Мир на взводе: пружина разжимается - Федор Лукьянов

Справляться с задачами глобального управления в условиях подобного перераспределения сил можно только в той мере, в какой развивающиеся и развитые страны разделяют общие ценности и предпочтения. Но интеграция развивающихся стран не ограничивается предоставлением места за общим столом и права оплачивать счета. Она подразумевает право формировать повестку дня. К сожалению, крупные западные и другие страны часто расходятся во мнении по таким важным международным вопросам, как границы национального суверенитета, критерии гуманитарной интервенции, роль государства в экономике и баланс между безопасностью и гражданскими свободами. Подобные соображения помогают объяснить причину, по которой администрация Обамы, поначалу увлекшись перспективой реформирования Совета Безопасности ООН, в итоге решила оставить все как есть. Высокопоставленные госслужащие США пришли к заключению, что наиболее вероятные кандидаты на роль постоянных членов Совета Безопасности из числа стран развивающегося мира – даже такие демократии, как Индия, Бразилия и ЮАР, – будут довольно часто заявлять о позиции, не совпадающей с интересами США.

Реакция. Выбор а la сarte

Столкнувшись с проблемами внутри официальных международных институтов, администрация Обамы и правительства союзников США начали экспериментировать с неформальными, ситуативными и избирательными подходами к глобальному сотрудничеству. В отсутствие единой модели «выбора по индивидуальному заказу» можно выделить следующие ее наиболее распространенные признаки.

Во-первых, ставка на взаимодействие с гибкими, организованными с конкретной целью объединениями заинтересованных стран и/или с единомышленниками. В последние годы аналитики спорят о том, живем ли мы в мире G2, G20 или даже G Zero[60]. По правде говоря, наш мир – это мир «G-X», где субъектность и число сторон за главным столом варьируется в зависимости от проблемы и ситуации[61]. Например, даже когда США признали G20 в качестве главного форума глобальной экономической координации, они с удвоенным рвением подтвердили свою приверженность G7 (после исключения из состава G8 России) – более тесному объединению передовых рыночных демократий, члены которого разделяют общие ценности, интересы и политические предпочтения. Временами подход к глобальному управлению по принципу G-X может выливаться в создание таких весьма необычных коалиций, как военно-морская группировка, призванная бороться с сомалийским пиратством в Индийском океане. В армаду входят корабли не только США и их союзников по НАТО, но и Китая, Индии, Индонезии, Японии, Малайзии, России, Саудовской Аравии, Южной Кореи и других стран.

Еще одной отличительной чертой гибкой многосторонности является ее неформальность: вместо обязательных для соблюдения соглашений предпочтение отдается добровольным обязательствам. После двадцатилетия бесплодных переговоров по договору, долженствующему прийти на смену Киотскому протоколу, стороны по Рамочной конвенции об изменении климата ООН (РКИК) приняли на вооружение более свободную систему, основанную на принципе «обещай и проверяй». Одобренный на Конференции по изменению климата в Лиме в декабре 2014 года, этот подход предоставляет государствам право самостоятельно определять размер своего вклада в усилия по сокращению выбросов в атмосферу. Стороны договорились публиковать в Интернете данные о своих «планах в отношении вклада страны», позволяющие прочим участникам (а также ученым) оценить их воздействие. Нечто подобное предполагает и процесс, запущенный встречами на высшем уровне по проблемам ядерной безопасности: от национальных правительств ожидают, что они прибудут с «корзинками добровольных приношений» в виде отдельных обязательств своих стран.

Кроме того, правительства все шире используют различные кодексы поведения, особенно применительно к пространствам, являющимся общим мировым достоянием. В этих пространствах становится все теснее, конкуренция возрастает[62]. Возьмите, к примеру, космос. Появление новых космических держав вроде Китая, Бразилии и Индии, а также десятков частных космических компаний требует разработки общих международных «правил дорожного движения». Необходимо что-то делать с космическим мусором, необходимо избегать столкновений в космосе, предотвращать его милитаризацию… Между тем США, вместо того чтобы модернизировать заключенный 50 лет тому назад Договор о принципах освоения и использования космического пространства (Outer Space Treaty), одобряют интернационализацию ни к чему не обязывающего европейского Кодекса поведения для космической деятельности с целью установления правил ответственного поведения[63].

Третья часто повторяющаяся тема – это дробный, а не целостный подход к глобальному управлению. Вместо того чтобы попытаться комплексно разрешить запутанные мировые проблемы наподобие изменения климата, правительства занимаются глобальным управлением «вразбивку»[64], расчленяя сложные вопросы на составные части. В области международного здравоохранения наряду с ВОЗ подвизаются многие другие организации и структуры, начиная с Глобального альянса по вакцинации и иммунизации (ГАВИ) и заканчивая Глобальной повесткой дня по мерам обеспечения безопасности здоровья, Объединенной программой ООН по ВИЧ/СПИДу и Глобальным фондом борьбы с туберкулезом и малярией[65]. Аналогичный режим складывается и для киберпространства, где работают организации, специализирующиеся в разных областях, таких как борьба с киберпреступностью, защита данных, выработка технических стандартов и управление сетью Интернет[66].

Четвертая отличительная черта «выбора по индивидуальному заказу» – это отход от традиционной межправительственной дипломатии в пользу альтернативных трансправительственных, многоуровневых и многосторонних схем.

Начнем с того, что министерства иностранных дел утратили монополию на многостороннее сотрудничество. Перед лицом сложных вызовов глобализации национальные регуляторы и технические эксперты теперь общаются со своими зарубежными коллегами напрямую и на постоянной основе. Взять хотя бы проблему обеспечения безопасности и качества медикаментов в эпоху существования сложных цепочек снабжения. Признав ограниченность своих возможностей, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США проявило инициативу в создании «глобальной коалиции регуляторов производства медикаментов», которая и должна закрыть бреши в области международного фармакологического надзора, особенно в отношении крупнейших производителей вроде Китая и Индии[67].

Бывшее некогда в исключительном ведении государств, эффективное международное сотрудничество в наши дни зависит от инновационных партнерств между государствами и негосударственными акторами – как частными, так и общественными. Государствами, компаниями и гражданским обществом – совместно – созданы многосторонние механизмы, призванные служить в качестве регуляторов и разработчиков стандартов[68]. Возможно, наиболее известной структурой такого рода является Корпорация по управлению доменными именами и IP-адресами (ICANN) – независимая некоммерческая организация, работающая по лицензии Министерства торговли США. Многосторонние органы играют особо заметную роль в международном здравоохранении (например, ГАВИ и Глобальный фонд) и при улаживании конфликтов по спорным месторождениям полезных ископаемых (например, Инициатива прозрачности в добывающих отраслях и Процесс Кимберли).

Наконец, современное глобальное управление является многоуровневым. По мере развития урбанизации появляются сети городов, образующие центры разработки политических инноваций. На Конференции ООН по устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро коалиция мэров крупнейших городов мира (в числе которых был и мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг) объявила о создании новой конфедерации городов C-40, призванной вести борьбу с загрязнением окружающей среды и содействовать экологически ориентированному росту[69]. На Конференции по изменению климата в Лиме в декабре 2014 года участники Рамочной конвенции по изменению климата ООН одобрили создание стандартной системы отчетности о выбросах углерода для городов, областей и регионов.

Одноразовая дипломатия: пределы для маневра

Но является ли все это институциональное разнообразие благом? И чем оно чревато применительно к США? В принципе доступ к многосторонним форумам мог бы принести преимущества, в том числе оперативность, гибкость, модульность и возможности для экспериментирования. Мир а la carte (по индивидуальному заказу) показался бы исключительно привлекательным на взгляд Соединенных Штатов, обладающих непревзойденным талантом создавать одноразовые коалиции и ловко лавировать между ними.