Писания про Юного мага - SoNew

— Да выпихай ты его! — посоветовал Ораг. — С такими только строго надо. У них мозгов почти не осталось.

— Да-да… — задумчиво кивнула гномка. — Завтра наподдам ему, — с этими словами она полезла в другую спаленку. Седди было дернулся к соседнему отверстию, но она рыкнула:

— Кор! Тут ложись, в ногах!

Караванщик устроился на соломе у самого входа. Пещерка была крохотная, но для двух гномов места хватало с избытком. Ораг возился со своей повязкой, шипя и поругиваясь. Эти звуки внезапно обеспокоили одурманенного парня. Он выполз из норы и приблизился к калеке. Тот хотел отпихнуть несчастное существо, но юноша уверенно взялся за бинт:

— Помогу… — прошелестел он. Седди смотрел с интересом. Похоже, руки парня действовали по старой памяти, ровно и аккуратно бинтуя покалеченную руку Орага. Тот пару раз зашипел, но не сильно. Подобрав на полу какие-то щепки, парень неторопливо соорудил лубки для сломанных пальцев и запястья. Рука стала выглядеть, словно грабли, но даже не очень опытному в целительстве гному было ясно, что это профессиональная работа.

— Ну, молодец, молодец, — погладил парня по голове Ораг. Видимо, калека уже усвоил, как нужно обращаться с недоумком, покуда их вели сюда. Юноша заулыбался преданно.

— Иди спать! — подтолкнул его к соломе Ораг. — Отдыхай. Завтра работать будем.

— Спать, — в принципе, парень казался не столько безумным, сколько сильно погруженным в свои мысли. Даже глаза его были обращены куда-то вовнутрь. Он снова свернулся калачиком и замер.

Ораг покрутил головой, видимо поджидая возвращения Ларии. Наконец, полуэльфка появилась из коридора, объясняя своему Бешику:

— Беш, мы теперь тут живем, понимаешь?

— Я понимаю. Я не дурак.

— Ты не дурак, ты просто забываешь все после припадков. Мы теперь живем у Волхана. Повтори.

— У Волхана. Лар, я в порядке, даже голова не болит.

— Палочка твоя где? — заботливо проверила что-то полуэльфка. — Завтра будешь шить. Тут нас не должны обижать.

— Я спать хочу, — парень вяло махнул рукой. — Завтра расскажешь мне еще раз.

— Не вздумай уйти куда-нибудь! — погрозила ему пальцем девушка.

— Не уйду я больше, — похоже, контуженный обиделся на назойливую заботу. — Мне уже гораздо лучше.

— Ты не болтай об этом, а то тебя сочтут здоровым — и в шахты, — предупредила Беша полуэльфка.

— Да уж соображу, — отозвался тот.

Ораг подошел к девушке и сказал ей что-то вполголоса. Лария кивнула и указала на росшие по стенам плети плюща. Ораг пожал ей руку здоровой ладонью, очень довольный.

Потом Лария с Бешем забрались в свою пещерку, и вскоре оттуда раздался раскатистый храп. Отправился на покой и Ораг, придерживая причудливо забинтованную руку.

— Как она с ним спит, а? — изумилась за спиной караванщика Марусенька. Седди резко оглянулся. Гномишка стояла на четвереньках, оскалившись по-волчьи.

— А я тоже храплю? — почему-то смутился Седди.

— Случается иногда, — отмахнулась от него гномишка и поползла наружу. Когда Седди дернулся было за ней, она недвусмысленным жестом отправила его на место.

Гномишка подобралась к пещерке, где спал одурманеный зельем парень. Его лицо, полускрытое соломой, было безмятежным, но не безумным. Он тихо улыбался во сне — возможно, оттого, что Ораг похвалил его перед сном. Марусенька достала из кармана мятый листок с нечетким рисунком и некоторое время рассматривала его. Хмыкнув, гномишка убрала листок в карман и отправилась обратно в свою пещерку. Седди не стал у нее ничего спрашивать. Он выудил из-под лохмотьев припрятанный тонкий теплый плащ и заботливо накрыл им гномишку. Марусенька благодарно улыбнулась ему. Ей хотелось обрадовать караванщика, сказав, что уже завтра они смогут вернуться к своим друзьям, но желание немного подразнить его неведением перевесило. «Вот завтра и скажу!» — подумала гномишка, мгновенно засыпая.

Седди беспокойно ворочался возле подружки. В отличие от нее он понятия не имел, каковы их планы, и чего следует ожидать. К тому же ему не понравилось выражение лица вожака Гроя и опасения Ларии насчет нападения на Волхана. Седди прикидывал так и этак пройденный ими путь. Получалось, что оружие они умудрились припрятать аккурат на территории гроева клана. Незадача!

В какой-то момент под боком у гнома что-то непривычно зашуршало. Он пошарил в колкой соломе и обнаружил там бумажку с нечетким рисунком. На ней почерком Марусеньки было торопливо накорябано: «Как ево видела Соничка». С листочка смотрело улыбаюшееся лицо в обрамлении жреческого клобука из светлой ткани. Седди тяжело вздохнул, осторожно свернул листочек и сунул его под бок Марусеньке, так, чтобы девушка обнаружила его, проснувшись.

Гномишка спала беспокойно. Она то и дело стонала, тоненько вскрикивала и даже взмахивала руками. Караванщик поплотнее завернул ее в плащ и лег так, чтобы согревать девушку своей широкой спиной. Это выглядело достаточно невинно, дабы не оскорбить гордую гномишку. На душе у гнома было муторно. Ему хотелось бы предотвратить очередное убийство. Справедливость он видел не в кровавой резне, а в борьбе с источником зла. Преступников должен судить суд: магов, Старейшин или правителей, неважно. И уж совсем не дело заниматься беззаконием такой славной гномишке, как Марусенька. Но что он мог поделать? Еще раз оказаться предателем в ее глазах, защищая врага?

Седди решительно уперся ногами в проем пещерки. Если Марусенька попытается вылезти, то она неизбежно разбудит его, а там… там видно будет. С этими мыслями гном уснул.

Она опустилась на корточки с чувством облегчения. Он нашелся!

Мальчик протягивал ей руки. В его глазах был испуг и непонимание.

— Давай уйдем отсюда! — умолял он ее. — Мне тут очень страшно. Я все время один.

— Но я не знаю куда… — она была растеряна, но не испугана. Взяв чистую, прохладную ладошку, она потянула его за собой. — Давай попробуем, не плачь!

— Не уходи больше от меня, — тихо произнес ребенок. — Мне не справиться одному.

— Ты сам виноват, — попеняла она ему. Конечно, она была очень, очень сердита на него, но не срывать же теперь зло на беззащитном. — Ты хотел обмануть меня! Не пищи, я тебя не брошу, — поспешно добавила она, видя, как в темных глазах набухают слезы.

Они шли в странном, изогнутом пространстве, не похожем ни на что виденное ею до сих пор. Но она почему-то знала, что тут так и должно быть. Время от времени пространство пересекали полосы — светлие и темные, уходящие в глубину, как наполненные тьмою и светом щели.

— Может, прыгнем в одну? — предложила она малышу, останавливаясь у светлой полосы. Ребенок заглянул вниз. Там на соломе шевелились во сне две скорчившиеся фигурки.