Клеймо - Филип Хоули

ГЛАВА 23

Когда Люк выехал с дороги, ведущей к дому, и направил машину вниз по холму, на часах было 15:30. Времени, чтобы добраться до «Колтерс Дели», достаточно.

После разговора с Калебом ему снова перезвонили Бен и отец. Стоило только патологу заикнуться, что «нужно поговорить о „Зенаваксе“ и Гватемале», как Люк оборвал его и предложил встретиться в ресторане в 16:00.

Сначала нужно закончить поиск подслушивающих устройств.

Знаний Люку явно не хватало, а те, что были, устарели лет на десять. Оставалось уповать на то, что в таких делах возможный противник считает его полным профаном. Для начала Люк поискал следы возможных прикосновений: отсутствие пыли на поверхности картинных рамок и электрических розеток в стене, потертости и царапины на винтах телефонных аппаратов и других устройств, вмятины в напольном покрытии, если двигали стол.

Завершив визуальный осмотр комнаты, он взялся за мебель, проверяя каждый ящик, исследуя детали фурнитуры — до единой. Разобрал розетки и легкие крепления, пробежался рукой по торцам дверей и дверным косякам, снял крышки корпусов обоих телефонов.

И ничего не нашел.

Повернув на бульвар Лос-Фелиз, Люк попытался взвесить: не привел ли возникший беспорядок в его жизни к опасному росту подозрительности. И в этот миг в зеркале заднего вида обнаружил старенький голубой «форд-мустанг», четвертый в правом ряду.

Люк немедленно перезвонил отцу и без объяснения причин отложил встречу на полтора часа. Когда он нажимал на кнопку «Конец вызова», из телефона доносилось приглушенное ворчание Бена.

Если частный детектив Эриксона хотел что-нибудь поснимать — ну что ж. Скоро он увидит красочное зрелище.

Когда через десять минут Люк зашел в спортзал тхеквандо, гранд-мастер Ким и два инструктора — черных пояса делали растяжку на мате. Приехав в Лос-Анджелес пятнадцать лет назад, Ким основал клуб в Кориатауне. Взыскательные требования и тренировки до седьмого пота уже принесли возглавляемой им национальной сборной Кореи три мировых титула подряд.

Люк тренировался в зале регулярно — не реже чем раз в неделю. Он никогда не ставил целью проверить свое мастерство на черный пояс выше второго дана, но после почти двадцатипятилетней военной выучки мог спокойно противостоять инструкторам и всегда был желанным гостем для совместных тренировок.

Когда он вошел в зал с черного хода, в ноздри ударил спертый запах пота, к которому обоняние давно привыкло. Люк поклонился гранд-мастеру Киму, получив в ответ лаконичный кивок — самое энергичное приветствие маэстро.

Он занял место на тентовом мате и, принимая своеобразные позы, выгибал тело так, что простым смертным и не снилось, разве что в средневековой камере пыток. Делая растяжку, Люк через окно-витрину наблюдал за «мустангом», припаркованным на противоположной стороне улицы.

Через пятнадцать минут он уже проводил спарринг с самым молодым и сильным из инструкторов. Заблокировав атаку в голову, нанес боковой удар с разворота. Со лба сорвались капельки пота, увлекаемые центробежной силой. Последовала серия взаимных ударов руками и ногами, но цели не достиг ни один. Соперники отступили, внимательно наблюдая друг за другом, и перешли к позиционной борьбе, ложными маневрами выискивая слабости защиты.

Убедившись, что у сыщика времени на съемку было вполне достаточно, Люк чуть ослабил защиту и тут же пропустил стремительный удар в голову.

Он поднял руку, признавая удар победным, и поклонился спарринг-партнеру. Затем поднес ко рту ладони пригоршней и жестом показал в сторону душевой — выразительная пантомима для негодяя в «форде». В раздевалке быстро скинул тренировочный костюм, надел тенниску и джинсы и выбежал на улицу через черный ход. Обойдя спортзал по периметру, из-за угла соседнего здания осмотрел улицу.

Рядом проехал почтовый грузовик. Под его прикрытием Люк пересек дорогу и спрятался за первой припаркованной машиной. Затем стал приближаться к «форду» короткими перебежками — по кромке тротуара, машина за машиной, — надеясь, что водителю не придет в голову глянуть в зеркало заднего вида со стороны пассажирского места. Все прошло как по маслу.

Добравшись до «форда», Люк не таясь выпрямился в полный рост. Детектив с бычьей шеей дернулся, почуяв неладное. Он отбросил камеру на пассажирское сиденье и схватился за ключ зажигания.

Но Люк его опередил. Сжав правое запястье сыщика, он вывернул его резким движением. Водитель вскрикнул от боли, и румяное лицо побагровело, как свекла.

— А-а, ч-черт! Ты сломаешь мне запястье!

— Передай своему клиенту, что я не люблю, когда за мной следят.

— О чем это, дьявол тебя…

— И не люблю повторять дважды. — Люк снова выкрутил запястье под аккомпанемент отчаянного вопля. — Для продолжения беседы допустим, что ты отлично знаешь, о чем речь. Ясно?

Лицо детектива исказила гримаса.

— Ладно, ладно, я скажу.

— Передай Эриксону, что если хочет иметь со мной дело, то знает, где я живу. — Ярость накрывала Люка приливной волной. — Еще раз увижу, может так случиться, что сломаю тебе шею, а потом — кто знает? — заодно и клиенту. Я непредсказуем.

Люк свободной рукой обыскал детектива. Нащупав выпуклость в пиджаке, достал оттуда девятимиллиметровый «глок».

Вынув из пистолета обойму, оттянул затвор и проверил: патронник пуст. Люк швырнул пистолет на колени водителю.

Затем поднял с сиденья однообъективный зеркальный фотоаппарат. Отпустив запястье, повозился с камерой, нашел кнопку, открывающую боковую панель. Достал цифровую карту памяти и бросил камеру обратно.

— Проваливай, — скомандовал Люк.

Частный детектив левой рукой поднял с пола ключи, баюкая правую руку. Неловким движением вставил ключ зажигания и завел мотор.

Люк отступил, постукивая по ладони обоймой.

Одной рукой сыщик пытался справиться с коробкой передач.

— Ты просто чокнутый, парень. Эриксон был прав — ты псих. — Подергав рычаг левой рукой, он нажал на газ.

В конце квартала, взвизгнув шинами на повороте, «мустанг» изрыгнул из сдвоенной выхлопной трубы серое облачко. Проводив машину взглядом, Люк вдруг заметил черный лимузин. За рулем сидел азиат — тот самый, которого он видел около больницы.

Ждать, когда Люк добежит до него, азиат не стал. Машина сорвалась с места и скрылась вдали.

Меган разбудил скрип трансмиссии автобуса — водитель пытался сбросить скорость, отчаянно дергая ручку коробки передач.

Оставив позади бешеную уличную суматоху столицы Гватемалы, автобус стал наматывать мили по сильно петляющим горным дорогам. Когда он выбрался на прямую автостраду, ее сморило.

На часах было 16:00 — она проспала почти три часа.

Меган потянулась и, прильнув к окошку, принялась осматривать сельские окрестности Гватемалы. Солнечный свет заливал бескрайние луга с травой по пояс. То тут, то там — островками в зеленом море — росли вековые деревья, такие же древние, как сама земля. Гигантские, словно трубы коллекторов, корни приподнимались над почвой когтистой лапой, надежно удерживая массивные стволы, которые устремлялись в небо на сотню метров, где раскрывались огромной, как купол цирка, кроной.

Вдалеке за полями темнели изумрудами остроконечные вершины, напоминая о некогда великой цивилизации майя.

За очередным крутым поворотом горы внезапно расступились. Через реку шириной в полмили были перекинуты тяжелые конструкции высотного моста.

Автобус, оставив стальное чудище позади, взвизгнул тормозами и медленно вкатился в узкую городскую улочку, полную людской и торговой суеты. Налепленные повсюду таблички гласили: Рио-Дульсе.

Учитывая сезон дождей и местный колорит, Меган облачилась в легкое пончо оливкового цвета. Вокруг, насколько хватало глаз, пестрели футболки «Найк» и бейсболки с логотипами команд НБА. Похоже, что о пончо здесь никто не слышал.

Тощий путеводитель для менеджеров клиники настоятельно советовал подыскать автобус сразу до конечной остановки — Санта-Лючина. Стоило Меган высадиться, как ее окружила орда билетных продавцов, которые махали руками и наперебой выкрикивали направления, словно надеясь угадать ответ. В награду — плата за проезд.

Через двадцать минут она уже снова сидела в автобусе, взявшем курс на северо-восток. Хозяин заменил заводские сиденья на четыре голые скамейки. Такие низкие, что коленки упирались в подбородок.

Скрипучий транспорт принял девятнадцать пассажиров, включая пятерых детей, которые уселись на истертом металлическом полу.

Меган осмотрелась. Особых неудобств никто не испытывал. Женщины сидели не шелохнувшись — безмолвно и задумчиво-печально. С ними было спокойно и приятно. Мужчины весело и без умолку болтали — как моряки, сошедшие на берег. И некоторые, соблюдая приличия, живо интересовались единственной среди пассажиров женщиной-гринго.