Burglars trip - Valley

Я представил себе малыша, который почему-то получился светловолосым, рассердился и представил темненького. Вот ребенок видит муху, направляет на нее палочку, выкрикивает: «Allohomora!», и муха… разрывается в воздухе? Нет, стоп, так не бывает. Не может быть.

Я открыл глаза.

Так не бывает. Хорошо, не разрывается, а просто… Просто что?

- Уснул? – Фэйт вошел так тихо, что я не заметил.

Я кивнул, поднялся с кресла и молча потащил Фэйта из спальни.

- У тебя мухи есть? – спросил я, как только он прикрыл дверь.

- Нет конечно.

- Пошли в парк.

Айс занялся чем-то очень странным. Даже я, видавший уже, кажется, любые формы его экспериментаторства, был сильно удивлен. Он ловил насекомых и пытался накладывать на них «Allohomora». Когда я спросил, чего он хочет добиться, он ответил, что старается их убить.

Оригинальный способ.

Но совершенно бессмысленный.

- Что за ерунда? Айс, таким способом нельзя никого убить.

- Можно.

- Ты уверен?

- Кес сказал.

Ответ, который ты ищешь, в тебе самом. Но бывает нелегко его найти.

Конфуций

Ни черта не получалось. Муравьи убегали, комаров не было, а единственный шмель, которого нам удалось изловить, плевать хотел на мою «Allohomora» и, раздраженно прожужжав, что именно он обо мне думает, улетел.

Почему у меня получалось в два года и не получается сейчас?

Но ведь у Кеса тоже не получалось. «Я потом долго пытался добиться такого эффекта и обнаружил, что для этого нужно воспринимать окружающий мир несколько своеобразно».

Вот чего он тогда испугался. Того, что у него не получилось то, что получалось у двухлетнего ребенка. Ну, теперь он может быть доволен, я тоже так больше не умею. Он в этих целях почти сорок лет делал из меня идиота?

- Пойдем в дом, - сказал я Фэйту.

Мы медленно шли по дорожке, и я с грустью думал, что выводы мои не могут быть верными. Я так ничего и не понял. У Кеса-то получилось в итоге убить этим совсем неподходящим заклинанием. Хотел бы я знать, как он этого добился.

Фэйт неожиданно направил палочку на выпрыгнувшую из травы лягушку и четко произнес:

- Allohomora!

Раздался хлопок, и лягушка с вывороченными внутренностями шлепнулась перед нами на гравий.

- Как?! Как ты это сделал?!

- Не знаю… ну, то есть, я не знаю, как объяснить.

- Фэйт! Тебе-то не два года! Ты взрослый волшебник! Научи меня сейчас же!

Он наморщил лоб и, медленно выговаривая слова, произнес:

- Я подумал, что главная характеристика этого заклинания в том, что оно действует на двери, шкатулки, потайные ходы, окна… В смысле, только на неодушевленные предметы.

- И что?

- Основным мотивом волшебника, применяющего это заклинание, является желание… попасть внутрь, увидеть, что там внутри. И если лягушку не воспринимать как живое существо, а воспринимать как… предмет, который тебе необходимо вскрыть, то…

- Воспринимать живое существо как предмет? - побелевшими губами повторил за мной Айс.

Мне показалось, что он сейчас упадет. Нет, им с Кесом решительно противопоказаны любые конфронтации. Чуть живые оба.

- Ну да.

- Фэйт, а как ты думаешь, на человека это может подействовать?

- Думаю, да. При соответствующем восприятии людей вообще и конкретного человека в частности. Кстати, как раз у тебя должно легко получиться.

Вообще-то, я хотел его порадовать, он здорово расстроился, что шмель улетел. Но Айс стоял над убитой лягушкой с таким лицом, как будто это была его бабушка.

И молчал.

«…Если природу в своем сознании сделать статичной…» То есть попросту убить. Не воспринимать живой, видеть вокруг мертвый мир… И себя в центре. Живым или мертвым - уже неважно. Вскрыть как предмет… Желание увидеть, что внутри… Из любопытства.

Я ни секунды не усомнился, что Кес сделал правильные выводы. Потому что Фэйт, знающий меня всю жизнь, с ним полностью согласен. «Кстати, как раз у тебя должно легко получиться», - сказал он только что, желая меня подбодрить - и добив при этом окончательно.

«Ты превратил меня в чудовище!»

«Я превратил тебя в человека».

Он действительно превратил меня в человека. Испуганного, слабого, запутавшегося и ничего не знающего.

Но человека.

Превратил, не сделав для этого ни единого движения. Не сказав ни слова. Просто промолчав, где надо. Он знал, что пока я воспринимаю окружающих именно так, мне и в голову не придет искать несоответствия. Это как с тенью Гильгамеша, моей второй сущностью: один раз увидишь - и будешь видеть всегда.

Если бы я заметил и понял, что все вокруг меня обман, который я сам придумал, то Кесу не пришлось бы дальше разыгрывать этот спектакль. Поняв один раз, как сейчас, я не смог бы уже отмахнуться от этого нового восприятия. Но я так и не увидел. Не пожелал увидеть, и Кес доиграл до конца роль старого злого циничного вампира, пьющего бокалами человеческую кровь и пытающегося заставить меня делать то же самое.

Он бы мог просто объяснить мне все это. Почему он не объяснил? Хорошо, не в детстве, позже. Но он же мог объяснить!

Но нет! Заставил!

Заставил ценить жизнь и во всем сомневаться.

Не показал.

Не объяснил.

Просто заставил.

И кто он после этого?!

Айс перестал скорбеть по лягушке и, даже не взглянув на меня, побежал по дорожке к дому.

Бегать-то зачем?

А в конце концов, всему свету на диво,

После приключений, сражений и драк,

Станешь ты веселым, как Буратино,

И очень умным, как Иван-дурак.

Юлий Ким

- Почему ты мне не объяснил?

- У тебя получилось убить муху?

- Нет, у Фэйта получилось. Лягушку.

- Сразу?

- Практически да.

- А у тебя?

- Я когда понял, как это сделать, больше не пробовал.

- Похвально.

- Так почему ты не объяснил, Кес? Ты ведь мог все это рассказать мне хотя бы лет десять назад. Ты считал, что я не пойму?

- Ты не нуждался в понимании чего бы то ни было. Ты все всегда знал.

- Это означает, что ты считал меня абсолютным дураком, да?

- Нет, - мягко сказал он. - Я считал тебя человеком, полностью довольным своим мировоззрением и ни в коем случае не готовым его менять. Видишь ли, Севочка, это же не перчатки, когда снимаешь разонравившиеся, бросаешь их в камин и натягиваешь другие. Это надо пропустить через себя. Понять. Никакие объяснения не помогут.

- И что мне теперь делать?

- Да что хочешь. Согласись, что в твоем нынешнем положении есть своя прелесть. Условно свободен и при деле. Что еще надо?

«Условно свободен» звучит потрясающе оптимистично. Жениться придется…

- Кес, а если я сейчас умру, кому отойдет Ашфорд?

- Ты не знаешь?

- Уточняю.

- Старшему из твоих кузенов.

- Даже если я останусь Князем, да?

- Да, - усмехнулся он.

Так я и знал!

Никуда теперь не деться.

- Очевидно, мне следует жениться?

- А что так грустно? В этом даже можно найти некоторое удовольствие.

- Я тебя умоляю. В чем тут удовольствие?

- Это зависит от подхода к вопросу.

Хорошо ему смеяться.

- Ты мне даже про Хлюпа ничего не сказал!

- Не сказал что? – он удивился так искренне, что я с трудом подавил желание его стукнуть.

- Не сказал… - А действительно, не сказал что? Кес его не прятал, ничего не скрывал. Нет, ну как так можно, а?! – Ты не сказал, как он устроен.

- Меня кто-то спрашивал? - голос опять звучал устало. – Ты изначально знал, что он бесполезный пожиратель твоей основательно поеденной точильщиками библиотеки.

- А нужно было вывести точильщиков, а не ждать, пока я их перетравлю!

- Ну, извини. Не успел. Ты всех перетравил. Хорошо, что не съел.

- Как смешно!

- Мерлин с тобой, это грустно.

Не следовало его будить. Он хочет спать, а не слушать мой невнятный бред.

- Это Хлюп – то самое Создание, о котором спрашивал Гриндельвальд?

- И Тень. Но про Тень ему не говори.

- Так Альбус скажет.

- Не скажет, - Кес закрыл глаза.

Я должен что-то сделать.

Или сказать.

Или не говорить…

Кес, конечно, может сколько угодно делать вид, будто ничего не случилось. Но ведь это не так.

Он и заболел оттого, что я пожелал ему смерти. Основательно так пожелал. Не по-настоящему, правда. Но это всегда работало.

Все всегда сбывалось.

Его надо забрать домой. Фэйт, конечно, родственник, что частично, видимо, положение и спасло, но в Ашфорде будет лучше. Кес прекрасно знал, что делает, когда велел мне выздоравливать именно на Тревесе.

Но как, ради Мерлина, это теперь сделать?

- А помнишь, ты говорил, что когда я стану Князем, то смогу тебе приказывать?