Burglars trip - Valley

- Какой энергии?

- Да любой. Вот и вся твоя магия.

- Если ты чего-то не понимаешь, вовсе не значит, что этого нет.

- Возможно. Здравствуй, Севочка.

- У меня нет времени.

- На одну секундочку, - Кес кивнул на думоотвод. – Вот Люци не понравилось.

- Зачем ты вообще ему показал? – зло прошипел я. – Еще не хватало!

- Нам был нужен независимый эксперт, - благодушно улыбнулся Дамблдор. – Мы собрали все, что знаем о тебе. Воспоминаний мистера Малфоя там тоже достаточно.

Пришлось заглянуть в это месиво.

- Конечно, Люцу не понравилось. Топорная работа.

- Конечно, - непередаваемым тоном отозвался Кес, и Дамблдор посмотрел на него осуждающе. Но Гриндельвальд был слишком занят Хлюпом, чтобы нас слышать. Может, стоит уговорить Кеса подарить ему эту пакость?

Я представил, что будет с Хлюпом, когда он сожрет глобус и передумал.

- Поттеру это показывать нельзя, Альбус. Возможно, у нас лучшая подделка из возможных, но на оригинал она не тянет. К тому же вы говорили, что этот ваш мистер «сунь нос в чужой думоотвод» уже видел фальсификации и сможет разобраться, что к чему.

- Боюсь, все так, - вздохнул Дамблдор, со счастливой улыбкой наблюдая, как Хлюп, устав скакать, сделал последний отчаянный прыжок и оказался у Гриндельвальда на руках. Фэйт засмеялся.

О чем они тут все думают?

- Мне нужно вернуться в Хогвартс.

- Да никуда он не денется, - сказал Кес. - Присаживайся.

Дамблдор взмахом руки создал еще один бокал, но я не поддался. Если останусь, то тем тяжелее будет потом уходить. Лучше уж сразу.

- Так что с думоотводом? – спросил я на прощание.

- Ник обещал зайти, - грустно глядя на меня, ответил Кес.

- Он умеет подделывать воспоминания?

- Боюсь, что нет.

- Так у него тоже ничего не получится.

- Посмотрим, Севочка, посмотрим.

Есть несколько способов разбивать сады; лучший из них – поручить это дело садовнику.

Карел Чапек

Почти сразу после ухода Айса появился Фламель, и Дамблдор коротко изложил ему суть проблемы.

Честно говоря, я плохо понимал, чем это поможет. Вопрос был чисто технический. Невозможно перемешать и смонтировать настоящие и не очень воспоминания четверых совсем разных людей так, чтобы это выглядело натурально.

Фламель осмотрел думоотвод, причем не только внутри, но и снаружи, и сказал:

- Никуда не годится.

Дамблдор бросил на Гриндельвальда предостерегающий взгляд и тот промолчал.

- Возьмешься? – как можно безразличнее спросил Кес, но я был просто уверен, что он почему-то нервничает.

- Давай попробуем, - ответил Фламель.

В считанные секунды на столе появился треножник, на него водрузили самый обычный котел, и Дамблдор зажег огонь.

Они что, собрались это все… варить?

Интересно было не только мне. Даже Гриндельвальд уселся рядом с бывшим директором и внимательно смотрел на котел.

- Дети мои, - торжественно обратился к ним Фламель, медленно, со знанием дела подворачивая рукава мантии, – разве так могло что-нибудь получиться? Вы работаете с тонкой материей, как ремесленники. Вы же маги. Волшебники! Где же ваше волшебство? Что вы вложили в эту чашу, кроме оточенного годами практики мастерства? Какое отношение имеет ваш труд к процессу Великого Делания?

- Никакого, - благодушно отозвался Дамблдор.

- Вот именно, - Фламель закончил подворачивать рукава и погрузил свою волшебную палочку в думоотвод.

- Вот увидишь, Шляпа, - зло прошептал Гриндельвальд на ухо бывшему директору, – у него тоже ничего не получится.

- Получится, - одними губами произнес Дамблдор.

- Разве можно вызвать чувственные образы через зрительные? – Фламель медленно вытягивал голубую нить воспоминания, разглядывал ее, как будто таким образом можно было что-то увидеть, отпускал и вытягивал снова, видимо, уже другую. Он наслаждался этим процессом, а я, как завороженный, смотрел на него в полном восхищении.

- Не ищите зрительных образов, дети мои, не ищите, ибо они обман. Ищите чувства, ощущения, мимолетные впечатления, и через них станут доступны вам образы любые, так вам необходимые. Переведите вашу задачу на язык ощущений, и будет она решена. Где это видано, чтобы образ зрительный рождал образ чувственный?

Сплошь и рядом, вообще-то. Только при взгляде на него кажется, что это совсем не то. Никогда ни одно дело не доставляло мне столько счастья, сколько, по-видимому, испытывал сейчас он.

- Что нам нужно? Где ваш алгоритм?

Дамблдор взмахом палочки подогнал ему с другого края стола пергамент.

- Очень хорошо, – Фламель перестал лучиться счастьем и внимательно пробежал глазами записи. – Где объект?

- Извини? – спросил Дамблдор.

- Объект приложения ему нужен, - мрачно отозвался Кес. – У тебя он есть?

- Конечно. Это Гарри.

- Давай.

- В смысле?

- Волоска будет более чем достаточно, - задумчиво читая пергамент, отозвался Фламель. – У тебя нет? – он поднял голову и посмотрел на Дамблдора.

- Откуда? – расстроенно сказал тот.

- У меня есть, - шепнул я на ухо Кесу.

- Боже мой… - пробормотал он.

- Если эльфы не выбросили.

- Так есть? – переспросил Фламель.

- Севочкины тоже ведь, наверное, понадобятся? – уточнил Кес.

Фламель кивнул.

- Люци, будь добр, сходи к Севочке за парой волосков и спроси, вдруг у него и объект приложения где-нибудь завалялся.

- Целиком, - хмыкнул Гриндельвальд.

- Целиком вовсе не обязательно, - вернувшись к изучению пергамента, не оценил юмора Фламель.

Я, конечно, сходил к Айсу, но про Поттера ничего спрашивать не стал, зачем лишний раз его расстраивать, а сбегал проверить карманы собственных мантий. Забрал у Нарси палочку и с помощью «Accio» легко обнаружил в гардеробной срезанную не так давно прядку нашего героя.

Вернувшись на Тревес, я отдал все это Фламелю, и он, не глядя, скинул волоски в котел.

А я так старался их не перепутать.

В котле что-то зашипело, и оттуда повалил пар.

- Омела нужна, - коротко приказал Фламель, и Дамблдор тут же протянул ему созданную Гриндельвальдом ветку. - Боюсь, что его собственные воспоминания нам не сильно помогут. Судя по всему, он не совпадает с заданным алгоритмом в части принципиальных констант. Это будет сбивать картину восприятия, и в конечном итоге мы ничего не добьемся. Ведь то, что нам предстоит сделать, должно вызвать у того, кто это посмотрит, ряд последовательных ощущений, - Фламель снова сверился с лежащим перед ним пергаментом, - которые с максимальной возможностью приведут его… А где эмоциональный профиль того, кто станет это смотреть? Альба?

- У тебя в котле, Ник.

- Ах, ну да. Тогда приступим.

Гриндельвальд скептически хмыкнул.

– Новый, незнакомый мальчик… Где-то тут был, - Фламель опять стал по очереди вытягивать из думоотвода голубые нити, разглядывать их, почти обнюхивать, прежде чем отделил наконец одну и бережно опустил ее в котел. – Есть мальчик.

Это наверняка мое.

- Мальчик пугающий, - бормотал Фламель, - мальчик злой, возможно - жестокий, неясное будущее, - он продолжал быстро-быстро вытягивать новые и новые нити наших мыслей, - угроза и страх, вот они, как же, вот они.

Мне стало очень не по себе. Это ведь тоже мои ощущения. И всем тут ясно, что они мои.

- Маленький ребенок, вызывающий сильное беспокойство и страх. Это твое, Кес.

Его?!

Я незаметно огляделся, но никто кроме меня не удивился. Кес так и сидел, скрестив руки на груди, с абсолютно бесстрастным выражением лица.

- Неприязнь, вот и неприязнь, мальчик неприятен. Ложь, мальчик лжив, это Альба, твое. Равнодушие, где равнодушие, друзья мои?

А вот этого там и не окажется.

- Поищи, - мрачно отозвался Кес. – Этого добра там тоже найдется.

Дамблдор посмотрел на него слегка удивленно, но промолчал.

- Немного, правда, - скривился Кес.

- Нет тут равнодушия, - улыбнулся Фламель. – Есть только жалкие его попытки.

- Этого будет вполне достаточно, Ник, - сказал Дамблдор, осторожно глянув на Кеса.

- Радость, его радость.

- Есть там, - уверенно заявил я.

- Да, вот она, - Фламель вытянул очередную голубую нить. – Вы знаете, а его собственные ощущения чуть ли не самые сильные. Как тебе удалось это, Кес?

- Не знаю, - получил он недовольный ответ. – Еще ничего не кончилось.

- Очень сильные, - Фламель опять глянул в пергамент, - но почти все негативные. Гнев, вот его гнев, вот злость, - медленно произносил он, перемещая мысленные образы из думоотвода в котел, - обида, страх, горечь, отчаяние, вот восхищение и сразу снова отчаяние, зависть, ложь и опять обида. Нет, на этом мы все-таки далеко не уйдем. Придется вернуться к вашим. Что тут у нас дальше? Мальчик растет, мальчик пугает, обижает и расстраивает.