лагерем возле Мутины. Узнав о поражении правительственных войск, галлы осмелели, охотно вступая в армию Спартака, которая росла как на дрожжах, увеличившись в несколько раз и достигнув рекордной численности. Абсолютное большинство в ней составляли италики, то есть коренные жители Апеннинского полуострова, половину из которых римляне ранее обратили в рабство, а другая – свободные люди, имевшие римское гражданство. Тем не менее, как это часто бывает, далеко не все встали на сторону мятежников, часть италиков сохранила верность Риму и, более того, охотно вступала в легионы, стремясь служить «законной» власти. Сурков имел уникальную возможность воочию увидеть, насколько заблуждались историки, традиционно считая выступление Спартака восстанием рабов. В республике бушевала настоящая гражданская война!

Конечно, к аналогичным заключениям намного раньше пришёл UCU528. Стройная версия ВИИВ, в рамках которой Спартак погиб в предгорьях Альп, из-за чего восставшие повернули на юг, а не пошли через горы, не выдерживала никакой критики. Италикам нечего делать в Галлии, они находятся на родине, покидать Апеннинский полуостров незачем. Если намерение пройти обратной дорогой Ганнибала и покинуть Рим имело место, то лишь у Крикса и его сородичей галло-германцев, но они в большинстве своём героически пали в битве у горы Гарган. Тем не менее Спартак пошёл на север. Киборг не мог найти адекватного объяснения: почему? Машинная логика подсказывала более «правильные» решения. Первое – благополучно вернуться на юг в Кампанию или Великую Грецию. Мобилизационный ресурс там не исчерпан, содействие местных имеется. Второй – временно остаться неподалёку от Рима в Сабинах, на родине Спартака. Опять-таки поддержка соплеменников, да и до юга Италии рукой подать, поток новобранцев и ресурсов обеспечен. Правда, Рим рядом, а значит, маячит постоянная угроза нападения. Север же выглядел наиболее плохим вариантом. Сложилось, безусловно, удачно: армия быстро пополняется, продовольствие регулярно подвозят. Но ведь не мог же Спартак после разгрома консулов быть абсолютно уверен в столь благоприятном развитии событий? А если бы местные галлы не поддержали, не приняли мятежников, сохранив верность Риму? Вождь восставших каждый раз убедительно показывал себя грамотным стратегом, потому UCU528 не сомневался есть какой-то факт не известный ему, но крайне важный, повлиявший на решение Спартака, поскольку иного логичного объяснения похода к предгорьям Альп машина найти не могла. Сомнения вскоре разрешились сами собой: вождь вызвал киборга, поручив тому секретную миссию.

– Не спи, солдат, замёрзнешь, – громкий голос друга разбудил начавшего потихоньку дремать Суркова. Игорь нехотя проснулся, – А-а-а, Тит, чего так орать.

– Важная информация, – Тулий приблизился и сев рядом, заговорщически произнёс, – мне надо сегодня покинуть лагерь.

– По-нят-но, – несколько равнодушно протянул Сурков.

– Ты не понял, Игорь. Оставить надолго. Может, на месяц или два.

– Погоди, Тит, а как же Спартак? – всполошился Сурков, до которого внезапно полностью дошёл смысл слов Тулия. – Ведь его убьют!

– С вероятностью девяносто два процента с вождём ничего в ближайшее время не случится. К тому же, а ты на что?

– Погоди. Не гони. Дай сообразить. Сам уезжаешь, а мне охранять? Не понимаю. Какая такая острая необходимость нарисовалась? Пульт оставишь? Если не вернёшься, мне бы ужасно не хотелось в этом времени навсегда застрять.

– Держи, – киборг невозмутимо протянул человеку пульт возврата, по-прежнему отливавший запретным тёмно-синим цветом. – Он всё равно не активен.

Игорь неуверенно взял прибор, задумчиво повертел в руках. Внезапный отъезд на долгое время закадычного приятеля противоречил всему тому, что они до этого делали, стараясь оградить Спартака от возможного покушения на его жизнь.

– Ты не ответил, что случилось?

– Планы переменились. Я действовал исходя из неверных предположений. Спартак изначально вёл армию на север не для перехода через Альпы.

– Не новость. В принципе я и сам догадался. Трудно представить десятки тысяч людей, единовременно покидающих родину, устремившихся через заснеженные перевалы на территорию враждебных племён. Возможно, навстречу неминуемой смерти. Только неясно, что тогда мы здесь делаем? То есть в целом понятно: набираем людишек, вооружаемся, в общем, усиленно готовимся. Но почему именно здесь? А не в Метапонте, например.

– Ждём, – коротко ответил UCU528.

– Ждём? Чего? Саморазвала Рима, извержения Везувия? Помнится, пепел похоронил только Помпеи.

– Будут, – автоматически поправил киборг, привыкший к точности в изложении фактов, – с позиции нашего текущего времяположения, это событие ещё не произошло. И не только Помпеи. Вулкан погубил ещё два города – Геркуланум и Стабии, а также несколько небольших селений и вилл.

– Ладно, Тит, опусти подробности и будь любезен, ответь всё-таки прямо: чего ждём-то?

– Ни чего, а кого, – снова машинально поправил своего собеседника киборг, – Квинта Сертория. Я, не мешкая, именно к нему отправляюсь сегодня. Спартак приказал поторопить того с выдвижением на Рим.

– Серторий? Это ещё кто? – удивился Сурков, старательно перебрав в голове известные со школьной скамьи длинные не то фамилии, не то имена древних римлян.

– Квинт Серторий – лидер марианской партии. В настоящий момент упорно воюет против Гнея Помпея в Испании. Одержав победу, планировал проследовать со своей армией вдоль берега Средиземного моря и, преодолев как Ганнибал Барка Альпы, вступить в Италию. Вот тут-то у Мутины мы с ним и объединимся. Тогда у Рима не останется ни малейшего шанса устоять.

– Он добровольно подчинится Спартаку? Не передумает?

– «Нет» – ответ на оба вопроса. Ты немного не понимаешь сложившуюся ситуацию, Игорь. Мы, имея в виду всю армию рабов, лишь часть большой гражданской войны, то утихающей, то снова разгорающейся. С одной стороны, сторонники Суллы, делящие людей на два сорта, собственно коренных римлян и «новых» граждан, с другой – марианцы, выступающие за реальное равноправие народов республики.

– Яснее не стало, – грустно заметил Сурков, подкинув в костёр очередное полено.

– Не так давно марианцы проиграли и вынужденно покинули Апеннины. Наиболее многочисленны их сторонники в Испании, являющейся на текущий момент времени римской провинцией. Руководит Квинт Серторий. Так что по всему выходит – он глава, а мы лишь присоединяемся к борьбе. Спартак лично с ним знаком, служил не один год под его командованием. Да и я его видел, как тебя сейчас, сражался бок о бок в битве при Араузионе. Собственно, из-за этого деликатная миссия поторопить выпала твоему покорному слуге.

– Не помню, чтобы какой-то знатный римлянин воевал на стороне Спартака. Читал, молодому Цезарю настойчиво предлагали присоединиться и возглавить восстание, но он отказался, – облизав губы, произнёс Сурков, внезапно вспомнив прочитанный в юности роман Джованьоли.

– Правильно. Этого не случилось! Квинт Серторий не пришёл. Спартак направился на юг один. Вот здесь и кроется главная причина поражения восстания. Это не смерть Спартака в предгорьях Альп, как ошибочно думали учёные ВИИВ, а отсутствие союзника! Уверен, вождю мятежников, по крайней мере сейчас, ничего не угрожает. Я успешно выполню поставленную задачу: приведу армию Квинта Сертория вовремя и вдвоём со Спартаком они уничтожат зарождающуюся римскую империю! Но… – Тулий сделал многозначительную паузу, – Всё же попрошу тебя, Игорь, внимательнее приглядывать за Спартаком во время моего вынужденного отсутствия. Мало ли чего. Восемь процентов всё-таки.

***

Тулий ускакал, Сурков остался один. Конечно, рядом Лукреция, да и с некоторыми мятежниками Игорь тесно общался, можно сказать, дружил. Но всё это не то. Тит единственный, кто Суркова реально понимал, достоверно знал о нём всё, с кем можно банально поговорить на русском языке, не прибегая к порядком опостылевшей латыни.