Проклятые ночи - Анна Вейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пожар в торговом центре «У Красного моста» начался в подвале», – бежали буквы информационной строки. – «Причиной возгорания могла стать неисправная проводка. Также не исключается версия поджога. На камеры слежения попала группа молодых людей, покидавших магазин после того, как сработала пожарная сигнализация. Их личности устанавливаются».
На экране крупно показали лица берсерков. Иван непроизвольно втянул голову в плечи. Обращаясь в берсерка, он менялся, но всё равно было страшно. Он нашёл себя на стоп-кадре. Скулы острее, подбородок мощнее, да и в целом лицо выглядит мужественнее. Но такие же светлые волосы и глаза.
На экране сменилась тема – новости экономики, что-то о мощном падении акций «Первого банка», – неинтересно. Иван стал озираться по сторонам. Как минимум трое пассажиров разглядывали его. Или ему показалось? Он судорожно подтянул к себе сумку и вытащил одну из книг, что вёз профессору. «История древнейших магических родов». Лучше сойти за безумного фаната Гарри Поттера, чем за поджигателя самого дорогого магазина города. Он спрятал лицо за раскрытой книгой.
У него перед глазами вновь предстал образ демона: смуглого, окружённого чёрным дымом, но на этот раз с человеческой головой. Рядом была уже знакомая ему история о том, что первые вёльвы появились от демонов. Те, кто хотел, чтобы в семье родились дети с магией, вызывали демонов.
А дальше шло подробнейшее описание бесконечных стычек между магическими родами: они боролись за землю, богатство, престолы древних королевств, отправляли армии и воевали сами, насылали безумие, страх, прямо в бою делали противников слепыми и глухими. После битв победители любили измываться над пленниками.
Вёльвы и гальдры, как понял Иван, смеха ради лишали поверженных врагов разума, обращали их в свиней, а потом жарили на вертеле, выращивали у пленников собачьи хвосты или волчьи морды, магией заставляли убивать своих соплеменников.
Ему стало тошно. Иван принялся листать книгу, не вчитываясь и не вглядываясь в иллюстрации. Книга раскрылась на одном из разворотов, его явно открывали много раз – бумага там шла волнами и была покрыта пятнами, на полях – простенькие рисунки шариковой ручкой, некоторые слова подчёркнуты фломастером, углы страниц неряшливо загнуты. Но довершали картину три глубоких пореза, как будто кто-то втыкал в страницу кинжал. Иван не смог сдержать любопытство и снова стал читать.
«Гюльва разгневалась. Не могла она простить измены Сигурда, мужа её. Призвала она на помощь демонов своего рода и прокляла дитя, что родилось у Сигурда и новой жены его. «Так пусть никогда не узнает любви этот ребёнок, а если и родятся у него дети, то пусть на каждое колено сила гнева моего падёт. И раз за разом будет рождаться ребёнок, которого не полюбит ни один живой человек», – так молвила Гюльва. И чтобы проклятье имело силу нескончаемую, воткнула клинок себе в грудь. Кровь её окропила дитя нелюбимое».
Иван резко поднял голову. Вот чёрт, он случайно взял книгу, где было написано про семейное проклятье Катарины. Он провёл пальцами по разрезам на страницах. Теперь понятно, откуда они. Он задумался. Знать, что тебя никто не полюбит…
У него была девушка в одиннадцатом классе. Им было весело вместе. Он её любил. Как минимум, ему так казалось. Она говорила, что тоже его любит. После школы родители отправили её учиться в Лондон. Иван проводил её на рейс, а она, сев в самолёт, прислала сообщение, что не верит в отношения на расстоянии.
Он тогда никому ничего не сказал. Но мама сама обо всём догадалась. Однажды подсела к нему на кухне и заговорила очень тихо, пока Иван угрюмо хлебал чай:
– Не переживай, мой дорогой. Всё образуется. Значит, не судьба. Ну какие твои годы. Ещё встретишь своего человека.
– А если нет? – буркнул он, почти не отнимая губ от кружки.
– Не бывает такого, – мама улыбнулась. – Обязательно однажды встретишь. Где-то кто-то тебя уже ждёт. Ведь ты такой замечательный.
Простые слова тогда успокоили его. Потом был бесконечный флирт с одногруппницами, случайные и очень короткие отношения с девицами на вписках, но он не придавал этому значения, просто знал, что однажды встретит кого-то. Он задумался. А Катарина знает, что не встретит. А ему самому сколько ждать? И точно ли полюбят? За что? За то, что он замечательный? Так мама считает, а отец вон другого мнения.
Ивану стало не по себе, он попытался отвлечься и огляделся. Взгляд, как назло, упёрся в парочку, что страстно целовалась под надписью «Не прислоняться».
– Вот кто точно ни в чём не сомневается, – злобно подумал Иван.
Парень опустил руку и бесцеремонно схватил девушку за ягодицу. Иван отвёл взгляд. По влажному чмокающему звуку он понял, что девица прервала поцелуй.
– Ой, отпусти, – попросила она приторно-сладким голосом. Очень знакомым голосом.
– Да ладно, что ты? – хмыкнул парень.
– Больно, – снова запротестовала девица. Очень-очень знакомым голосом.
Иван резко встал и обогнул парочку, чтобы заглянуть девушке в лицо. Лиза. А парень уже пустил в ход обе руки и наглаживал её ниже спины, никого не стесняясь.
– Я не хочу, – вяло сопротивлялась Лиза.
– Что как маленькая-то?
Иван схватил парня за плечо и дёрнул на себя.
– Убери руки, тебе говорят! – рявкнул он парню.
На лице того было с полдюжины татуировок и столько же пирсинга. Как у рэперов. Иван всегда считал их придурками. Парень лишь на секунду замешкался, но быстро вернул себе нахальный вид.
– Тебе-то какое дело, а? Ты кто такой?
– Руки убрал, я сказал.
Парень резко развернулся к Лизе.
– Знаешь его, а? Небось бывший твой, а? Что молчишь? Что, хочешь с ним пойти, ну и вали.
Лиза, которая в испуге прижимала ладони к лицу, на последних словах встрепенулась.
– Нет-нет, не уходи, пожалуйста, – она бросила взгляд на брата. – Я его не знаю, придурок какой-то.
– То-то же, – довольно хмыкнул татуированный, развернулся и без размаха врезал Ивану по челюсти. – А ты не лезь не в свои дела.
Иван осел на грязный пол. Лиза пискнула, но послушно взяла протянутую ей руку – с татуировками на пальцах – и вышла вместе с парнем. Иван бездумно смотрел им вслед.
Заснул он в тот вечер злым. И обратился в злого берсерка.
– Что делаете? – бросил он грубо Петру и Альвару в ответ на приветствие.
Парни сидели за столом в гостиной с раскрытыми книгами. Видимо, Марк наказывал
