Дог-бой - Ева Хорнунг

Вдруг Ромочку пронзила ужасная мысль. Сколько раз поезд останавливался и трогался с места? Сколько они проехали станций? Наверное, он еще никогда не забирался так далеко от дома. Правда, поворачивал поезд нечасто; Ромочке казалось, что он только однажды повернул на рассвет. В темноте трудно разобрать.

Он задумался. Тот ли это поезд, что приходит на «его» станцию? А может, всякий раз туда приходит новый поезд? Он постарался вспомнить, что было, когда он был еще совсем маленьким, и смутно припомнил, как выходил из вагона. Вспомнил фразу: «Поедем домой на метро».

Его затрясло; от страха он чуть не потерял сознание. Страшный поезд уносит его все дальше от логова! Лучше сойти, не то поезд завезет его в такую даль, что он уже не найдет дороги домой. Да и сейчас, наверное, далеко завез! На следующей остановке он кое-как, спотыкаясь, выбрался из вагона и очутился на незнакомой станции.

На этой станции было много поездов, платформ и людей, которые сновали между ними, словно орды захватчиков. Сердце у него сжалось от отчаяния. Ему захотелось свернуться где-нибудь калачиком и заснуть. Белая тоскливо скулила сбоку, прижав уши к голове. Ромочка кое-как добрел до стены и увидел эскалатор.

Они с Белой поднялись к свету и очутились в совершенно незнакомой части города. Она так отличалась от «его» города, что он решил: наверное, они попали куда-то совсем в другое место. Вокруг них возвышались несломанные здания; некоторые оказались даже очень красивыми. На фоне голубого неба со всех сторон поднимались дома — красивые и обыкновенные, но совсем не похожие на серые бетонные многоэтажки или заводы. То здесь, то там росли деревья, покрытые копотью, но ничего похожего на рощу или лес Ромочка не увидел. И мусорной горы тоже.

Ромочка так устал и измучился, что сил охотиться у него не осталось. Протиснувшись в толпе людей, пробравшись между припаркованными машинами, он забрел в скверик напротив станции метро. После такого потрясения самое главное — поспать! Он нашел раскидистый куст и заполз под нижние ветки. С одной стороны сквера по рельсам с визгом и грохотом ехали трамваи; с другой стороны сквер огибала оживленная, шумная улица. Закрыв глаза, Ромочка вдохнул выхлопные газы. Еще здесь пахло пирожками и картошкой от киосков. Но явственнее всего пахло водкой. Совсем недалеко, на лавочке, сидела женщина и пила водку из бутылки, не выпуская при этом из рук свою сумку. Видимо, в сквере недавно убрали листья, потому что земля под кустом была совсем голой. В ноздри Ромочке набилась сухая пыль. Пахла она плохо. И все же Ромочка заснул спокойно. Белая никого к ним не подпустит.

Наступил вечер. Ромочка замерз. Он прижался к Белой и стал смотреть сквозь листву на слабое мерцание разноцветных огней.

Они заблудились. Ромочка никак не мог придумать, что ему делать. Он не знал, как и что спрашивать у людей. Поедем домой на метро. Интересно, как на языке людей будет «дом»? Ромочка знает, что значит «дом», но вряд ли люди его поймут.

Ромочка и Белая осторожно брели по тротуару. Пока им не попадалось никого, хотя бы отдаленно напоминавшего жителей мусорной горы или трущобного поселка. На трамвайной остановке сидел довольно чистый пьяница; его расталкивали два очень толстых милиционера. Потом Ромочка увидел уличного мальчишку, который мыл стекла машин на перекрестке. Но ни бомжей, ни собак. Ужасно оказаться в большом городе только с одной собакой — и не знать, где живут бомжи. И даже когда они, наконец, наткнулись на бомжей, Ромочка сразу понял, что они чужие, не из стаи трущобного поселка и мусорной горы. Бомжи тоже сразу увидели, что Ромочка не из них. На них обращали внимание и уличные мальчишки, и банды бритоголовых подростков. Ромочка понимал: здешние собаки увидят в них с Белой чужаков, которые покушаются на их территорию. На всякий случай он решил держаться поближе к бомжам. Может, здешние обитатели не заметят, что он не такой, как они? Ведь он похож на бомжа или беспризорника… Врагов у него много: милиция, многочисленные подростковые банды, нищие и безликие домашние люди — мужчины, женщины, дети, которые живут под крышей, носят разноцветные сумки на «молниях» и стирают одежду.

Он уже совсем отчаялся, как вдруг Белая задрала хвост и ускорила шаг. Она то и дело косилась на Ромочку, ждала, что он укажет путь. А еще Белая недоумевала, почему они не охотятся. Она проголодалась. Ромочка зашагал вперед, чувствуя, что отвечает и за Белую тоже. Он перешел дорогу на зеленый свет и, озираясь по сторонам — не прячутся ли поблизости милиционеры, — начал искать места встреч людей. В таких местах они просто толпятся и едят. Наверное, нужен пакет для объедков… Но в этом чужом городе мусора было так мало, что Ромочка не видел ни одного пустого пакета.

Наконец, в переулке показался синий мусорный бак. Ромочка очень обрадовался. Он запрыгнул на него и с трудом откинул тяжелую металлическую крышку. К его радости, в синем баке нашлось много пакетов и съестного, в том числе черствый хлеб, капустные листья и куриные кости. Он побросал объедки Белой и сунул в карманы два пакета, а также хлеб, кости и капустные листья для себя. По грызя капусты, впервые за много времени, он немного приободрился.

Когда Белая зарычала, Ромочка чуть не уронил крышку на себя. С трудом выбрался из бака, выронив пол батона и прищемив пальцы крышкой. В переулок вошли те самые толстые милиционеры с трамвайной остановки. Они остановились и посмотрели на него. Оба были одинаково толстые, но один ниже ростом. Таких не испугаешь неожиданным броском! Их и стороной не обойдешь, и не перепрыгнешь. Белая оскалила зубы, ощетинилась, но то и дело косила на него глазом. Она оказалась так далеко от своих охотничьих угодий, что не знала, что делать. Ромочка довольно долго смотрел на милиционеров. Они тоже застыли на месте, но по их напряженным позам он чувствовал, что они не оставят его в покое.

— Эй, ты! Документы!

Ромочка не знал, куда ведет переулок, но повернулся и понесся в другую сторону. Полы голубой куртки хлопали на бегу. Милиционеры еще долго кричали ему вслед, но гнаться за ним не стали. Ромочка и Белая, держась ближе к стенам домов, кое-как добрались до конца переулка и очутились в настоящем лабиринте старых магазинов и из украшенных резьбой пятиэтажек.

Они поплелись куда глаза глядят. Как же здесь пустынно! Ромочка понял: пока они не доберутся до знакомых мест, им придется туго. Здесь поживиться нечем. В узких переулках не валяется мусор, во дворах нет отбросов. Нет здесь и пустырей, где валяются старые матрасы, и другие тихие гавани. Даже трава везде аккуратно подстрижена — здесь не спрячутся даже самые мелкие зверьки. Нет даже травянистых тропок между домами. В парке кружат вороны — на вид вполне упитанные. Ромочка не представлял, как они поймают ворону. В незнакомом городе им попадалось множество мусорных контейнеров, но, к его ужасу, почти все оказывались запертыми. А где бомжи? Они как будто вообще не существуют. И бездомных собак нет — только домашние, на поводках.

Тени сгущались; вдали сиял огнями большой город. Наконец, Ромочка увидел бомжей. Они быстро и как-то испуганно семенили по тротуарам. Вдруг прямо под ногами у Ромочки открылся люк, и оттуда осторожно выполз мужчина в грязной шубе. В карманах у него звякали бутылки. Мужчина повертел косматой головой, задвинул тяжелый металлический люк на место и быстро пошел прочь. Ромочка испугался и вместе с тем кое-что понял. Спускаться в люк нельзя: опасно, да и попасться легко. А здешние бомжи не случайно так быстро бегают. Им здесь небезопасно.

Место было голое и неуютное. Негде было даже посидеть и подумать. Ромочка устал и перепугался. Главное, решил он, найти безопасное логово и поспать, а еду и воду можно найти завтра.

Они пролезли через дыру в заборе, за которым сносили старый дом. Куда угодно, лишь бы подальше от людских толп и вечно спешащих куда-то машин. На площадке было тихо; огромные землеройные машины ночью не работали. Ромочка и Белая вскарабкались на кучу битого кирпича, за которой высился еще не разрушенный угол бывшего дома. В летней пыли было трудно дышать. Устроившись в уголке у стены, Ромочка понял, что ему ужасно хочется пить. Белая Сестрица тяжело дышала.

Звуки и запахи большого города долетали сюда приглушенно, но спали они урывками и проснулись с рассветом. Над городом возвышалось ясное небо. День будет жарким.

Ромочка вытер потное, чумазое лицо и огляделся. На площадке валялись кучи разноцветного кирпича — на некоторых виднелись следы синей краски и штукатурки, некоторые были желтые; кое-где сохранились обрывки обоев. Угол, приютивший их, торчал на площадке, как сломанный зуб. Сверху штукатурка осыпалась, и все же зрелище показалось ему уютным и до странности близким.

Звякнула цепь на воротах. Пора уходить! Они снова перелезли через гору битого кирпича, проползли под сеткой, очутились на незнакомой улице и бесцельно затрусили, сами не зная куда. Они искали еду и воду. Подходили ко всем мусорным контейнерам, но от тех немногих, которые Ромочке удавалось открыть, их отгоняли. С тех пор как Ромочка полакомился капустой, хлебом и куриными костями, прошло довольно много времени. Брюхо у Белой словно прилипло к спине. Почуяв запах воды, они зашагали по извилистому переулку — и вдруг услышали тихую музыку. Ромочка очень проголодался и хотел пить, к тому же он был так испуган, что сейчас ему было не до музыки, и все же он поднял голову, привлеченный сладкими звуками.