Ричард Длинные Руки - монарх - Гай Орловский

Его щека нервно дернулась снова, он сказал, чуть повысив голос:

- Армия способна оказывать сопротивление!

- Герцог, - напомнил я, - первыми через Тоннель прибыли главы моих разведок с парой сотен очень умелых сборщиков информации. Так что мы знаем реальную картину того, что творится в Сен-Мари. Господь, как известно, на стороне тех, у кого армия больше. Уж не говорю про воинский дух…

Он возразил:

- У нас армия больше!

- Вы просто не знаете размеры моей, - ответил я с полнейшим чувством превосходства, что наполняет шатер и просачивается наружу. - А я вашу знаю. У меня под рукой армии десяти королевств!.. Теперь я, так сказать, Карл и Мунтвиг вместе взятые. Вы ведь слыхали о них, хоть и отгорожены Большим Хребтом. Хотите, чтобы эти полчища вторглись в Сен-Мари… а они наполовину уже здесь, и оставили одни руины?.. Кого не убьют на месте, того уведут в плен в северные леса, где сен-маринцы не переживут первую же зиму.

Он посмотрел на меня расширенными глазами.

- Вы такое посмеете?

Я пожал плечами.

- Господь вообще всех перетопил, не глядя на то, что на земле были и весьма достойные люди. Но когда достойных слишком мало… В общем, это на вас лежит решение проблемы, герцог. Не на мне. Мои карты открыты и лежат на столе.

Он посмотрел на меня не сколько зло, как устало и раздраженно.

- Ваше Величество, мне все-таки кажется, вы блефуете.

- Но не уверены, - уточнил я. - А как насчет ваших лордов? Сумеете их убедить?.. Мне кажется, ошибка вашей стороны в том, что вы все полагали… заметьте, я не возлагаю вину всецело на вас, так наверняка думали все, что у вас только две небольшие неприятности. Армии стальграфа Мансфельда и рейнграфа Мандершайда в самом Сен-Мари на краю океана, и какая-то часть войск в Гандерсгейме? Знаю, вы держите небольшую группировку войск возле Брабанта, чтобы встретить их, если те вздумают покинуть Гандерсгейм и двинуться на захват Геннегау…

Он спросил:

- Знаете? Откуда?

- Проехал мимо, - сообщил я. - Только в Гандерсгейме не какая-то часть моих войск, а довольно большая. И напрасно вы держите свою армию у них на дороге.

Он полюбопытствовал:

- Ваши люди там останутся? Вы правы, Гандерсгейм должен чувствовать вашу твердую руку.

- Их там уже нет, - сообщил я любезно.

Он вскинул брови.

- Ваше Величество?

- Эскадра Ордоньеса, - сообщил я любезно, - в Гандерсгейме погрузила на корабли последнюю тысячу тяжелой пехоты. Они высадятся в том месте, где никто из вас их не ждет. Или уже высадились. Не здесь, конечно. Простите, но это военная тайна. Путь на столицу открыт!.. И хотя нашего десанта достаточно для захвата Геннегау, но корабли отправились за второй партией. Вы даже не представляете… куда.

Он побледнел, спросил тихо:

- Что у вас за карга в рукаве?

- Вестготия, - ответил я любезно. - Вы же знаете, те немногие вестготские рыцари, что пошли со мной, получили в Гандерсгейме богатые земли…

Его лицо стало землистого цвета, глаза потеряли блеск, а голос прозвучал надтреснуто:

- Все понятно… Надеются на богатые пожалования в Сен-Мари. И захват не принадлежащих им земель.

- Вы мудрый человек, - сказал я. - Сразу все уловили. Скажу еще, их очень много, и всех отличившихся в боях придется наградить. Да-да, землями и угодьями. Что делать, очень уж вестготцы жаждут участвовать в захвате столицы и последующей резне. Это же не их столица, чего ее жалеть?

Он побледнел, новость ударила в самое сердце, но проговорил с трудом:

- У нас сил побольше.

- Ну да, - сказал я саркастически. - Половина контролирует все дороги со стороны Тараскона и бдительно следит за армией стальграфа Мансфельда, а вторая перекрыла выход из Гандерсгейма, где сейчас уже никого нет?.. Герцог, вы все правильно сделали, вы хороший полководец!.. Но дело в том, что я старые книги читал… а учусь быстро.

Он поник, совершенно раздавлен, однако гордость рыцаря и полководца заставила выдавить с достоинством:

- Геннегау захватите, но лорды запрутся в своих замках и не сдадутся! Сопротивление будет ожесточенное.

- Вот и хорошо, - сказал я. - Вы уж постарайтесь вдохнуть в них мужество!

Он посмотрел с подозрением.

- Зачем?

- Мне выгоднее, - признался я, - чтобы они оказали, как вы говорите, сопротивление просто ожесточенное.

- Но, простите…

Я сказал ласково:

- Мы же с вами военные люди, герцог. Я не так убелен годами, как вы, но уже участвовал во множестве боев и захватов вражеских земель. Или захватывании? И знаю по опыту, как и вы, что резню можно вести только в первые пару дней, как бы в азарте боя, а потом уже нельзя, церковь запрещает.

Он поморщился.

- К чему вы это говорите?

Я объяснил, чувствую, что произношу прописные истины:

- Мне выгодно перебить как можно больше противников, а также заодно и их семьи, вроде бы невзначай, ну так получилось, это же война, лес рубят - щепки летят. Потому желательно, чтобы к моменту наступления мира все мои противники были немножко убиты. А то если потом, это уже деспотизм и тирания, чего я, как гуманист и как бы демократ, избегаю.

Его лицо постепенно каменело, кожа стала серой, как гранит, а глаза погасли.

- Ваше Величество, - произнес он, - я не могу поверить…

- Во что?

- В серьезность того, что вы сказали.

- Почему?

- Это… бесчеловечно.

Я улыбнулся как можно циничнее.

- Ваша светлость, я практичен. Во имя гуманизма и человечности мы постараемся операцию умиротворения завершить как можно скорее. При этом, конечно, пострадают и отдельные ни в чем не виновные граждане, как у нас принято говорить, хотя, между нами говоря, невиновных вообще-то нет. Все в чем-то да виновны или, как мудро изрекает церковь, слегка перегибая палку, грешны. Даже первородно грешны! В смысле, каждого можно схватить прямо на улице и бросить в тюрьму, ничего не объясняя, и каждый будет хорошо знать, что вообще-то его посадили за дело!

Он пробормотал:

- Это так, но это не повод…

Я изумился несколько театрально, но кто в такой ситуации заметит:

- Как не повод? А как же справедливость? Ее торжество?

- Господь велит быть снисходительным, - напомнил он, - даже к виновным. А к тем, чья вина не доказана…

- Все виноваты, - отрезал я. - Вы что, против церкви? Нашей матушки святой римско-католической?

Он сказал поспешно:

- Нет-нет, я ни в коем случае не ставлю под сомнение…

- Да? - спросил я с подозрением. - А то мне как-то вдруг почудилось, что ставите. И даже сомневаетесь в способности Господа различать правых и виноватых! Убивать вообще-то следует всех, а он там разберется, кто виноват, а кто сильно виноват. Потому я приветствую вашу героическую готовность сражаться до последней капли крови.

Он буркнул:

- Спасибо.

Я заверил пламенно:

- Мы чтим героев и всегда отдаем им салют при похоронах. Я, уверяю вас, вовсе не приветствую такое человечески понятное желание гуманиста и демократа наплевать на могилы врагов, а то и сплясать на холмиках над ними! Это не совсем хорошо, хотя, конечно, уступая народу, я не возражаю против таких старинных и освященных вековыми традициями обычаев. Но сам в глубине души почти совсем против.

Глава 3

Он смотрел в меня хмуро, все еще не веря, что я такое вот чудовище, не знает, что я еще голубь сизокрылый, не видел он настоящих ястребов войны.

- Ваше Величество, - произнес он с трудом, - благодарю вас за вино и такие изысканные угощения. Мне нужно посоветоваться с сопровождающими меня лордами… в свете новых данных.

Я поднялся, учтиво поклонился, как старшему по возрасту.

- Герцог…

Он встал, ответил таким же церемонным поклоном.

- Ваше Величество…

Альбрехт, Норберт, сэр Филипп и сэр Чарльз вышли из-за головного шатра в лагере, как только я приблизился. Альбрехт, выказывая себя самым нетерпеливым, бросил взгляд в сторону Вирланда, что пустил коня галопом в сторону их стоянки.

- Ну что?

- Пойдемте внутрь, - сказал я. - Промочим горло. С Вирландом не пришлось, больно скован, вот уж не ожидал…

Часовой внес вино и чаши, Норберт взял кувшин, отослав стража бдить и не допускать, разлил по кубкам и чашам.

- Переговоры идут трудно, - прокомментировал я, - но плодотворно. Ого, хорошее вино!

- Из Вестготии, - доложил сэр Филипп. - Результаты есть?

- Не все сразу, - ответил я. - Результат пока ноль, но подвижки есть. Как говорится в подобных случаях, высокие стороны обменялись мнениями.

Норберт спросил с недоверием:

- Подрались, что ли?

- Нет, - пояснил я, - это такая дипломатическая формула. Когда никаких результатов, то это обменялись мнениями. Можно добавить, что встреча была плодотворной и успешной.

- А в чем?

- Барон, - сказал я с досадой, - это высокая политика. Не все сразу. Ставки больно высоки! Не за корову торгуемся.