Апостол Смерти (СИ) - Щербинина Юлия Владимировна

— Поклянись, что больше никогда не будешь помогать проводникам и пойдёшь со мной в новую жизнь после смерти, — строго повторил Игорь, и со скребущими на душе кошками я пожал ему руку.

— Клянусь.

Он сильно сжал мою ладонь, снова причинив боль и не сводя с меня пронизывающих глаз. Я с достоинством стерпел, и Игорь осклабился в улыбке коварного дьявола.

— Ну а теперь давай повеселимся.

* * *

Оказывается, чтобы быстро оказаться в нужном месте, стоит просто очень этого захотеть, пропитаться этим желанием и сделать лишь одно резкое движение, первый рывок к своей цели. До смеху просто и до дрожи жутко. Вот я на кладбище, под золотистыми лучами солнца, а через пару минут уже в городском дворе, скрытом в тени искусственных токсичных облаков.

В памяти мелькают картинки стремительного бега. Я словно примчался сюда в состоянии аффекта после сильнейшего стресса — трагической новости, убийства собственными руками или гибели целого города на моих глазах. Но дыхание свободно, сердце спокойно, и ни единого признака усталости, как если бы занятый посторонними мыслями, я просто вошёл в соседнюю комнату.

Через секунду рядом возник Игорь.

— Ну как ты, приятель? — самодовольно хлопнул он меня по плечу.

— Н-норм, — промычал я, ещё не совладав с рассудком.

— Голова не кружится? Не тошнит?

— Нет.

— И не будет. — Игорь заискивающе улыбнулся. — Забудь о физических изъянах и слабости тела. Ты нечто большее, чем эти жалкие существа.

Он повёл рукой в сторону молодой пары. Впереди, задыхаясь, бежала растрёпанная девушка лет восемнадцати, а за ней гнался парень.

— Лиз! Лиз, да стой ты! — Догнал и поймал её за руку.

— Да только всё начало налаживаться! — взвизгнула она, взмахнув ярко алыми как у русалочки волосами. — Только квартиру в порядок привели, ты работаешь, я работаю, что тебе ещё не хватает? Сдалась тебе эта армия!

— Да разве это работа? — более сдержано воскликнул парень. — Я хочу устроиться в шахту, но не берут в Норникель без военного билета, мне надо отслужить! Сейчас служба всего год, а потом пойду на рудник, и заживём нормально.

— Мы и так нормально живём, Саша!

— Для мужика на севере получать тридцать тысяч, это не нормально, а стыдно.

— С моей зарплатой нам с тобой хватает! — вздёрнула нос девушка.

— А потом? — не отступал парень. — Когда поженимся, когда дети пойдут? Как я буду содержать семью? Лучше я сейчас сам явлюсь в военкомат к осеннему призыву, чем они призовут меня чёрт знает когда, в самый неподходящий момент. Так же для нас будет лучше, Лиз!

— Два года не призывали, значит, вообще забыли о тебе, и…

— Ты пока поработаешь тут, денег накопишь, с мамой моей ремонт в квартире сделаете, а я приду с армии…

Игорь загородил мне обзор.

— Ты всё думаешь, что всем вокруг нужно помочь, — якобы понимающе проговорил он, — что люди страдают, не могут решить без тебя свои проблемы. А ты не пробовал для начала покопаться в их грязных мыслишках, понять, что они заслуживают — твою помощь или то, что получили? Давай поглядим.

Он встал перед пылающей девушкой, наклонился к ней и доверительно проговорил:

— Ну сколько можно уже всех мучить? Скажи ему, Лизонька, открой ему свой маленький секретик, что не даёт тебе спокойно жить. Положи этому конец.

— …и как только начну нормально зарабатывать, сразу с тобой пойдём в ЗАГС, — продолжал распинаться парень.

Игорь отошёл, и девушка зло вспыхнула:

— Да не пойду я за тебя замуж, сколько можно намекать, дубина?! И детей я тебе рожать не собираюсь, и вообще… — Она вдруг испугалась своей откровенности, но остановиться уже не могла. — То, что я с тобой живу, не значит, что я хочу заводить с тобой семью. Мне восемнадцать лет! Я пожить хотела самостоятельно, у меня уже все подруги с парнями жили, одна я, как клуша, с родителями да малым, с которым должна сидеть каждую свободную минуту!

— Мы же любим друг друга, — непонимающе проблеял парень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да иди ты в баню со своей любовью! Лучше бы я с Олегом осталась, он хоть не такой зануда и мямля, как ты! Сто раз уже пожалела!..

От её крика я не расслышал, что Игорь внушал теперь её парню. Лицо молодого человека стало потрясённым, потом озабоченным, и тут залилось гневной бордовой краской.

— Да ты благодарна должна быть, что я тебя, змею, на груди пригрел! — пролаял он, как бешеный пёс. — За душой ни гроша, хозяйка из тебя, как из дерьма граната, и в постели бревно!

— Что-о-о?!

— Не раз меня предупреждали, что ты стерва продажная, что с тобой нельзя связываться, а то гнильцой недолго заразиться, да, походу, это не лечится!

— Саша… — ошарашено выдохнула Лиза, чуть не плача от обиды, но теперь по полной несло уже его.

С личиной царя и бога Игорь обнял меня за плечи и с довольной ухмылочкой увёл со двора, где из открытых окон начинали выглядывать любопытные лица.

Я не мог поверить тому, что увидел.

— Что ты внушил ему? — пробормотал я, когда сообразил, что Игорь опять не сводит с меня глаз.

— Не внушил. Всего лишь посоветовал наконец высказать всё, что он на самом деле о ней думает.

— А девушка? Как ты узнал, что она его не любит? О её «маленьком секрете»…

Игорь заливисто рассмеялся.

— Я тебя умоляю! Все они одинаковые, тем более в таком возрасте. У каждой есть свои гаденькие секретики, которые разрушат любые отношения. Если, конечно, всплывут. Тем более, здесь всё очевидно. Парень собрался в армию, добровольно. Какая девчонка, только вкусившая обманчивые прелести совершеннолетия, будет ждать на пару с его матушкой? Разве тебе это незнакомо? Ты же вроде служил. — Он закончил своё замечание едким смешком.

Сердце вдруг подпрыгнуло в груди и ударило меня по горлу. Возможно, это отразилось на моём лице — краем глаза я поймал на себе знакомый прищуренный взгляд. Так Игорь смотрел на меня, когда пытался уловить скрытые мысли и чувства.

— Нет. Незнакомо.

— Ты можешь рассказать мне, Никита. На ближайшую вечность я твой единственный друг, и нам не нужно что-либо скрывать друг от друга, — авторитетно заметил Игорь. — Между нами не должно быть секретов, ведь больше их высказывать некому… А человек не может хранить их в себе вечно. Даже если он мёртв.

Я остановился. Он тоже, и между нами протянулся незримый канат, в ожидании, кто рискнёт потянуть его первым.

— Тогда, может, расскажешь, почему ты повесился?

Я произвёл эффект. Посвящать меня в свою тайну он если и собирался, то явно не так скоро. Как ещё объяснить такую неправдоподобную улыбку?

— А для тебя это действительно важно, — проговорил он, — или банальное любопытство раздирает?

Его тихий голос заглушали автомобильные сигналы со стороны дороги. Хоть мне и удалось что-то расслышать, что-то додумать, оживлённость Ленинского проспекта нервировала и сбивала с мысли. Для установления доверительного контакта требовалась более спокойная, располагающая к откровениям атмосфера.

— Мне важно, чтобы между нами было полное доверие, — невинно ответил я и поплёлся обратно во двор. Игорь пошёл за мной, и это было хорошим знаком. — Если до конца времён я буду общаться с одним лишь тобой… — Я выдержал паузу, подражая его манерам. — Я не люблю ложь и недосказанности и не хочу терпеть это от единственного своего собеседника. Я так не смогу, Игорь, и говорю об этом сразу, чтобы избежать возможных конфликтов в дальнейшем.

Пока мы неспешно пересекали двор, Игорь молчал, переваривая не то мою откровенность, не то моё лукавство. Да, мало кому приятны ложь и недосказанность, но то, что я сказал, обычно не занимало особого положения среди других моих принципов. А зря. Думаю, с этих пор нужно постараться приравнять его к более высоким приоритетам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С этим решением мою грудь неприятно кольнула данная на кладбище клятва.

Идя плечом к плечу со мной, Игорь туманно произнёс: