Burglars trip - Valley

Он слегка приоткрыл один глаз и кивнул.

- Это правда?

- Конечно, Севочка.

Он смеялся, и мне пришлось закончить ответ за него:

- Я могу приказывать что хочу, а ты - реагировать на это как хочешь. Так?

- Совершенно верно.

Мы медленно шли по дорожке парка. Айс выглядел мрачным. Впрочем, это было его нормальное состояние, и беспокоиться не стоило.

- Вот скажи, - он резко остановился и схватил меня за рукав. – Как заставить его вернуться?

Прелесть какая.

Счастливый человек. Из любого пустяка умудрится сделать проблему. Зато никогда не скучно.

- Скажи ему, что яд Нагини проник тебе в мозг и ты по ночам чувствуешь, как она там ворочается и…

- Где?

- В голове у тебя. Кес испугается и…

- Нет, спасибо. Я не буду заниматься шантажом.

- Ты спросил, как его заставить.

- Я просто неудачно выразился!

- Хорошо. Тогда не оправдывайся. Скажи как есть.

- Что?

Что ты свинья.

Но озвучить я это, естественно, не мог.

- Извинись и попроси вернуться.

- Он откажется.

Я бы точно отказался.

- Фэйт, ты бы на его месте согласился?

Нет. Нельзя без основательной причины жить там, где не чувствуешь себя в безопасности.

- Да.

- Это потому, что ты… - Айс досадливо манул рукой. – Нет, ничего. Он пошлет меня подальше и будет прав.

- Не пошлет. А что Крис говорит?

- Лучше тебе не знать, - пробормотал Айс.

- Тогда давай сделаем так: ты приходи к ужину. Кес обычно просыпается, он вообще больше норовит днем спать, и если захочешь, уговорим его вместе. То есть ты сначала попробуешь сам, а если не получится, то я посоветуюсь с Крисом. Он наверняка знает, как лучше поступить.

Фэйт лгал. И я знал это. Строил круглые опутывающие фразы, призванные усыпить и успокоить.

Но ведь он все равно больше ничего не мог сделать.

Мне необходимо подумать.

Кесу не нужны ни извинения, ни приглашение. Он и так знает, кем я себя ощущаю.

Ему нужно предложить что-то такое, от чего он не сможет отказаться. Что-то интересное. Он закончил в Ирландии свои дела, но раз собирал территорию для Семьи, переставлять замок в его планы не входило. Ему нравилось там жить. Это должно сыграть мне на руку.

Что еще?

Должно быть что-то еще.

Он же пользовался моими слабостями. Всегда. А какие слабости у него?

Он… любопытный аферист. Вот он кто. Без зазрения совести оставляющий свой хвост, как только почувствует опасность. Суть не изменишь и не спрячешь. Если я сейчас хоть чуть-чуть нажму, мне останется только хвост. Строго говоря, он уже мне остался.

Эта ящерица вернется только из любопытства. Из интереса.

А еще они, кажется, тепло любят.

Ему должно быть интересно и тепло.

А со мной не может быть тепло. Сколько угодно я могу обманываться на свой счет, но… Это с Фэйтом бывает тепло.

Ни черта не получится.

Когда Айс ушел домой, я поднялся в спальню и обнаружил там Кеса, сидящего в моем стеганом халате за столом и пишущего сразу два письма. Затрудняюсь объяснить, как именно он это делал, но… вот так и писал: фразу в одном и фразу в другом.

Никогда такого не видел. Тем более что первое письмо было в какой-то французский банк, а второе Фламелю.

- Я не мешаю?

- Говори, - разрешил он, не отрываясь от своего занятия.

Значит, я был прав.

- Тебе хватило просто его прихода?

- Он сам пока не понимает, что и как делает, Люци.

- Так объясни ему.

- Так не успел, - засмеялся он, запечатывая первое письмо и решительно что-то вычеркивая из второго.

Вот как он умудряется делать три дела сразу и не путаться?

- Ты не ответил.

- Нет. Но он не просто приходил.

- Значит, все в порядке?

- Более чем. Даже обидно. Я еще пару дней поспать собирался.

- Кес, он очень неуверенно себя чувствует.

- Севочка несколько зависим от внешних атрибутов. Со шрамом на шее он будет чувствовать себя намного увереннее. А то никак не может смириться, что получил Наследство и не пролил при этом ни капли крови.

- Ты так считаешь?

Я сердился за его беспечный тон, и он, видимо, почувствовал это. Потому что отложил письмо Фламелю и наконец посмотрел на меня.

- Нельзя сделать что-то стоящее, совсем ничем не заплатив, Люци. Все что Севочка потерял за эти дни, он с успехом попил у окружающих. Природа не терпит дисбаланса.

- Тогда дисбаланс только у меня.

- У тебя?! Это кто говорит? Это говорит человек, который всего два дня назад совершил форменное насилие над беспомощным, старым, больным…

Я не выдержал и стал смеяться. Особенно меня развеселило слово «беспомощный».

Ну, сейчас я тебе устрою, больной и беспомощный.

- Кес, извини, - проникновенно сказал я. – Ты всегда уважал свободу воли, и я был уверен, что поступаю верно.

- Причем тут?..

- Свобода воли – это когда человек правильно понимает, что мне от него нужно. А если человек не в состоянии адекватно оценить, что мне от него нужно, то свобода воли ему ни к чему. Он же не может грамотно ею распорядиться.

Я с любопытством ждал, как он на это отреагирует. Поэтому изо всех сил старался сохранить серьезное, даже суровое выражение лица.

- Какая глубокая мысль… - глядя на меня немного удивленно, сказал он. – Очень глубокая.

Вообще-то я ожидал не этого.

- Кес, я пошутил.

- Это ты так думаешь. Впрочем, неважно. Отправь, пожалуйста, мои письма.

- Да, конечно.

По-моему, я опять что-то пропустил.

- Зачем ты оставил мне камень?

- Так он твой.

- Ты же его в итоге обменял. Если ничего не путаю, конечно.

- Камень принадлежит Князю. Как и все остальное. У меня ничего нет, Севочка. Все, что делает Князь, остается Семье. И Наследнику.

- А замок?

- И Ашфорд теперь тоже принадлежит Князю. Ты не представляешь, как сложно было добиться такого завершающего штриха.

- Ты знаешь, как сделать замок частью Наследства?

Это же все меняет!

- Теоретически - да. Практически - я не уверен в целесообразности данного шага.

О, да… Это очень серьезный вопрос. Наверное, самый серьезный из всех вопросов, оставленных теперь на мое усмотрение. С одной стороны, централизация – это всегда усиление.

С другой – последний шаг перед гибелью.

Кес не захочет его делать.

А я пока не знаю.

В любом случае, торопиться не стоит. Обратно разделить будет невозможно. И поля нарушим. Наверняка нарушим. Я не очень пока в этом разбираюсь, но для Ашфорда подобные изменения бесследно не пройдут. И большой вопрос, что мы получим в итоге.

Абсолютная власть – дело, конечно, хорошее.

Но недальновидное.

Умри я сейчас, Семья останется на попечение двух маггловских мальчишек. С первого взгляда – все ужасно. И для них, и для Семьи. Но это только с первого взгляда. Как знать, чего не знаешь. Не такие уж они и маггловские, из ничего даже пикси не появится. И не так уж они будут беспомощны. На то это и Семья. Разберутся, если что. Мой собственный отец – яркое тому подтверждение. Конечно, они все радовались, что у меня нога болит. Кстати, надо будет проверить, нет ли среди родственников кого-нибудь с такой же неприятностью.

- Пока не станем соединять точно. А там видно будет.

- Как скажешь, Севочка, как скажешь.

Но он был страшно доволен. Наверное, как никогда. Или просто я стал лучше все это чувствовать.

- Кес, клетки мозга не регенерируют, - этот вопрос не давал мне покоя с того момента, как я о нем узнал. - Как ты решил такую проблему?

- А я его на это время вынимаю.

- В смысле?

- Вынимаю и кладу в банку. Тут главное - крышку хорошо закрутить, чтобы пыль не налетела.

- Кес, ты про что сейчас говоришь?

- Я отвечаю на твой вопрос о том, что происходит с мозгом, если у меня возникает необходимость превратиться в геккона.

- В банку кладешь?

- Естественно. Напомни как-нибудь, покажу. Только пальцами не тыкай, а то знаю я тебя.

Покажет ведь. Даже не сомневаюсь. Фокусник чертов.

Он спокойно смотрел мне в глаза, и было ясно, что он опять что-то такое делает… не то.

Хорошо, не делает - говорит.

Или не говорит…

Но думает точно.

- Хорошо, покажешь, - ровно сказал я.

Пусть он тоже не знает, о чем я думаю. Не надоело за идиота меня держать?

«- Береги сердце.

- Лучше бы ты за мозги волновался.

- За мозги – не ко мне. Я не понимаю, как ты это делаешь.

- Я сам не понимаю».

Вот о чем они тогда говорили. Кес не знает, почему так получается.

И вообще-то, я думаю, что лучше ему не знать. А то когда-нибудь ничего не выйдет. Не все стоит разбирать на составные части. Волшебство особенно.

Хуже всего было то, что я до сих пор на него обижался.