Ричард Длинные Руки - монарх - Гай Орловский

Альбрехт выпятил нижнюю губу и посмотрел на него свысока, хотя вообще-то Норберт чуточку выше.

- Разве мы не на празднике восстановления исторической справедливости?

Я смолчал, а Норберт поинтересовался ехидно:

- Что, уже и домик в Геннегау присмотрели? И чьи-нибудь земли?

- Тьфу на вас с высокого дерева, - сказал Альбрехт с достоинством. - А как же слава, доблесть, воинские подвиги?

- Какая слава, - ответил Норберт, - если всего лишь Его Величество возвращает свое? Это не те победы, которыми гордятся.

- Тогда ладно, - ответил Альбрехт рассудительно, - нет славы - возьмем домиками да землями.

За стенкой шатра простучали быстрые шаги, полог резко отлетел в сторону, на пороге появился Гаргастер, сотник Норберта, прокричал быстро, захлебываясь словами:

- Ваше Величество! В сторону нашего лагеря двигается большой отряд сен-маринцев!.. Впереди герольд с белым флагом переговоров!

Норберт и Альбрехт застыли, даже рейнграф воззрился на меня в ожидании быстрых решений. Я удержал радостную улыбку и проговорил неторопливо:

- Переговоры? Это хорошо. Я переговоры весьма одобряю. Даже люблю, это же не работать, а языком туды-сюды. В этом деле я зело силен. Чье знамя у предводителя?

Гаргастер ответил так же быстро:

- Герцога Вирланда Зальского.

- Ого, - сказал я, - он сам, что ли? Как бы лично?

- Не рассмотрели, - признался он. - Все одеты пышно, едут со стороны солнца, глаза слепит…

- Ладно, - сказал я, - скоро узнаем. Иди, следи за их прибытием.

Он исчез, я повернулся к лордам.

- Небольшой перерыв. Мы примерно понимаем, что предложит герцог. Как мудро сказал сэр Норберт, Вирланд был хорошим полководцем, но сейчас поднялся на ступеньку выше и стал хорошим политиком. И понимает, что на самом деле положение его совсем не блестящее.

Альбрехт напомнил:

- Но сил у него пока что в несколько раз больше.

- Он об этом скажет не один раз, - согласился я. - Но это не слишком убедительный козырь. Империю обгрызают по частям, а Сен-Мари сейчас в очень непривычном для себя положении. Из Тарасконской бухты мощный кулак армии стальграфа Филиппа Мансфельда двигается сейчас на соединение с нашей, охранять береговую линию теперь без надобности, этим занимается флот, а мы угрожаем со стороны океана. Но и это еще не все!.. От Гандерсгейма идет наша победоносная армия, разгромившая варваров и установившая там наши знамена…

Рейнграф вскинул брови.

- Не опасно оставлять Гандерсгейм без защиты?

Альбрехт усмехнулся и что-то пошептал ему на ухо.

Сэр Филипп слушал с напряженным лицом, кивнул, но тревога с лица не испарилась, скорее усилилась.

- А самое главное, - сказал я, - наша Познавшая Радость Побед мощно и неудержимо идет через Тоннель, дабы сокрушить…

Рейнграф снова вскинул брови, но Альбрехт посмотрел на него с укором и покачал головой.

- Герцог Ульрих Ундерлендский, - закончил я, - вроде бы поддержал мятеж Вирланда, хотя мы с ним в одном Ордене Марешаля, но это не мешает ему ревниво отстаивать автономию Ундерлендов, а при Вирланде это будет легче, чем при Ричарде, который все старается подмять под себя.

Прогремел приближающийся стук копыт, голоса стражей зазвучали строго, донесся крик:

- Передайте Его Величеству, герцог Вирланд с посольством подъехал к лагерю!

Я сказал быстро:

- Пойду на переговоры, а вы пока ждите. Возможно, понадобится ваша консультация.

За пределами шатра я оглянулся на лагерь, везде одинаковые красные шатры по всему зеленому полю вплоть до прибрежного песка, никаких красот, голый рационализм, чувствуется армия нового типа, что Вирланд, как опытный полководец, если и не поймет, то ощутит всеми фибрами души военного человека.

Сколько их здесь, Вирланду не сосчитать, рейнграф умело расположил людей достаточно далеко от берега, чтобы обеспечить себе свободу маневра.

- Бобик, - сказал я строго, - останься. Я никуда не уезжаю.

Он посмотрел с укором, но я смотрю честными глазами, он вгляделся, вздохнул и побежал в шатер рейнграфа, там уже успел обучить оруженосцев сэра Мансфельда бросать бревнышко далеко и без устали.

Мне подвели арбогастра и проводили за пределы лагеря, я вскинул руку, останавливая их, дальше Зайчик понес меня в одиночестве.

Со стороны Геннегау, пусть он и очень пока далеко, двигается большая группа всадников. И хотя это рыцари, но сразу видно, что это высшее рыцарство королевства, и едут не на войну, а для представительства.

Короля играет свита, сейчас они играют Вирланда, выказывая своим присутствием, насколько он силен и могущественен.

Я выехал почти на полмили вперед и остановил арбогастра. Всадник, что едет во главе отряда, вскинул руку, и его многочисленная свита начала придерживать коней. Дальше поехал один, рослый и неподвижный, еще больше раздавшийся в поясе, брюхо стало совсем заметным, хотя прикрыто бляхой на ремне, больше похожей на круглый щит.

Еще ни разу я его не видел без доспехов, он и сейчас весь в металле, только забрало поднято, лицо суровое и угловатое, обветренная кожа и жестокий взгляд, в таком сразу видишь человека, привыкшего к походным кострам, хотя Вирланд последние годы жил абсолютно мирной жизнью. По крайней мере, пока ему не предложили трон.

Он рассматривал меня так же внимательно, как и я его. Оба мы изменились, а он заранее хочет увидеть, что во мне иное, чтобы точнее вести переговоры.

Я молчал, давая ему время приблизиться, но и когда он остановил коня, продолжал хранить молчание, это же он пришел, ему и начинать, хотя король я, он должен бы дождаться моего милостивого соизволения, но, с другой стороны, это он на троне, кто же по возрасту старше…

- Приветствую, - проговорил он хмуро, но вежливо, - сэр Ричард… и как я слышал, уже Ваше Величество?

- Вы слышали верно, - ответил я учтивым, но предельно холодным голосом. - Да, я король. Королевство мое велико и обильно, и порядок в нем… обеспечен.

Он всмотрелся в меня глубоко запавшими глазами, брови над могучими надбровными дугами стали еще гуще и мохнатее, признак возраста, но пока еще черные, как смоль, без единого белого волоска.

- Рад за вас, Ваше Величество, - произнес он формальным голосом вежливого человека. - Что привело вас в Сен-Мари?.. Должен заметить, все королевство в панике. Пересказывают слухи один другого ужаснее про огромных косматых великанов, что уже жгут города и села, насилуют женщин и убивают всех. Кроме того, питаются сырым мясом.

Я сказал любезно:

- Вы, конечно же, все опровергли?

Он нахмурился.

- Утверждение всегда сильнее отрицания, это же вы где-то говорили? Я срочно послал почтового голубя к охраняющим Тоннель, но ответа пока не получил.

- Пошлите гарпию, - посоветовал я.

- Простите…

- Гарпии, - пояснил я, - вкуснее. Так полагают драконы, которым я поручил охранять военно-воздушное пространство в районе Тоннеля, объявив его закрытой для полетов зоной. Вообще, герцог, я на этот раз вхожу в Сен-Мари всерьез и надолго. Уже не тот простодушный мальчик, каким вы знали меня в крепости Брабант. Теперь я предусматриваю многое.

Он поморщился.

- Вы никогда не были простодушным. Но, признаю, повзрослели на десяток лет, а опыта набрались на все сто или двести. Но все-таки… вы в самом деле собираетесь превратить Сен-Мари в ад?

Я развел руками - Герцог… Не совсем я. Вы, конечно, еще не знаете, но мы идем с благородной и справедливой целью, которую весь народ Сен-Мари примет и поймет… восстановить его величество короля Кейдана на его законное место на троне!

Он вздрогнул так, что даже пошатнулся, еще бы чуть, мог бы вообще свалиться с седла. Глаза расширились, а голос внезапно треснул и дал хрипотцу:

- Что?.. Кейдана?.. Вы это серьезно?

- Абсолютно, - заверил я. - Я дал ему убежище в землях, что остались под моим контролем… это Гандерсгейм, чего вы никак не ожидали, верно?

Он качнул головой.

- Да, это было… неожиданно.

- И теперь, - сообщил я гордо, - мы помогаем его величеству всего лишь восстановить свои права. А он, подчеркиваю, именно он пылает гневом на людей, что предали законно избранную власть, а трон почему-то отдали вам.

Он выглядел все еще потрясенным, даже коню это передалось, нервно прядает ушами и беспокойно переступает с ноги на ногу.

- Предательства, - проговорил он наконец, - не было. Если бы я не взял власть, началась бы гражданская война. Кейдан, как король, себя дискредитировал. Вас не желают на троне, вы чужак. А из своих сразу трое-четверо претендентов, это начало кровавой распри.

- Знакомо, - ответил я, - но все же это не отменяет вторжения его величества с нашей помощью и жестокой кары всем, кто посмел. И кто осмелился, несмотря на. Кстати, герцог, если хотите продолжить переговоры, уж простите за недостаточно деликатные слова, но в интересах безопасности ваших людей я попросил бы вас оставить их там, где они находятся.