Апостол Смерти (СИ) - Щербинина Юлия Владимировна

Теперь у меня не оставалось сомнений, и я точно знал, что должен действовать.

— У тебя есть фотография этого Антона? — без предисловий спросил я, когда Хеллсинг принял более или менее вертикальное положение.

Он проковылял к дивану и неуклюже расправил вздёрнутую Демидом постель.

— Покажи мне его, я смогу тебе помочь! Мне только нужно знать, как он выглядит.

Напоминающий раненое животное, Хеллсинг завалился поверх постели и вытер окровавленное лицо краем одеяла. Я начинал закипать.

— Ну скажи хоть, где его могила, а дальше я сам разберусь!

— Пошёл… ты! — выдавил он из себя и попытался замотаться в одеяло, но смог лишь прикрыть голову и верхнюю часть туловища.

С минуту я осматривал жалкое неподвижное тело, думал, соображал и принял решение. Что ж, упрямый ишак, не хочешь помочь мне помочь тебе и загадочно погибшему Антону, я попробую справиться сам. И отнюдь не ради ещё одного спасения твоей трусливой шкуры!

Я хотел произнести эти слова вслух, но от увиденного моё горло сдавил спазм. Завёрнутый в одеяло парень задрожал, скукожился, вжался в подушку, и до меня долетели звуки сдавленного, отрывистого дыхания. Такое ни с чем не спутаешь.

Что ж ты надел, парень? Что ты такого наделал?!

Глава 9 «Вкушая власть»

По ощущениям не прошло и десяти минут, хоть каким-то краешком сознания я понимал, что весь путь не мог занять меньше часа. Дороги, люди, машины, тундры, гаражи, замусоренные пустоши, кладбищенские ворота… И вот, опять, опять я здесь!

Крематорий, морг и первые могилы пронеслись, как кометы с длинными хвостами. Цель — чёрные стойки колумбариев с красочными пятнами цветов и фотографий — возникла в поле зрения и должна была быть достигнута за несколько секунд, но стремительный полёт внезапно оборвался, как будто мой несущийся истребитель сбил вражеский снаряд.

Будь я живым, мне бы стало адски больно. Пролететь кубарем пару десятков метров, разок-третий-седьмой перекувыркнуться, обязательно приложившись с размаху лицом, и последний метр проехаться щекой по асфальту, вот же веселуха! Когда всё прекратилось, не думая и не понимая ничего, я открыл глаза.

Всего на мгновение мне почудились последствия такого смачного падения — звон в ушах, размытость взора, полёт в невесомости и нарастающая боль. Моргнул разок, и всё стало прежним, словно бы просто прилёг полежать посреди заасфальтированного «вестибюля» кладбища. Ни боли, ни дискомфорта, ни капли крови. Однако адреналин всё ещё кипел во мне, и в один рывок я снова оказался на ногах, встрепенулся, как мокрая птица, огляделся и увидел…

— Ты?!

— Я. — Игорь поправил съехавший набок галстук.

— Какого хрена? Ты опять следишь за мной?!

Он смотрел на меня насуплено, как-то обиженно и немного злобно. Заправленная белая рубашка наполовину выползла из брюк, и по его потрёпанному виду стало понятно, что жёсткий асфальт пропахал своим телом не я один.

— Не лезь в это дело, Никита. Не нужно вторгаться в жизнь людей.

— Она отправила нас сюда, чтобы мы помогли другим мёртвым! Тем, кто, как и мы, не обрёл покой, но и не вернулся обратно, — горячо сообщил я ему. — Лера, мой первый проводник, перестала меня видеть, потому что я помог её мёртвому отцу, и тем самым…

— Но тот, к кому ты пришёл сюда, не обращался к тебе за помощью! — парировал Игорь. — С чего ты решил, что он не упокоенный?

— Потому что это единственный умерший у моего проводника, и я должен был…

Игорь торжествующе растянул губы и точно бы стал выше ростом и шире в плечах.

— А у моего проводника умерших не было вообще. Так, прабабушки и прадедушки, которых он не застал в живых или не помнил. Мне очень жаль, Никита, но здесь ты ошибся.

Я мысленно отмахнулся и рванул к колумбариям, но произошло то, что заставило меня остановиться на всём ходу. Пальцы Игоря впились в мой локоть. Казалось бы, ерунда, кабы не пара «но». Игорь стоял от меня на расстоянии полусотни шагов, и при всём желании не мог оказаться рядом настолько быстро, а от его хватки я ощутил самую что ни на есть настоящую боль!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оторопевший до потери речи, я таращился то на него, то на его цепкие пальцы, а Игорь жёг меня победоносно пылающими глазами. Он вновь чувствовал своё превосходство надо мной.

— Не надо туда идти, — угрожающе ласково предупредил он и оскалил в улыбке ровные белые зубы. — Лезть в это дело для тебя нет никакого смысла, и тому неудачнику ты ничем уже не поможешь. Завтра от него не останется мокрого места, и я тебе так скажу — мир без него станет лучше.

Каждый мой мёртвый нерв натянулся до отказа.

— Откуда… ты знаешь? Тебя ведь там не было!

Игорь так и сиял плохо скрываемым триумфом. Хватка на моём локте немного ослабла, вновь причинила боль, дух притянул меня совсем близко к себе и заговорщицки прошептал:

— А как ты прибежал сюда на своих двух за несколько минут и даже не понял этого? Как по-твоему я слежу за тобой и остаюсь для тебя незамеченным? Ты знаешь, на что способен, или всё что тебя интересует, это прыгать на двух лапках перед этими идиотами, которые сами должны прислуживаться перед тобой? Что, Никита, что ты выберешь? Вечное раболепие или вечную жизнь, в которой ты сам себе хозяин, которую ты можешь скрасить такими деяниями, что существование в небытие покажется тебе подарком смерти! Я совершил ошибку, что не поделился своими знаниями сразу, но теперь… теперь я тебя всему научу. Пойдём со мной. Забудь того неудачника! Я расскажу тебе, как манипулировать другими людьми, научу перемещаться из одного города в другой за пару минут, покажу, что значит власть, и что есть настоящее развлечение. Только… только забудь ты о том, что себе напридумывал! Забудь, нет у нас никаких заданий от смерти, а если и есть, тебя используют в своих целях и отправят гореть в адское пламя! Мы, грешники, отвергнутые раем, получили величайший шанс на избавление. Мы больше никому ничего не должны. Ты ещё не представляешь себе границы нашей свободы… А их нет! Мы вольны существовать вечно, так, как нам заблагорассудится, и мы можем… мы можем…

Он аж захлебнулся от переизбытка чувств, сжал губы и отстранился. Это была самая длинная речь, какую я от него слышал, но под свой конец она исчерпала все ресурсы и увяла, и Игорь уже не мог подобрать слов. В конечном итоге он поиграл желваками, обвёл глазами испещрённую могилами долину и уставился на меня.

— Выбирай.

Во мне бушевала вьюга. Всем своим видом Игорь показывал, что готов четвертовать меня, если я немедленно не откажусь от принципов и шанса решить свою судьбу. Через его плечо на меня глядели фотографии с колумбариев, и я не столько слышал, сколько ощущал их зов. Они ждали меня, и среди них таился тот, кто мне сейчас нужен, тот, кому был нужен я. Решать надо было быстро.

Как можно реалистичнее я изобразил признаки нарастающей внутренней борьбы, смотрел то на могилы, то на Игоря, то куда-то под ноги и откровенно колебался. Он не сводил с меня прищуренных глаз.

— Нет границ свободы? — промямлил я.

— Совершенно.

— А я… я что, правда добрался сюда за несколько минут?

Вопрос прозвучал так искренне, с такой невинной физиономией, что Игорь приободрился. На самом деле, это действительно было для меня важно.

— Я еле за тобой поспел. С твоей недальновидностью ты вряд ли сам раскроешь в себе все свои способности, так что… без меня ты пропадёшь.

Меня так и подначивало спросить, каким же образом эти способности раскрыл в себе он, но не стал портить его иллюзии своего совершенства.

— Если я пойду с тобой, ты научишь меня всему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Только если ты раз и навсегда забудешь о неких заданиях смерти и отдашь всего себя своему новому существованию.

Я молчал. Игорь ждал. И вот, когда положенная минута на размышление истекла, я настроился на решительность и взглянул на него совсем по-другому.

— Да будет так.

— Поклянись!

Игорь протянул руку, и я тут же вспомнил Демида. С точно таким же выражением он предлагал рукопожатие Хеллсингу, после чего запутал, избил и пообещал скорую расправу.