Апостол Смерти (СИ) - Щербинина Юлия Владимировна

— А ты можешь быть убедительным… Если действительно откровенен со мной.

— Так может быть…

Он резко остановился и одарил меня странной, прямо-таки леденящей улыбкой. Глядя на такой оскал, невольно поймёшь, что Хеллсинг — самый адекватный и уравновешенный, если не сказать, деловой человек.

— Пойдём повеселимся, Никита! — оживлённо воскликнул Игорь, будто после тяжёлой смены встретил лучшего друга. — Так и быть, не буду вытягивать из тебя историю с дамой твоего сердца. Созреешь, сам расскажешь.

— А как же… — заикнулся я, но Игорь снова обнял меня за плечи и потянул в сторону своего подъезда.

— Я только сегодня понял, какой был идиот! Веселья! Вот чего так не хватало нам с тобой, и только мы можем помочь в этом друг другу. Со скуки и тоски сдохнуть можно, а зачем нам это, верно? Вот мы сейчас с тобой сядем…

Установления доверия не вышло. Игорь словно бы напрочь забыл, о чём мы говорили, и всё распинался, выжимал из себя порой нелепые и бессвязные возгласы о необходимости досуга и о наших планах на вечер. Мне оставалось только идти за ним и делать вид, что я крайне заинтересован и готов весело провести время, а все наши правды ещё подождут.

* * *

У каждого своё понятие о досуге и методах его проведения. Кто-то не представляет себе веселья без алкоголя и шумной компании, кому-то достаточно одного-двух друзей да горячего чая с печеньем, а некоторые рады и видеоиграм в одиночестве или со старым приятелем. Есть такие, кто не видит радости жизни без дискотек и ночных клубов с долбящей по мозгам примитивной музыкой и фонтанов коктейлей. Некоторые и в тридцать лет готовы беситься в снегу и кататься с горки на санках и детских ледянках.

Хорошо было в детстве. Легко. Развлечение само находит детей, таких беззаботных, жизнерадостных существ, что видят счастье в мелочах и даже скучную уборку в комнате способны превратить в увлекательное приключение.

Просто не верится, что когда-то таким был и я. Сейчас всё это кажется смутным, далёким, как будто добрая половина жизни привиделась мне во сне, оставив по пробуждению смазанные картинки в закромах памяти. Половина жизни… Господи, как же мало я прожил!

Пока мои ровесники курили и распивали по подъездам просроченные коктейли, я вкушал плоды взрослой, практически самостоятельной жизни. Подработки, вечные хождения по кабинетам ЖЭК-ов и поликлиник, забота о больной, с каждым годом всё больше сдающей бабушке. С тех пор в моей повседневности установилась одна развлекательная программа — совместный вечерний просмотр её сериалов и телепередач. На остальное, если и находилось время, уже не хватало сил, а постепенно иссякло и желание.

Гулять было не с кем, как и заводить новые знакомства, а потребность в общении мне заменил старенький «б-ушный» компьютер, на который я накопил отказами от маленьких радостей. Компьютерные игры помогали мне уйти от реальности и забыть о заботах, хотя бы на какое-то время.

Я слышал, что немногочисленные обладатели такой роскоши, как компьютер, в большей степени зависают в «сети» — местной альтернативе всемирного интернета. Обычно я не интересовался тем, с чем не сталкивался лично, а о том, что за зверь такой «интернет», имел весьма смутное представление. Так уж вышло. Все мои мысли были заняты более важными делами, а на неважные я времени не тратил, ибо знал его ценность. Но мода процветала, разговоры однодневных коллег по шабашкам всё чаще склонялись ко всяким сайтам знакомств и причудливой, сомнительной на первый взгляд возможности получить на свой компьютер бесплатные игры и кино. И я поддался любопытству.

Всего через несколько дней с чувством занесённого в век технологий кроманьонца я щёлкал мышкой по невероятным «ссылкам» «браузера» — долго не мог запомнить это слово — и познавал виртуальный мир форумов, файлообменников и сайтов. Техник, продвинутый мужик лет сорока, знакомил меня с современностью, как добрый архангел, посвящающий новенькую душу во все прелести райского сада. Это сейчас звучит красиво, а тогда я чувствовал себя старцем из деревенской глуши. Тогда-то я и понял, насколько отстал от жизни, пока выживал, а когда выяснилось, что больше можно не покупать диски с играми и кино на видеокассетах, счастья моему не было предела, а в доме иногда появлялась более вкусная еда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Техник также объяснил мне разницу между интернетом и нашей местной «сеткой». Норильский интернет славился тем, что пользоваться им было практически невозможно — любая доступная в каждой точке мира ссылка у нас грузилась как минимум минуту, вместо положенных нескольких секунд. Смотреть и слушать что-либо онлайн — к этому слову тоже пришлось привыкнуть — по этой причине было совершенно невозможно, а о скачивании файлов можно и не мечтать. Техник объяснил это чудовищно низкой скоростью по причине того, что сигнал проходит через спутниковый канал за невозможностью проложить оптоволокно по болотистой местности к крайнему северу.

«Кто знает, — неопределённо сказал он тогда, — может, лет через десять-пятнадцать и нашу отсталую дыру опутает могучая всемирная паутина».

Но пока этот утопический момент не наступил, люди пользовались своей, местной паутинкой. Не всемирной, но всенорильской. Сеткой. С иностранцами, конечно, не познакомишься, да и с остальными россиянами тоже, но зато скорость приемлемая, можно бесплатно скачивать кино, игры и музыку. Правда, только у местных пользователей, если у кого-то имеется то, что нужно конкретно тебе, но в принципе, несмотря на скудность выбора, мне хватало. Я привык довольствоваться малым.

Незадолго до армии я обзавёлся парой-тройкой виртуальных знакомых в общем чате местного сайта знакомств. Они, игры да фильмы и были моим единственным развлечением и обществом до самой смерти.

Способ Игоря развлечься мне откровенно не понравился, вызвал возмущение, а вскоре и вовсе злость. К моему разочарованию, он не особо налегал на алкоголь, и потому сохранял ясность ума. Да, мёртвый дух может пьянеть от спиртного подношения проводника.

После пары бокалов и пустой болтовни мы отправились по соседским квартирам понаблюдать за чужой личной жизнью и, как выразился Игорь, провести пару интересных опытов.

В пустых квартирах он не задерживался. Визуально оценивал материальное состояние хозяев по их жилищам и ворчливо комментировал: «Твари зажравшиеся», «А что так мало телевизоров? В четырёх комнатах ладно, а в туалете они как без сериалов?». Либо: «Нищеброды какие-то, самим не противно?», «Куда они зарплату просаживают, что денег на нормальный ремонт не хватает? Всё, пошли отсюда!». В общем, угодить ему было нереально.

Как только мы попали в освещённую квартиру, наполненную дружелюбными голосами, я начал предчувствовать скорые перемены к худшему, и хитрая улыбка Игоря закрепила мои опасения.

Самой мирной его забавой было подстрекание вполне милого и послушного ребёнка к бунту и оскорблениям родителей. Так он мне показал, что воздействие на несформированные личности — самое простое, на что способен дух.

— На этого даже времени не трать, — указал он мне на взбешённого отца, что шёл из соседней комнаты с ремнём в руке. — Сильная личность. Кулаком об стол, и всё должно быть так, как он сказал. Ты его не заставишь делать то, чего он не хочет.

Я не послушал его. Встал между отцом и мальчиком лет шести, заплакавшим от вида толстого ремня, и попытался убедить мужчину не трогать ребёнка. Но тот прошёл сквозь меня, раздались звонкие шлепки и истеричный вопль мальчика. Мне пришлось повысить голос, чтобы Игорь услышал меня:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отчим моей бывшей проводницы из таких же, но я как-то убедил его не лезть к ней с нравоучениями!

Игорь нехотя оторвался от созерцания воспитательного процесса. Я не мог не заметить, что дух явно наслаждался насилием над слабыми.

— Значит, он сомневался, стоит ли ему это делать. Если такой человек колеблется между двумя вариантами, ты можешь только помочь ему сделать выбор, и то не всегда. Одно или другое. К какому-нибудь другому решению он не придёт, ты хоть убейся.