Письма к тайной возлюбленной - Тони Блейк

Несколько секунд они стояли, застыв на месте. Роб думал только о том, как сжимается его грудь и как разгорается желание. Страсть растекалась по его телу медленным огнем. О, черт!

Наконец, ему удалось затащить лодку обратно на причал и разорвать контакт с Эбби. Слава Богу.

— Тяжелее, чем я думала, — тихо сказала она.

И на секунду он усомнился, имеет ли она в виду каноэ или еще что-то — например, притяжение, которое возникало между ними. А он был совершенно уверен в том, что не он один это чувствует. В результате все это было еще опаснее.

А потом их взгляды снова встретились — и их лица оказались в опасной близости друг к другу, а когда его взгляд переместился на ее губы, которые так и манили их поцеловать, на нее снова напала болтливость, как вчера на тропе.

— Правда, кто бы мог подумать, что каноэ такое тяжелое? Они ведь плавают на воде! Но с другой стороны, корабли ведь тоже плавают, да? Как это получается, а? То есть, как можно заставить что-то настолько большое не тонуть? Просто с ума сойти, правда?

Роб только вздохнул.

— Всё? — спросил он, когда она замолчала.

— Почти. — Но, судя по голосу, она по-прежнему нервничала. — Извини, что чуть не уронила каноэ.

Линдси перевела взгляд на лодку.

— Ничего, — откликнулся он, заставив себя тоже смотреть на лодку. — Просто дальше предоставь мне переворачивать каноэ.

— А как это делала Милли? — спросила она, и он почувствовал, насколько этот вопрос ее потряс. — Как она справлялась с каноэ все те годы, пока ты не появился, чтобы ей помогать?

То, что она начинала болтать всякий раз, как у него возникало сильное желание ее поцеловать, определенно помогало ему этого не делать… но одновременно это как-то очень неловко подчеркивало ситуацию. Однако, поскольку разговор о Милли казался самым безопасным, Роб осторожно позволил себе снова встретиться с девушкой взглядом.

— Последние лет десять она нанимала себе в помощь старших школьников, а до этого все делала сама. Она была женщина сильная и находилась в хорошей форме.

— Это все благодаря походам, — откликнулась Линдси.

Он кивнул.

— И она убирала двор и даже здесь делала весь ремонт. Если на причале нужно было заменить доску, она это делала сама.

— Ты так много о ней знаешь! — заметила Линдси, и в ее голосе снова зазвучала грусть.

Это заставило его заметить, что он снова слишком много говорит. Так что теперь он молча пожал плечами.

— Ты действительно очень с ней сблизился, правда? — спросила она, пытливо наклоняя голову.

Для Роба этот вопрос стал похож на удар под дых, потому что это была правда. Это было так — и это его изменило и хотя бы отчасти вернуло ему веру в жизнь.

— Да, — подтвердил он тише, чем собирался. — Мы были близки.

— А как это получилось? Я хочу сказать — она ведь все эти годы жила в этом городе среди людей, которые явно ее любили и уважали. Тогда почему же под конец жизни ты стал к ней ближе всех, хотя знал ее так недолго?

Роб не знал, что ей ответить, потому что и сам этого толком не понимал.

— Мы с Милли просто сразу нашли общий язык. Она… увидела во мне что-то, чего не видит большинство людей, и мы… в эти месяцы многим делились. А когда она заболела, я за ней ухаживал. Я был с ней, когда она умерла.

Он перешел на слишком серьезные темы. Полная тишина солнечного дня, казалось, только усиливала те чувства, которые в нем бушевали. Он не собирался рассказывать ей о смерти Милли — но это получилось само.

Подняв взгляд, он заметил, что она судорожно сглотнула, а ее глаза стали мрачными и подернулись слезами.

— Как это было? — спросила она глухо.

— Тяжело, — единственное, что смог сказать Роб, всей душой сожалея о том, что заговорил об этом.

— Мне… мне стыдно признаться, но я даже не знала, что она болеет… пока она не умерла. Нам только сообщили, что ее не стало.

— Это был рак, — сказал он, — но не надо об этом распространяться. Милли не хотела, чтобы люди об этом знали. Ей не хотелось, чтобы ее жалели.

Линдси могла только потрясенно моргать.

— Господи!

Теперь, когда Милли не стало, и, учитывая, что Эбби ей родня, он решил, что об этом можно рассказать.

— Ей поставили диагноз через несколько недель после того, как мы познакомились. Болезнь уже перешла с ее печени на множество других мест. Она не захотела лечиться: сказала, что хорошо жила и предпочтет и дальше жить так же — сколько получится, — а не делать химиотерапию. Тем более, что шансов было мало. Так что она продолжала жить по-прежнему, пока ей не стало плохо — примерно за месяц до ее смерти.

— А ты был рядом с ней. Ты о ней заботился.

Она говорила еле слышно — и почему-то Роб перенесся обратно к событиям прошедшей зимы. В чем-то они казались очень далекими, а в чем-то — словно случились вчера.

Он кивнул:

— Это самое малое, что я мог сделать.

Он смотрел, как она резко втягивает в себя воздух, а потом протяжно его выдыхает. Ее глаза вдруг стали очень усталыми и печальными.

— Получается, что когда она мне писала, когда предлагала этот подарок… уже знала, что умирает.

Он молча кивнул.

Она вдруг пошатнулась, пробормотала: «Мне надо сесть» — и плюхнулась на одно из перевернутых каноэ, которое только что вымыла, не обращая внимания на то, что оно еще не высохло. Безнадежно вздохнув, она согнулась и прижалась лбом к ладоням.

Всего пару дней назад Роб нисколько ее не пожалел бы, но теперь… теперь ему было не все равно.

— Послушай, — сказал он, — все так, как я говорил. Все сложилось как надо. Когда она умирала, то уже знала, что все попало в правильные руки — в мои руки. Она не испытывала ни сомнений, ни сожалений.

Линдси подняла голову, но ее взгляд оставался безнадежным.

— Но я отказала умирающей в ее последней просьбе. До этой минуты я думала, что она просто строила планы на какой-то неопределенный момент, когда уйдет. Если бы я знала, что она больна…

Роб не удержался и спросил:

— То что? Что бы ты сделала? Ты бы согласилась принять ее подарок?

— Если честно? Не знаю. — Она покачала головой. — Но что-то я точно сделала бы по-другому. По крайней мере, приехала бы сюда погостить. Попрощалась бы. Как-то ей помогла бы.

— Именно этого она и не хотела. Жалости. Ей хотелось, чтобы все шло как обычно, чтобы ее болезнь никому не мешала.

Линдси прикусила губу. Она была такая грустная и красивая, что он чуть было — чуть было! — не наклонился к ней поближе, не взял ее за руку.

Но Роб все же сумел отгородиться от ее эмоций. Он остался на месте, и даже вернулся к работе, потянувшись за губкой, которую бросил в ведро несколько минут назад.