Мы отстаивали Севастополь - Евгений Жидилов

Когда комбат закончил свои объяснения, разведчики стали задавать вопросы и вносить свои предложения.

— Разрешите? — поднялся с места командир первого отделения второго взвода старшина 2-й статьи Осташков, в прошлом моряк линкора «Севастополь». Он среднего роста, широкоплечий, в бушлате и кирзовых сапогах. Лицо чисто выбрито, лишь оставлены короткие черные усики. Держит он себя свободно, с достоинством. Голубые глаза смотрят прямо и открыто.

— Второй взвод, как вы, товарищ командир, сказали, должен первым перейти линию фронта на стыке двух батальонов, там, где протекает речка Черная. Река — препятствие, но она может помочь нам, послужить маскировкой и укрытием. Нельзя ли моему отделению дать высокие резиновые сапоги? Тогда мы используем заросшие ивняком берега реки, чтобы двигаться более скрытно.

— Дельная мысль, — поддерживаю я Осташкова и даю распоряжение обеспечить часть разведчиков болотными сапогами.

Поступают предложения о сигналах, какими будут пользоваться разведчики. Сообща обсуждаем их. Сигналы должны быть понятны для каждого бойца и совершенно незаметны для противника. Командиры отделений спрашивают, как поступать с пленными, какие брать трофеи.

В заключение с теплым словом выступил комиссар бригады Ехлаков, пожелал разведчикам успеха в решении задачи.

С комиссаром обходим землянки. Бойцы примеряют новые, белые халаты, сапоги, вкладывают в сумки гранаты и патроны, подгоняют обмундирование. В печурке потрескивают сырые поленья. Кое-кто из матросов пристроился на краешке стола, пишет письма. Молоденький боец, усевшись у печки, задумчиво наигрывает на трофейной губной гармошке.

В землянке командира первой роты проходит открытое партийное собрание. Коммунисты и комсомольцы обсуждают свои задачи в бою. Решение принимается короткое: каждый коммунист и комсомолец должен быть образцом храбрости, упорства, находчивости, увлекать товарищей своим примером. В землянку входят возбужденные краснофлотцы Григорий Скворцов и Михаил Зайцев. Это неразлучные друзья. Они всегда вместе — высоченный Зайцев и низкий — по плечо ему — Скворцов. Сейчас [114] у каждого в руке листок, наспех исписанный карандашом. Председательствующий зачитывает один из листков: «Прошу принять в Коммунистическую партию. Хочу в бой идти коммунистом». Еще несколько таких заявлений ложатся на стол президиума. Собрание внимательно рассматривает их. Каждая кандидатура обсуждается с пристрастием: как человек себя вел в предыдущих боях, достоин ли он высокого звания коммуниста? Партийная организация роты пополнилась в тот вечер еще восемью молодыми коммунистами.

Вечером 14 декабря первая рота с приданными ей пулеметным и минометным взводами погрузилась на машины.

Колонна грузовиков с выключенными фарами шла очень медленно: то и дело приходилось разъезжаться со встречными машинами и повозками, что было нелегко на узкой дороге. Только через полтора часа колонна прибыла к восточным склонам Федюхиных высот. Здесь матросов покормили ужином. Старшина 2-й статьи Савельев ел из одного котелка с молодым бойцом Терентием Савчуком. Савчук прибыл из глухой сибирской деревни, со службой осваивался трудно, сторонился товарищей. Комсомолец Савельев взял над ним своеобразное шефство.

— Ты будь веселее, Савчук, ребята у нас хорошие, в обиду не дадут. Ты только старайся делать так, как делают все.

— Не получается у меня...

— Получится. Ты ближе ко мне держись.

— Ладно... — Матрос вдруг испуганно хватает старшину за рукав. — Смотри же, ракета!

— Тут их не перечтешь. Не заглядывайся.

Пригнувшись, ходом сообщения матросы идут к передовой.

— Не отставай, Савчук! — торопит Савельев.

Первый взвод вышел по северному склону высоты с Итальянским кладбищем на левый фланг второго батальона. Другие два взвода остановились по обоим берегам реки Черной. Пулеметный взвод и минометную батарею батальона разделили на равные части и придали всем трем взводам. К каждому отделению в качестве проводника прикомандирован боец разведывательного взвода. [115]

На исходном рубеже командиры шепотом дают последние указания, напоминают о сигналах, уточняют направление движения.

Решено, что первыми из окопа по сигналу выходят командиры отделений с проводниками, за ними с интервалом в три — четыре шага один за другим следуют бойцы.

Ночная мгла все больше сгущается. Над рекой стелется туман.

Все ждут сигнала.

Замерли разведчики в окопах, артиллеристы и минометчики на своих позициях. Телефонисты и радисты еще и еще раз проверяют связь.

Мы с Ехлаковым взбираемся по откосу на наш наблюдательный пункт.

— Время!

— «Звезда»!.. «Звезда»!.. «Звезда»!.. — полетело по проводам условное слово.

Из окопов выскакивают матросы в белых маскхалатах и исчезают в ночной мгле.

Пулеметчики, артиллеристы, минометчики напряженно вглядываются в темень, прислушиваясь к каждому шороху. Время тянется бесконечно медленно. Ехлаков нервничает:

— Почему о них ничего не слышно?

— Видно, не обнаружены и продвигаются вперед, — отвечаю я.

— А что, если залегли?

— Не думаю. — И как бы в подтверждение моих слов прогремел разрыв гранаты шагах в полтораста от нашего переднего края.

И тотчас в том месте застрочили автоматы, вспыхнула белая ракета, осветив на несколько секунд темные заросли. Левее, по-видимому, в полосе движения второго взвода, взвилась красная ракета, и в эту точку стали ложиться немецкие мины. Наверное, наши разведчики блокировали немецкий дот, и гитлеровцы, прячась за надежным перекрытием, вызвали на себя огонь своих минометов. Завязалась перестрелка и в центре, на изгибе реки. Наблюдатели спешно пеленгуют каждую огневую точку, заносят ее на планшет.

От Харитонова поступает первое донесение: «Продвинулся на 200 метров. Препровождаю пленного солдата...» [116]

Автоматная стрельба усиливается. Чаще слышатся разрывы мин. Я приказываю подготовить к бою тяжелые минометы.

Первый взвод, преодолевая рвы, воронки, поваленные деревья, колючий кустарник, медленно продвигался вперед.

Командир отделения Филатов знаком подозвал к себе краснофлотца Скворцова:

— Видишь впереди бугорок и на нем два пенька? Думаю, там немцы. Заходи слева, а Зайцев пойдет справа. Только осторожнее!

Так Григорий Скворцов и Михаил Зайцев получили первую задачу. Матросы бесшумно поползли. Сухие колючки шиповника впивались в ладони и лицо. Скворцов первым обогнул бугор. Прав был командир отделения: это не пни чернеют, а головы немцев, распластавшихся на пригорке и приготовивших автоматы, чтобы стрелять по нашим бойцам.

Матрос все ползет. Вот уже всего десяток шагов осталось до немцев. Но один из них вдруг повернулся в сторону матроса, направил на него автомат.

Скворцов выхватывает гранату, швыряет ее во врага, а сам быстро скатывается в канаву. Оглушительно грохнул взрыв. Два немца убиты на месте, третий пытается бежать. Но его успевает схватить подоспевший Зайцев. Богатырь-матрос так крепко сжал руки пленного, что тот застонал и сразу перестал сопротивляться.

Из ближайшего окопа противника взлетела белая ракета, осветившая бугор. Бойцы прижались к заснеженной земле, а когда ракета погасла, поползли дальше. Пленного, а также оружие и документы убитых немцев передали во второй эшелон взвода.

Второй взвод в это время с трудом продвигался среди зарослей левого берега реки. Разведчики часто оступались в воду, затянутую тонким льдом.

Проваливались по колено. Выручали высокие резиновые сапоги. Прав был командир отделения Осташков: хорошо помогали они разведчикам. Командир взвода младший лейтенант Алексеев со своим связным краснофлотцем Петренко шел позади второго отделения. Завязавшаяся на правом фланге роты перестрелка заставили его насторожиться. Взвод залег. [117]

У крутой излучины реки остановились Савельев и Савчук. Перед ними что-то возвышалось в виде огромной шляпы с двумя черными отверстиями, из которых брызнули огнем пулеметные очереди.

— Заговорил, проклятый! — прошептал Савельев. — Как бы ему отрезать поганый язык?

Старшина взвел гранату и бросил перед амбразурой. Взрывом на короткое время ослепило вражеский дзот. Савчук воспользовался этим, перебежал речку и сунул в амбразуру вторую гранату.

Дзот замолчал. Моряки бросились к выходу и заблокировали его.

Капитан Харитонов уже спешил сюда. Навстречу ему два матроса пронесли раненого командира взвода Алексеева. Из рассказа матроса выяснилось, что взвод захватил дзот и уничтожил его гарнизон. Убито десять немцев. Один ефрейтор взят в плен.

Перестрелка разрасталась. Огнем пулеметов первый взвод был прижат к земле. Второй медленно продвигался в сторону Сухой речки. Противник вводил в действие одну огневую точку за другой. Подали голос несколько его батарей. Наша артиллерия и минометы тоже включились в бой. Нужно создать побольше шума. Пусть немцы покажут все свои огневые средства.